Гроза над крышами - Бушков Александр Александрович

— Полосатенький, где твоя шпага? Пропил или потерял?

Не тратя ни мгновения, взвился, как распрямившаяся пружина, отпрыгнул. Когда вскипевший, как чайник на жарком огне, студиозус дернулся сграбастать оскорбителя за ворот, Тарика ему было уже не достать — тот припустил прочь, к выходу. Оглянувшись на бегу, Тарик убедился, что погони не будет, и перешел на быстрый шаг — могло занести и сюда особенно ретивого педеля, неприятности будут...

Глава 4 ТАРИК ВСЕ ЕЩЕ ИДЕТ ДОМОЙ

Вскоре Тарик свернул с широкой Златокузнечной направо, в

переулок Чеканщиков. Пойди он прямо, путь домой оказался бы на добрых шесть томайлов³⁶ короче, но так уж исстари повелось: всякий Школяр, если был в форме, обходил шестой дорогой площадь Компаса, где располагались оба семинариума, мужской и женский. Заклятой вражды меж заведениями не было (хотя драки порой случались), но очень уж семинары драли перед Школярами нос. Учились там главным образом дворяне и дети членов Собраний (четыре года, а не два), проходили немало умных лскциумов, каким в Школариумах не учат, и обладатели восьми золотых сов — у них было два испытания в год — могли и зачисляться в университет без вступительных испытаний. Вот семинары и драли перед Школярами нос. Хватило бы и насмешливых взглядов, и старых обидных дразнилок, в том числе и песенок. А хуже всего было, когда насмешничали девчонки-семинарки, которым не ответишь: не политесно...

О том, что придется тратить лишнее время, Тарик ничуть не жалел — выбранная дорога вела через мост Инотали, где он любил бывать при всякой возможности.Мост был недлинный, но очень достопримечательный — один из дюжины мостов через два притока могучего Робайталя, протекающего через столицу. Длиной всего-то десятка в три ромайлов и невеликой ширины, один из восьми пешеходных. Не самой искусной работы, зато единственный во всем королевстве крытый красивой кровлей из черепицы в виде старинных рыцарских щитов (говорили, один такой на все окрестные страны), с глубокими нишами. Точно известно, что это не легенда, а доподлинная быль: лет сто двадцать назад молодой король Чедар Шестой, любивший прогуляться по столице переодетым, назначал здесь свидания прекрасной дочке суконщика. И поскольку свидания у них начались аккурат к Поре Ливней, король — а что ему стоило? — повелел в неделю возвести над мостом крышу, да не абы как, а добротную, на века. И заодно устроить те самые ниши. Работа кипела день и ночь, управились даже не за неделю, а за пять дней, за что удостоились нешуточных королевских милостей: золото для Цеховых, медали для Анжи- неров, высокий орден для возглавлявшего стройку благородного графа. И еще два месяца король встречался тут с предметом своего обожания, пока красавица не умерла внезапно (шептались, что ее отравили по приказу королевы, злой и ревнивой).

Давно уже нет на этом свете ни короля, ни королевы, но до сих пор с наступлением темноты ниши служат приютом для влюбленных парочек, даже тех, у кого есть более уютные места свиданий, даже дворянских юношей и девушек — считалось, что это счастливое место, влюбленным всегда будет сопутствовать удача, и не случится ни разлук, ни измен (что отражено в большом количестве пословиц). Говорят еще, что именно трагическая кончина прекрасной суконщицы как раз и подвигла Птицу оказать благоволение этому месту.

Вот она! По левую руку на полукруглом постаменте в полчеловече- ского роста распростерла крылья Птица Инотали — бронзовая статуя тончайшей отделки, созданная знаменитым маркизом Ансельмо, ваятелем, виршеслагателем и математиком, наперсником и другом короля, не раз ему сопутствовавшим в прогулках переодетыми по столице. Много лет прошло с той поры, и статуя покрылась ярко-зеленой окисью, но верхняя часть левого крыла (того, что ближе к сердцу) сверкала, будто бронзовую статую отлили вчера. Приезжие удивлялись, а горожане прекрасно знали, в чем тут дело...

У подножия, конечно же, высокой грудой лежали алые мальвы — старинный обычай сохранялся до сей поры. Жалея, что у него нет цветка — негде было по дороге купить, — Тарик подошел вплотную, зорко следя, чтобы не наступить на мальвы (везения не будет!), погладил левое крыло, сверкавшее от бесчисленных прикосновений, и сказал тихонько, как полагалось:

— Прекрасная Птица Инотали, пошли твое перо через мое сердце красивой, доброй и верной девчонке, с которой я буду счастлив...

Птица Инотали с загадочной улыбкой на прекрасном личике смотрела куда-то в неизвестные дали. Так и должно быть, она никогда и ничем не дает знать, что услышала просьбу, тем более что ее выполнит, — и даже сочинители городских легенд, порой жутких, порой завлекательно-красивых, не обошедшие вниманием иные статуи, Птицу Инотали никогда не затрагивали словесно...

Краешком глаза Тарик заметил, что неподалеку от него нетерпеливо топчется рослый Подмастерье-каретник, парой лет постарше, с тремя мальвами в руке. Согласно очередной негласкс, не полагалось задерживать другого, когда ты все свое сказал, и Тарик, еще раз погладив сверкающее крыло, пошел прочь. Миновав мост, свернул вправо, отклонившись от прямой дороги ради известной цели: небо ясное, дождь не собирается — значит, печатник на месте.

И точно, тот стоял у подножия каменной статуи маркиза Ансельмо, рядом с тачкой и несколькими угловатыми сумами (половина уже пуста: это место знают многие грамотеи, и торг с утра идет бойко). На косой дощатый щит набиты деревянные планки, и на них в шесть рядов сверкают (иные и тремя-четырьмя красками) «голые книжки»³⁷. Перед ними толпится с дюжину горожан, даженаличествует один дворянин — зеваки здесь редки, только покупатели. Из-за их спин Тарик мог рассмотреть только два верхних ряда, а потому, чтобы не терять времени и не пихаться, с уверенностью завсегдатая подошел к печатнику и спросил:

— Нет ли свежих «Похождений капитана Фаулета»? Тех, что обещали после «Магического омута»?

Пожилой печатник с морщинистым лицом ответил со всем расположением, чуя покупателя опытного:

— Через недельку появятся, вот тогда и прошу покорно. Сегодня издали новые «Приключения сиротки Латуны»: «Латуна на Большом тракте». Интересует?

— Да нет, это для девчонок... — сказал Тарик. — Слезы-сопли...

— А «Боцман Калидас на Таинственных Островах» ? Уж это никак не для девчонок...

— Еще хуже, — сказал Тарик уверенно. — Кто бы там ни писал, а морского дела он не знает, точно вам говорю. Читать смешно...

— Тс! — печатник приложил к бледным губам костлявый палец. — Не паскудь громко торговлю, знаток. Вон тот, с перьями на шляпе, — видишь, зачитался? — всякий раз берет пять штук, себе и знакомым. И чихать им, что писака морского дела не знает: они и сами не знают, им завлекательные похождения подавай... Значит, капитана Фаулета нужно? Приходи через неделю, тогда точно будет...

Он кивнул Тарику и засеменил к дворянину, который обожал морские приключения, совершенно не разбираясь в морском деле, — тот наконец поставил книжку на место и оглянулся в поисках торговца. Тарик давно уже, только подойдя, высмотрел нужного ему человека — долговязый рыжий Подмастерье-печатник стоял у невысокой каменной стеночки и словно бы лениво таращился на окружающее, а на деле выжидал таких, как Тарик: взрослым его товар без надобности — хоть и среди них попадаются любители, но книжки они покупают другие, толстые, а не тоненькие. И продают их другие, постарше, не желая, чтобы денежку срубали Подмастерья. Правда, и рискуют они больше...

Перехватив взгляд Тарика, рыжий показал глазами на вход. Тарик кивнул в знак того, что понял, и направился туда. Подмастерье подошел вплотную и спросил шепотом:

— Растрепка нужна, Школяр?

— Смотря какая, — сказал Тарик.

Они виделись впервые, и рыжий с ходу должен был просечь, что Тарик не торопыга-новичок, а покупатель опытный. Иначе выкатит ломовую цену, придется торговаться...