Меч теней (ЛП) - Гастрейх Карин Рита
Эолин прикусила губу и отвернулась.
— Королева беременна, — резкий тон Ренаты прекрасно подходил к ее воинственному лицу. — Уже около двух месяцев, мой Король. Это основная причина ее недомогания.
— Слава богам! — Фелтон радостно захлопал в ладоши.
Акмаэль наблюдал за Эолин. Она не ответила на его взгляд, а вместо этого изучала свои руки, которыми беспокойно теребила ткань. Память о недавних ночах шевелилась внутри, как ветер в высоких ветвях древней ели, красивая и пронзительная. Эфемерная во времени, прочная в воображении.
— Мы бы посоветовали Королеве вернуться в Королевский город как можно скорее, — продолжила Рената, напрягая плечи и выпрямляя спину, как стрела. — Желательно на носилках. Она не должна снова садиться на лошадь, пока ребенок не родится. Верно, Мага Эолин?
Эолин моргнула при звуке своего имени и кивнула.
— Конечно. Наша Королева нуждается в более теплом климате и домашнем комфорте.
Акмаэль повернулся к Фелтону.
— Приготовьте к утру носилки и немедленно отправьте гонца в Город, чтобы сообщить королевскому лекарю, верховному магу Резлину. Он должен встретить нас в Римсавене. Оттуда мы отправим ее на королевской барже в Мойсехен.
— Как пожелаете, мой Король.
— Леди Гвен должна помочь леди Соне подготовить королеву и ее слуг, — продолжил Акмаэль. — Посоветуйте сэру Дростану сообщить остальным. Мы отправимся на рассвете.
Фелтон поклонился и пошел по коридору, бормоча список задач и загибая пухлые пальцы.
— И лорд Фелтон, — позвал его Акмаэль.
Фелтон посмотрел на короля так, словно его застали врасплох посреди важной мысли.
— Надеюсь, вы понимаете, что мое решение прервать визит не является отражением гостеприимства, проявленного вами и леди Гвен, — сказал Акмаэль, — которое было великодушным и высоко ценимым с нашего первого дня здесь. Мы снова посетим Моэн, как только позволят обстоятельства.
— Да, мой Король, — Фелтон усмехнулся и низко поклонился. — Для нас было величайшей честью принять вас и первыми услышать эту славную новость. Дай Бог вам сына, прекрасного и здорового мальчика!
Акмаэль снова повернулся к Эолин и Ренате. Верховная Мага отступила к своим мыслям, в то время как пожилая женщина наблюдала за ним, приподняв брови и невозмутимо глядя на него.
— Кажется, королева избавилась от трав, которые мы присылали на днях, — сказала Рената. — Неудачное решение, так как сейчас они могли бы ей очень помочь.
— Мы соберем дополнительные лекарства днем, а к вечеру пришлем свежую связку, — Эолин говорила, словно пытаясь смягчить обвинительный тон Ренаты. — Королева должна ими воспользоваться, иначе путь отсюда до Римсавена будет трудным.
— Я прослежу, чтобы это было сделано, — ответил Акмаэль.
Эолин кивнула. Ее рука скользнула к горлу и нашла у основания серебряную паутину, магическое украшение, которое он дал ей давным-давно.
— Тогда, полагаю, мы закончили здесь. Если вам угодно, мой король, мы с Ренатой попрощаемся.
— Мага Рената может идти, — ответил Акмаэль, — но я хотел бы поговорить с тобой наедине, Мага Эолин, прежде чем ты уйдешь.
Рената сжала губы в твердую линию и вопросительно посмотрела на свою спутницу.
Плечи Эолин опустились, но она положила руку на ладонь старой маги и сказала:
— Найди сэра Бортена, пусть он приготовит лошадей, ладно, Рената? Ты можешь подождать меня во дворе. Я быстро.
Рената напряженно поклонилась и удалилась.
Акмаэль приблизился к Эолин. Она не отступила и не пошевелилась, чтобы прикоснуться к нему. В своих пальцах она баюкала драгоценность, сотканную его матерью, серебряную паутину, которая свела их вместе, когда они были детьми в Южном лесу. Казалось, что это было жизнь назад, тот мир был навсегда потерян.
Тихий стон сорвался с ее губ.
— Я была такой дурой.
— Это я перешел границы. Прости меня, Эолин. Я не собирался…
— Я говорю не об этих недавних ночах, — ее рука нашла его, их пальцы переплелись. — Я ушла от тебя, любовь моя. Я отвернулась от этого дара, данного нам богами, потому что я была напугана — очень напугана — и чего я боялась? Тебя? Все, что ты когда-либо делал, это любил меня.
— Я не был так совершенен в своих чувствах.
— Ты был моим единственным Карадоком. Я вижу это сейчас, и уже слишком поздно.
Всего несколько лет назад ее слова наполнили бы его радостью. Теперь они только питали растущую пустоту его души. Он коснулся ее щеки и заключил ее в свои объятия, вдыхая медово-древесный аромат ее волос.
Вспомнился стих из его детства, одна из песен его матери. Он продекламировал слова сейчас, прижимая к себе Эолин:
— Карадок ждал свою единственную настоящую любовь, выдерживая приливы бури и солнца. Карадок бросил вызов жестоким угрозам времени и получил свою Эйтну, когда ее путешествие завершилось.
Эолин рассмеялась ему в грудь, и этот яркий звук вызвал образы залитого солнцем леса. Она отстранилась и посмотрела на него с озорной ухмылкой.
— У этого мага не было короны на его светлой голове. Королю нужен наследник, прежде чем он умрет.
Ее ответ позабавил Акмаэля, но даже когда он позволил себе улыбнуться, веселье исчезло с лица Эолин.
Ее взгляд скользнул в сторону комнаты Тэсары, и она пробормотала:
— Я бы родила твоих детей с любовью. Так же, как она сделает, я могла бы сделать. Это и многое другое.
Акмаэль почувствовал, как внутри что-то разрывается, старая рана, которая никогда не заживет.
— Я должна уйти, — сказала она, но вместо этого ее губы встретились с его губами.
Их поцелуй был страстным, но коротким. Внезапно Эолин отпрянула, сделав шаг вне его досягаемости. Она перевела дыхание и расправила плечи.
— Да даруют вам боги сына, мой король, — ее тон был формальным, но Акмаэль уловил скрытый подтекст глубоких и сложных эмоций. — Пусть они благополучно вернут вас в Город и подарят вам, Королеве, и всем вашим детям долгую и счастливую жизнь.
Он шагнул к ней.
— Эолин, пожалуйста…
— Не надо, — она подняла руку, чтобы остановить его. Затем, шурша бордовыми юбками, она исчезла, и легкие шаги эхом звучали по лестнице, обшитой дубовыми панелями. Только ее сущность осталась позади, обвивая туманными щупальцами воспоминания, которые нельзя было забыть, и мечты, которым никогда не суждено было сбыться.
