Не своя война (СИ) - Морох Ольга

— Давайте ускоримся, — принял решение Дженве. — Небольшой привал, и к вечеру надо быть в твоей харчевне. Слышишь, Ллойву? Справишься?

— Да.

Дженве кивнул, и Черныш набрал скорость. Проводник подстегнул свою кобылу, стараясь успеть за приглянувшимся ему нанимателем, и она перешла на галоп. Ластва, не отставая, следовала за ведущим кродом, иногда огрызаясь на кобылу. Пивню даже говорить расхотелось. Темп Дженве задал быстрый, сколько было возможно. Чудные звери легко преодолевали заросли путанного ивняка вдоль берега, чего нельзя было сказать о лошади. Пивень начал отставать.

Вскоре показались у реки развалины водяной мельницы. Дженве ткнул в нее пальцем.

— Там сделаем привал.

Пивень поравнялся с ним.

— Это Черная мельница.

— И что? — Отозвался Дженве всем видом показывая пренебрежение к страхам проводника.

— Проклято место. Удачи не будет.

— У вас каждый клочок земли проклят! — Расхохотался Дженве. — Если так, то и жить-то негде.

Проводник нахмурился и замолчал. Пускай себе смеется. Он, Пивень, в эту мельницу ни ногой. При нем в таверне «Хромая лошадь» в том самом Чешкином броде бывалый рыбак рассказывал историю, как сгинули там его кобыла и собака, сам едва ноги унес. Он, Пивень постоит рядом лучше, но в мельницу ни ни.

Путники подъехали ближе. Стали видны, изрядные прорехи в стенах, одряхлевшие, развалившиеся крылья, а кое-где следы пожара пятнали каменную кладку.

— Отдохнем чуть и в путь. — Дженве скинул мешок с крупа крода, погладил Черныша по морде, чтобы не смотрел в сторону испуганной кобылы. Крод застрекотал в ответ. Ллойву тоже спешился и подошел к стене, где теперь сложили нехитрые пожитки.

— Как ты? — Обратился к нему на илои Дженве, стиснул плечо. Ллойву скинул капюшон плаща, и Дженве с неудовольствием увидел, что глаза брата снова потемнели.

— Я в порядке, — раздельно произнес Ллойву, тема была ему неприятна.

— Мы слишком быстро движемся? — С тревогой спросил Дженве.

— Я просто не выспался, вот и все, — Ллойву улыбнулся, стараясь успокоить брата.

— Снова кошмары?

— Я не хочу это обсуждать.

— Они выматывают тебя. Быть может, если ты скажешь, то сможешь справиться с ними?

— Нет, Джев. Я и так справлюсь. Нет нужды это обсуждать.

— Я не для того тебя вытащил с Аст’Эллота, чтобы потерять здесь, — Дженве стиснул плечо брата крепче. — Слышишь?

— Я — в порядке, Джев. Просто устал. — Ллойву перевел взгляд на проводника, распахнувшего глаза и рот, слушая чудной, непривычный слуху язык.

— Перекусим, и в путь, — сказал Дженве на общем, отпуская брата.

— Это можно, — согласился Пивень с живостью. Может, мельница не так страшна при свете дня. Быть может, она только ночью наводит ужас? Рыбак говорил про чёрные тени, про горящие глаза. Разве днём такое увидеть? Скорее в сумерках. Может, и вовсе ему привиделось. Разложили снедь. Дженве достал чудной черный кинжал из-за спины, нарезал хлеб и мясо.

— Чего это? — Пивень, жуя, указал на кинжал, что лежал сейчас возле снеди, измазанный в крошках и совсем не страшный.

— Это кимейр. Ритуальный кинжал илоев. Ну, был таковым.

— Ого, а чего он черный?

— Их куют из особого сплава, а потом закаляют при адских температурах. — Дженве отправил в рот кусок бутерброда, охотно отвечая на вопросы. Его брат молчал.

Пивень потянулся к кинжалу, взял в руки. Рукоять такая же длинная, как и лезвие. Обмотана кожей, истертой от многократного применения. Само лезвие черного цвета сплошь изрезано сквозной резьбой. Выглядел этот кимейр, как игрушка для детей. Или как сувенир. Пивень потрогал лезвие. Тупое. Да и сталь мягкая, можно продавить ногтем. Пожал плечами, положил обратно.

— И зачем вы его носите? Он же никчемный. Его сломать, раз плюнуть.

Дженве усмехнулся, взял его в руки.

— А ну ка, попробуй сломать, — предложил он. Пивень с улыбкой надавил на лезвие. Что за черт! Сталь укрепилась, не согнуть. С дуру схватил за лезвие всей ладонью, и сразу отдернул руку. Острейшее лезвие оставило длинный глубокий порез.

— Это магия? — Пивень прижал кровоточащую руку к груди.

— Это кимейр, — Дженве усмехнулся и протянул наемнику платок. — Он предназначен для асатров, для нас. Наша кровь дает ему силу.

— Асатров?

Дженве кивнул.

— Типо тан, по-вашему.

— Ничего себе, у наших танов кровь-то как у всех. Чего в ней особенного? Коль клинок иль топор держать не умеешь, так и жись твоя станет короче. — Пивень усмехнулся. Чудные чужаки.

Дженве ковырнул кожу на своей ладони. Показались капли черной крови. Пивень ошалело взглянул на свою рану. Красная. А у этих колдяков — черная. Дьяволы, как есть.

— Черная! — Пивень дернулся отползти, рука поползла начертать охранный знак перед собой.

— В этом наш секрет — кивнул Дженве, хитро поглядывая на напуганного проводника.

— Признайся, вы — дьяволы!

— Мы — Жертвенные дома Лир, — вступил Ллойву в разговор. — Не путай свои суеверия с родословной, происходящей от последних богов. Это Искра, она вступает во взаимодействие с кровью, меняя её состав.

Пивень медленно перевел взгляд на порезанную ладонь. В голове все смешалось.

— Да не переживай ты так! — Рассмеялся Дженве. — В остальном мы похожи на вас. Только сильнее.

— Умнее, — вставил Ллойву.

— Выносливее, — кивнул Дженве.

— У нас есть наука и медицина.

Пивень покачал головой. Вспомнил про три монеты в кошеле.

— Мне-то все равно, — наконец, выдал он. — Хоть дьяволы! Платите мне, и я отведу вас даже в ад!

— В ад не надо, — заметил Дженве. — На гору Дьявола

— Будь по-вашему, — Пивень замотал руку платком. — Только платите.

Реплика повеселила Дженве.

— Выходит, золото рассеивает все твои суеверия, милейший?

— Благословенный металл, — кивнул Пивень. — Иногда мне кажется, его коснулись боги…

— Боги к золоту не имеют отношения, — заметил Ллойву брезгливо. — Только людь касается презренного металла.

— Пускай, касается. — Закивал Пивень. — И почаще.

Дженве расхохотался.

— Ты забавный людь, Пивень! Забавный людь…

Через час окончили трапезу и собрались в дорогу. Все же, мельница наложила ни них проклятье за незваный обед под сенью ее стен, думал Пивень. Дженве снова задал темп хода, не сравнимый с конной прогулкой. К вечеру даже проводник выбился из сил, едва держась в седле. При подъезде к Чешкину броду братья решили кродов отпустить поохотиться. В город вошли в наступающих сумерках и пешими. Пивень вел лошадь в поводу, замыкая шествие. Братья шли неспешно, Дженве подстраивался под медленный шаг брата. К тому же они несли в руках вещевые мешки и седла, снятые с кродов. Пивня эта похоронная поступь выматывала, как ничто другое. Город был почти пуст в сумерках. Время караванов еще не наступило и жители, кормящиеся за счет путешественников, разошлись по своим домам в вечернюю пору.

Единственная улица была безлюдна и темна. Братья шли, с интересом оглядывая местные строения. Смотреть особо не на что. Низенькие дома перемежались приземистыми постройками для скотины. Вот в Северной Звезде есть на что посмотреть! Пивень бывал там однажды. Говорят, тьярд выписывал зодчих из самой Гордарии.

Гостиница стояла у самой переправы. Являла собой небольшое стрельчатое строение с большим обеденным залом и несколькими комнатами для ночлега по его краям.

— Я договорюсь? — Пивень протянул руку в ожидании нового вливания в свой скудный достаток. Дженве достал из кошеля монету, положил ее в протянутую ладонь.

— И ужин! — крикнул он в догонку, проводник исчез в дверях. Братья неспешно тронулись следом. Обеденный зал был пуст в эту пору. Посередине зала тлели угли огромного очага, у дальней стены разместилась стойка владельца. Пивень что-то горячо обсуждал сейчас с хозяином. Дженве потянул брата за грязный стол. Тот не стал сопротивляться и присел на скамью.

— Колоритно, — Дженве оглядел потемневшую от времени резьбу над головой. Пивень поспешил отчитаться о потраченных средствах.