Ник Перумов - Война мага. Том 4. Конец игры. Часть 1
Неупокоенные проводили их равнодушными взглядами.
От великого города, где вздымались шпили бесчисленных соборов, где тянулись длинные торговые улицы, где некогда бросали якорь корабли со всего света – не осталось почти ничего. Кое-где догорали пожары – их некому стало тушить; среди развалин, точно муравьи, копошились фигурки в ало-зелёном: остатки армии Клешней смогли-таки овладеть руинами Аркина.
– Где поури?! Где птенцы? – вырвалось у некроманта.
«Поури в полном порядке. Птенцам, боюсь, крепко не поздоровилось, многие так и вовсе ушли, – отозвалась драконица. – Я велела карликам убираться из Аркина как можно быстрее. Надеюсь, большинство успело – это полезные слуги».
Вокруг по-прежнему царила темнота – беззвёздная и безлунная. Небо казалось задёрнутым сплошной непроглядной завесой, даже не облаками, живыми, несущими в себе дождь.
– Многие ушли, – вслух повторил Фесс. – А город-то стоит…
– Ты о чём, некромант?
– Птенцы Салладорца «сливались с Тьмой», пока дрались в городе. Наверное, когда иссякала заёмная сила Эвенгара, птенцы уходили. Но Аркин остался. Никакого сравнения с тем же Арвестом!
– Да уж, – поёжился инквизитор. – Арвест. Бррр… до сих пор дрожу. Неприятное это занятие – умирать, доложу я тебе, сударь мой Неясыть… Прости, отвлёкся. В общем, что-то тут не то. Тогда на весь город одной Атлики хватило.
Фесс помолчал, вспоминая. Да, Атлика… инквизитор прав, что-то с тобой и впрямь не то. Притащила трактат Салладорца. Откуда взяла, спрашивается?
– Этлау, а святые братья вообще часто ловили кого-то на этот самый «Трактат о сущности инобытия»? Ну, из-за меченых рун?
– Понимаю, о чём ты, – задумался Этлау. – Нет, нечасто. За последние пятьдесят лет – и вовсе никого.
– А ведь Атлика орудовала в Ордосе, – напомнил некромант. – Потом появилась в Арвесте, уже с трактатом. Стёрла город с лица земли… и исчезла. Другие птенцы вон, тоже уходили … хотя что я Аркин поминаю, когда Салладорец воскресал, один из его последышей отправился к своей любимой Тьме – и ничего. Только саркофаг раскололся.
– Ты хочешь сказать, что Атлика – не та, за кого себя выдавала?
– Подозреваю, – буркнул Фесс. – Что-то слишком уж много тут совпадений.
– А какой смысл уничтожать Арвест, если не отбить вторжение Клешней? – возразил инквизитор, однако Фесс не ответил – смотрел вниз, на окутанные серой хмарью руины Святого города. Пожары угасали сами собой, словно чистое пламя, пусть даже и разрушительное, не способно было гореть в заполнившемся туманом воздухе. Инквизитор заметил, куда смотрит Фесс, взглянул тоже, передёрнулся.
– В Аркине не осталось никого живого, – хрипло проговорил Этлау. – Тьма растекается окрест. Вскоре, как утверждают «Анналы», она должна остановиться… но потом отсюда начнётся Её последний поход.
– Будет тебе, накаркаешь, – буркнул некромант.
– Куда уж тут каркать… смотри, мэтр, наступает твоё время. Я помогу всем, чем только смогу, – нет больше ни Курии, ни понтифика, ни мастеров Святой Магии… ничего нет. Только мы с тобой.
– Ордос. Волшебный Двор…
– Надо б освободить Мегану, – слабо усмехнулся инквизитор. – На её месте я б, наверное, поступил точно так же. Отступник не имеет права жить – однако ж мы с тобой живём, и Салладорец, получается, выступил на нашей стороне, дал нам свободу…
– Нашу свободу мы взяли сами, – отрезал Фесс.
– Будет тебе, будет… пустые это словеса, Кэр. Не знаю, во что превратится Аркин под пологом Тьмы, но, боюсь, это место проклято уже навсегда. Церкви Спасителя уже не подняться… если только Он сам не соизволит спуститься в Эвиал.
В отдалении тёмный западный горизонт пересекла огнистая черта. Затем мелькнула ещё одна, уже на севере.
– Всё падают и падают… – проворчал Этлау. – А что это падает – ума не приложу. Сроду у нас ничего подобного не случалось, и в хрониках ничего не вычитаешь…
Ну да, закрытый мир, мельком подумал Фесс. Что на самом деле может тут падать?..
«Поури останутся тут, неподалёку, – услыхал некромант. – На всякий случай».
– А наши зомби?
«Папа, – усмешка в голосе драконицы была едва заметна, – они уже не наши. С того самого мгновения, как Салладорец нанёс удар, и Аркин… изменился. У них теперь новая хозяйка».
И вновь ты права, Аэсоннэ. Что ж это со мной? Не чувствую простейших вещей, азбучных, как говорится. Конечно, Сущность, мать и исток всей неупокоенности, уже их перехватила. Плохо, но по сравнению со случившимся…
Вокруг Аркина странная темнота растекалась вширь, и весна умирала. Власть брало серое безвременье, сильно и неприятно похожее на вечный сон, который уже не закончится очередным пробуждением. Леса застыли недвижные, облетевшие, и ветер не шевелил нагих ветвей – ветры тоже умерли, всякое движение в воздухе и на земле пресеклось. Реки держались лучше и дольше. Текучая вода вообще одно из надёжных средств от неупокоенности. Одиночный мертвяк может и не перейти простого ручья, если, конечно, это обычный труп, сам выкопавшийся из земли, а не подъятый силой некроманта – иначе зомби Фесса никогда не вошли бы в реку, схватившись в приснопамятном бою с птенцами Салладорца.
…Но сейчас сдавались и реки. Русла застывали, словно в них струилась не лёгкая вода, а тяжёлая глинистая взвесь; поверхность сделалась неправдоподобно ровной, гладкой, словно зеркало, только, в отличие от настоящих зеркал, в этих ничего не отражалось – даже оцепеневших деревьев, что застыли над поражёнными немощью протоками. Хорошо, что деревни опустели, ещё когда армия Фесса только приближалась к Святому городу; некромант от всей души надеялся, что Сущность соберёт здесь невеликую жатву.
А потом в единый миг всё изменилось – Аэсоннэ пробила завесу распространяющегося сумрака. И внизу вновь зазеленело – весна пришла в аркинские пределы, ранняя и дружная. Шёл Месяц Воды, уже наступила его середина, и здесь, на границе Святой Области и Эгеста, снега давно отступили, а чёрные ветви в очередной, бессчётный раз выбросили готовое к бою воинство лопающихся почек, бьющих в небосвод зелёными оголовками.
– Благодать, – выдохнул Этлау. – Словно и нет никакой тебе Тьмы…
– Благодать, – согласился некромант. – Однако… не дает мне покоя эта Атлика.
– Мне тоже, – признался инквизитор. – Но… если она служит, скажем, тому же Салладорцу, то зачем отражать нападение Клешней, пусть даже и такой ценой?
– Другая у неё была миссия. – Фесс старался вспомнить сейчас мельчайшие подробности. – Клешни отбить – так, побочное, но полезное.
