Очень долгое путешествие, или Инь и Ян. Авалон (СИ) - Соловьёва Яна

Эйлин выдала мне поясок Несы — сплетённую из белых и красных нитей узорчатую тесьму, и передавая его, чуть не расплакалась.

— Паниковать рано, — твёрдо сказала я. — Обойди, пожалуйста, других матерей — быть может, они что-то знают. А я навещу эту Юзефу…

«И поговорю с Киараном», — думала я, направляясь к таверне, где работала мать Несиного друга.

Улицы кипели народом, с поросших пучками травы обочин и в закутках между домов возмущенно гоготали и хлопали крыльями гуси. По дороге от Махакамских врат удалялись от города телеги, груженные коваными изделиями кузнецов и оружием, навстречу сплошным потоком шли обозы с продовольствием из деревень. Перенаселённый город требовал еды. За пару крон трактирщик отрядил работника, который провёл через чадящий ад кухни, где в огромных котлах готовили кашу, а над очагами на вертелах подгорали окорока, потом через узкие коридоры и лестницы вниз. Мне казалось, что мы забрались глубоко под землю, но краснолюд толкнул дверь в тупике, и мы вышли на воздух.

Круглый провал, окружённый вертикальными, уходящими ввысь скалами был заполнен водой. Вода была прозрачной и синей, и сквозь неё было видно, что стены водоёма отвесные, а сам он бездонный. Высоко над головой на канатах висел гигантский чан — раз в день в нём поднимали лебёдками воду и наполняли цистерну на площади. Я пригляделась: действительно, мы не ушли далеко, край резного каменного козырька над входом в таверну виднелся у вершин скал.

Краснолюд повёл по выступу в стене к выдолбленному в камне широкому жёлобу, по которому скатывалась, бурля, вода из резервуара. Жёлоб уходил в скальную расщелину, и, спустившись вдоль него, мы вышли на площадку, где, согнувшись над бадьями, работали прачки. Над костром в жестяном поддоне грелись булыжники, под ногами хлюпала серая мыльная пена. По отвесной стене поднимались и опускались корзины с бельём.

— Юзька, к тебе! — крикнул мой провожатый и почему-то попятился.

— А ну, стоять! — от бадьи разогнулась краснолюдка с ребристым вальком-колотушкой в руке. На голове её тюрбаном был повязан платок, рукава рубахи засучены, и она надвигалась на нас, угрожающе постукивая вальком по ладони. — Уголь когда уберёшь, шельмец?

— Будет сделано, Юзечка, — забормотал краснолюд.

— И дров спусти, камни еле тёплые! Заставить бы тебя в ледяной воде стирать, негодник!

Руки у краснолюдки были красными, с распухшими и узловатыми суставами. Она замахнулась колотушкой, и работник, крикнув: «Сей момент!», припустил на выход. Вслед ему понеслись выкрики и смех остальных прачек, которые воспользовались перепалкой, чтобы минутку передохнуть.

— Тебе чего? — угрюмо осведомилась краснолюдка и направилась к бадье.

— Я ищу Дина…

— Как найдёшь, так передай, чтоб домой не появлялся! — перебила она, подошла к костру и, одной рукой подхватив на кованую лопатку булыжник, плюхнула его в бадью.

— Обязательно передам, Юзефа, — сказала я, — но мне нужно знать, где его искать.

Краснолюдка молча поднимала валёк и с размахом била по приподнятому над бадьёй белью.

— Ночевал ли Дин дома в последние три дня? — спросила я.

Юзефа разогнулась.

— Ты думаешь, мне есть время за ним следить? — грозно спросила она. — Ишь ты, Юзефа я ей! Так и скажи, что тебя эльфка подослала… Мой-то муж, в отличие от ейного, в битве полёг, мне некогда над дитятями крылами хлопать!

— Детей не было дома три дня, — твёрдо заявила я. — Я хочу их найти. Всё, что мне нужно — это информация, где они могут быть.

— Младший мой, Тим, знает, да только и он сегодня ни свет ни заря убёг, — краснолюдка вернулась к работе. — Ух, выпорю!

Некоторое время слышался только шум потока и тяжкие удары вальками по мокрому белью. Я ждала.

— Так и будешь над душой стоять? — наконец, спросила Юзефа.

— Мне нужна хоть какая-то зацепка, — сказала я. — Эйлин говорила, что дети строят дом на дереве…

— Эйлин, пф… — краснолюдка фыркнула.

— Ей дочка ничего не рассказала о том, где они играют. Может быть, вам сыновья доверяют больше? — попробовала схитрить я.

— Конечно, доверяют! Кому, как не собственной матери, при безотцовщине доверять? — краснолюдка, наконец, остановилась и вытерла руки о передник. — Младший говорил, что к северу от старого гномьего столба тропа идёт, так они за ельником дерево нашли, с которого полмира видно. Больше ничего не знаю.

— Мне нужны какие-нибудь вещи Дина или Тима, чтобы найти их след.

— Я работаю, не видишь? — буркнула краснолюдка.

Глубоко вздохнув, я выровняла дыхание, чтобы в голос не проникло нарастающее от разговора с невыносимой собеседницей раздражение.

— Я заплачу за простой в работе, — сказала я и похлопала по мешочку с монетами.

Лицо краснолюдки побагровело.

— У меня ребёнок пропал, а она мне деньги суёт! — Юзефа пихнула мне в руки колотушку. — Сторожи бадью, а лучше постирай, пока я хожу, время теряю. А то руки белые, как у барыни…

Краснолюдка ушла. Я опустила пальцы в бадью. Вода была ледяной и ничуть не нагрелась от камня.

— Не бери в голову, — добродушно сказала прачка по соседству. — Она скоро обернётся, времени не потеряет — живёт рядом с таверной.

— Юзя-то на словах только грозная, — добавила худая женщина с другой стороны. — Как муж у ней погиб, так и крутится, чтобы пацанов на ноги поставить…

Краснолюдка и правда вскоре появилась. Забрала у меня из рук валёк и всучила лохматую игрушку — волчонка с вышитыми крестиками глазами.

— Из мужнина тулупа сделала, Дин с этим волчеком каждую ночь спал, — пробурчала она, потом пожевала губами, посмотрела исподлобья: — Иди и найди наших детей, ведьмачка.

***

Дома я застала Марго перед зеркалом. В белых чулках и бархатном коричневом костюме из пышных панталон ниже колен и курточки до пояса она походила на пажа. В её руке был мой серебряный меч. На голове моя шляпа. Волосы заплетены в косу, как у меня. Она приняла красивую в её представлении позу, картинно подняв меч над головой.

— Я похожа на ведьмачку? — поинтересовалась она. — Смотри, вылитая ты, у нас даже глаза одного цвета! Я знала, что ты вернёшься за мечами, поэтому не в обиде, что ты меня не разбудила.

— Зато я в обиде, — перехватив её руку за запястье, я отняла меч и забрала с головы свою шляпу. — Никогда больше, слышишь, никогда не трогай мои вещи! Тебе очень повезло, что я спешу!

— Не вздумай убегать! — засуетилась она, полностью проигнорировав угрозу в моём голосе. — Я с тобой!

Второй раз за сегодняшний день мне потребовалось приводить дыхание в порядок. Вскинув меч, я коснулась остриём бархата на груди Марго.

— Давай-ка проясним отношения раз и навсегда — ты никуда со мной не пойдёшь, ясно?

Романистка, отступив на шаг, потянулась к столу и подала мне сложенный трубочкой с разломанной сургучной печатью свиток.

— Совершенно точно я пойду с тобой сегодня на обед в честь приезда махакамцев, — сказала она, разворачивая лист перед моим носом. — Приглашение для нас двоих от Скалена Бурдона.

Я пробежалась глазами по свитку.

— Вот там и встретимся, — сказала я, опустив меч, и скрылась в своей комнате.

Оружие, эликсиры, доспехи из шкуры виверны — полностью подготовившись к вылазке в лес, а заодно и на курган, я подошла к двери.

— Удачи! — проворковала Марго, перед зеркалом заправляя волосы под аккуратный берет с пушистым свисающим пером цапли.

На ногах у неё уже красовались длинноносые туфли с блестящими пряжками. Я посмотрела на неё в зеркало многозначительно и надеялась, что сурово, и получила в ответ чистый, полный невинности взгляд. Дверью я постаралась хлопнуть как можно громче.

***

Киарана я нашла в палатке Яевинна вместе с другими командирами скоя’таэлей. Не слишком-то обрадованный моим вторжением, эльф вышел.

— Ты зря беспокоишься, — улыбнулся он, выслушав меня. — Но я пошлю гонцов по отрядам, чтобы они прочесали лес.

— И… — начала я.

— И мы проверим берег, — успокаивающе добавил он. — С детьми ничего не могло случиться.