Смерть (СИ) - "Безликий"

Танисса остановилась и, посмотрев по сторонам, выбрала дерево. Ножом вырезала кусок коры, на нем расчертила сложную схему и протянула мне:

— Я уже говорила. Магия есть везде и у всех, но вот направлять и использовать могут не все. Сможешь направить магию в этот рисунок, значит и заклинание творить сможешь. Нет, значит твоя магия полезна лишь для паразитов.

Я взял кусочек коры и стал вспоминать чувство пустоты. Пытаться понять эту энергию и направить. Но не смог. Даже просто понять энергию, понять, где именно она и как ей манипулировать. Уже приближаясь к воротам деревни я вернул ей кусок коры:

— Походу это все. Я, даже зная про магию у себя, ничего, не смог.

Танисса спокойно бросила кусок коры в грязь под ноги и втоптала поглубже:

— Все гораздо сложнее. Этот тест для талантливой личности, явно не для тебя. Ты должен был понять, насколько все непросто, а магии мы тебя если и станем учить, то простой и близкой тебе.

Добрые люди.

Что я увидел?

Забор. Даже не так! Стена из вбитых в землю столбов, высотой около двух метров и такие же бревенчатые ворота, открытые нараспашку. У основания забора мелкие колья, направленные на гостей извне.

У ворот на пеньке сидел, и походу дремал, взрослый, возможно даже пожилой мужик. Кафтан и широкие шаровары, на ногах какие-то плетеные тапки. На голове соломенная шляпа. Рядом к воротам прислонено копье, метра полтора, и железный наконечник. Видимо страж от диких зверушек, а мы для него кто?

— Здравствуйте, уважаемый. Как к вам стоит обращаться?

Мужчина приоткрыл один глаз:

— Здравствуй, мил человек. Я Аром. А ты кто такой подозрительный?

Мужчина взял в руки копье и встал. На нас смотрела, пусть и не самая молодая, но явно серьезная гора, что в плечах вдвое шире, чем мы вместе взятые, была, да и на голову выше. А значит дипломатия — наше все:

— Искатель приключений. Сбежал из дому и нашел. Да так нашел, что едва ноги унес. Со мной дроу, мой телохранитель. Есть ли у вас в деревне работа попроще? На еду и ночлег бы заработать.

— Еду и ночлег? Работу, может, и найдем, но, а как ты вдруг разбойников ночью позовешь?

— Это где же такие бедные разбойники водятся? Что шпионов в одной рубахе и с ножом в деревню посылают?

— Всякие бывают.

— Нет у меня в местных землях ни друзей, ни подельников. А коли не доверяете, так к вечеру можем и прочь пойти. Но еды все равно надо. Оттого и ищу, где бы подработку найти.

Мужичок еще раз предельно внимательно нас осмотрел. Не найдя ничего хоть сколько-то интересного, махнул рукой в сторону деревни:

— Вот по этой улице идите. Дом будет черный в два этажа. Кузнец там наш, может, чем и поможете ему, да за плошку еды.

Мы вошли в деревню.

Деревянные дома серого цвета. Явно краски немного, и потому присутствуют все цвета древесины. Хотя и немного крашеные тоже были. Ограждения. Плетеные, просто из пары жердей вдоль земли или даже из какого-то местного плюща. За низкими заборами перед домом можно было увидеть пеструю красоту цветов или, порой, ягодные облагороженные кустики, а сзади мелькали уже простые грядки. Грунтовая дорога привела к открытому участку, на переднем плане которого встречала кузница, а уже дальше стоял двухэтажный, покрытый сажей дом. Войдя во двор, постучал по дому, так как в кузню рано было заходить не видя хозяина. Вот, из дома через открытое окно раздался окрик, и вскоре из глубин кузни вышел широкий мужичок:

— Кто такие? Зачем пришли?

Смотрю и вижу на самого стереотипного кузнеца. Ростом около метр восемьдесят. В плечах косая сажень. Руки здоровые. А ладонями может железо мять, и кулак у него размером с мою голову. Одет в простой кафтан, штаны и кожаные сапоги. Впереди кожаный фартук со следами подпален. Вот уж точно, чистый воздух и здоровая пища творят чудеса. Уже второй человек, что здоровее богатыря может:

— Здравствуйте. Я — искатель приключений. Скиталец. Как можно по мне заменить, не так давно нашел приключения. Теперь ищу возможность заработать на еду и, по возможности, кров.

Кузнец шагнул вперед и взял меня за руку чуть выше локтя. Я почувствовал стальную хватку и поспешил вывернутся. А мужик ухмыльнулся:

— Ты хоть топор-то сможешь удержать? Смотрю на тебя и думаю, как бы случайно не прибить, коль в кузнице помогать будешь.

Потирая руку, я сам позволил себе улыбнуться. Силой мне с ним не меряться, а значит:

— Я ловкий и живучий. Коли раньше не смогли прибить и сейчас не смогут. Но да ладно. Топором умею, коли инструмент ладный.

— Ну, пошли ловкач. Меня звать Рам. Тебе верно сказали. В кузнеце всегда пара лишних рук нужна.

Мы обошли дом, и я увидел кучу пней. Очень большую кучу. Самых разных. Больших, маленьких или корявых. Понятно. Нарубить дров в поленницу. Старо как мир:

— И сколько тут дров? На тарелку еды?

Рам указал на топор, и после на навес с дровами. Да… Туда можно все это сложить и еще место останется. Меж тем последовали инструкции:

— Вот туда. Поленницу полную сложить. За это трижды покормлю и один раз спать позволю в сарае на сене. Согласен?

Я прикинул размер поленницы, посмотрел на пни, посмотрел на Таниссу и обратился на ее родном языке:

— Согласна? Нас явно дурят, но и выбора нет… Или есть идея?

Дроу глубоко вздохнула и ответила на своем родном:

— Идея есть. Ограбить местного старосту и прирезать свидетелей, — посмотрев куда-то вдаль, казала она, — но мне сейчас не хочется новых трупов. Может заработать можно и честно? Стоит хоть попробовать.

Повернулся к Раму:

— Честно скажи. Этим топором можно колоть? Или это шутка? Вид у него не самый лучший. Может есть, что получше. Не хочу даром тратить твое время.

— Топор хороший. Ручка да. Старая. Много лет здесь деревенские мне помогают, вот и износилась немного. Но колоть можно. А ты мне покажи, что сможешь, а то оставлю тебя, а ты ноги себе отрубишь.

Подошел к пенькам. Выбрал самый широкий и низкий откатил его от кучи и установил. Убедился, что не качается, и пошел брать следующий. Поставил сверху. Взял топор. Тяжелый, но в принципе махать им смогу. Пару раз махнул без удара, примеряясь к весу и длине, потом уже начал колоть серьезно. Рам, не увидев ничего нового или ошибочного, ушел в дом. Пошла работа. В какой-то миг махание топором превратилось в медитацию. Каждая новая чурка — это старые правила, навыки, условия, что требовалось разбить. Они больше не нужны. Я теперь должен быть иной по сути, а не по мыслям. Каждый новый удар — это маленький кирпич моих планов. Не идей, как раньше, а полноценный фундамент для новой жизни. В этой медитации была и Танисса, что таскала и укладывала поленья в поленницу. И даже мимолетного взгляда на нее хватило, чтоб понять, что она тоже глубоко в своей голове. Не знаю сколько прошло часов, но в какое-то мгновение нас окликнула женщина:

— Хватит. Передохните. А то вон как разогнались. А ещё говорите, голодные. Вы уж простите, но в дом звать не стану. Вас все равно прежде отмыть надобно. Но вот там, во дворе, скамейка и стол стоят. Я там еды поставила. И пить. Как вы с мужем договорились. За треть первый раз кормлю.

Я посмотрел под навес. Да… Медитация — это хорошо, и половина поленницы это неплохо, но вот сейчас я уже чувствую, что руки стали деревянными. Разминая пальцы, и всячески крутя руками, подошел к столу. Нас ждал закрытый глиняный горшок, куда, как по мне, еды на пятерых влезет. А еще деревянный поднос с несколькими лепешками, кувшин с питьем, пара деревянных мисок, ложки и большая поварешка. Принюхавшись к кувшину, спросил:

— Это что? Квас?

Дроу тоже понюхала и ответила на своем родном:

— Квас. Среди крестьян популярный напиток. Голову не кружит. Жажду утоляет. Вкус имеет.

Женщина же ответила:

— Квас. Я его сама делаю. Самый вкусный в деревне.

Я обратился к хозяйке:

— Как к вам правильно обращаться, хозяйка?

— Марта я.

— Марта, принеси, пожалуйста, мне чистой воды. Не пью я квас. Мое тело невзлюбило сей напиток, и плохо мне с него.