Светлана Графная - Ступени к Храму
Что ж, хочешь воевать - пожалуйста! Только потом не жалуйся!
Я язвительно усмехнулась, зеркальным движением прислоняясь к дверце шкафа.
– Ваше ммм… малогостеприимное жилище я посетила с единственной целью - выяснить некоторые неясности, происходящие с окружающим миром и, возможно, вполне имеющие отношение к некромантии. Очень сильной некромантии. Причем чем скорее мне выпадет честь отсюда уйти - тем лучше.
Он был удивлен. Он был попросту ошарашен, судорожно собирая мысли в кучу для ответа.
Какого, собственно, йыра? Чего он ожидал? Что я пришла полюбоваться местными красотами? Или… Или? Или…
Мать моя женщина…
Да он же решил, что я пришла, чтобы его вернуть! Что я, помыкавшись по Веткам полвека, не нашла никого лучше и наконец-то поняла, что я влюблена в него, как кошка и жить без него не могу!!!
М-да…
И кто теперь, скажите мне, верит в женские романы?!!!!
– Отлично, - тихо проговорил он, слегка кивнув головой. - Боюсь, сейчас вести деловые разговоры мне некогда ("А на кой йыр ты вообще тогда пришел, интересно?") - мы поговорим как-нибудь потом.
– Я спешу, - непреклонно отчеканила я.
– Боюсь, это уже не важно, - расплылся в мерзкой ухмылке Онзар. - Вы и ваши подруги - мои пленницы, так что решать, что и когда с вами будет, могу только я.
– Какое милое гостеприимное жилище! - съязвила я.
– А вас что-то не устраивает?
– О, да!
– Что же?
Я твердо скрестила руки на груди и принялась невозмутимым тоном перечислять, что мне не нравится:
– Во-первых, почему здесь нет полотенец? Во-вторых, где ведьмы и что ними сейчас происходит? В-третьих, почему пленница должна влачить свое и без того безрадостное существование в ещё более безрадостной обстановке серых голых стен и отсутствия окон? В-четвертых, где моя одежда?!
Судя по всему, ему больше всего приглянулся четвертый вопрос. По крайней мере остальные он наглейшим образом проигнорировал:
– Ваша одежда почти полностью сгорела, я бы не советовал вам её больше носить.
– Обойдусь без ваших советов.
– Верю. Вы всегда любили самостоятельно набивать себе шишки. - Я гневно полыхнула глазами, и он поспешил добавить: - Но сейчас - не об этом. Почему бы вам не воспользоваться своей удивительной способностью переносить вещи через пространство?
Ах, он ещё не в курсе столь великолепной новости? Что ж, порадую человека…
– Видите ли, - я непринужденно отошла от шкафа и плюхнулась на кровать, накинув одеяло на озябшие плечи. - Боюсь, я не могу этого сделать.
– Почему? - подозрительно прищурился он, ожидая очередного подвоха. И правильно - со мной по-другому нельзя.
– Потому, - я, всё так же не обращая внимания на его присутствие, неторопливо взбивала подушку, - что моя магия исчерпалась и не восстановится ещё несколько дней…
На миг мне показалось, что пятьдесят лет мне только приснились: с таким до боли знакомым встревоженным видом он пересек комнату и тремя на первый взгляд хаотично-небрежными движениями пропассировал мою ауру. Потом успокоено выдохнул и вернулся к полюбившемуся косяку:
– Жаль.
– Мне тоже! - со всем сарказмом, на который была способна, откликнулась я.
– Жаль, что даже имея немалый опыт за плечами, вы попались в столь примитивную ловушку, - невозмутимо продолжил он.
И, пока я возмущенно хватала ртом воздух, переваривая услышанное, безапелляционно заявил:
– Когда я захочу пообщаться с вами поближе - вам сообщат. Возможно, я учту ваши пожелания по поводу содержания пленников. До встречи, госпожа ведьма.
– До встречи, рильт, - зло прорычала я в закрывающуюся дверь.
На стене висело овальное зеркало в полный рост. Машинально глянув в серебристое стекло, я пришла в ужас! Оттуда на меня с неменьшим любопытством уставилось нечто однозначно неживое, ибо у живых существ просто не может быть настолько сияющей отличнейшим нездоровьем бледно-зеленоватой кожи с чудесным плесневелым оттенком, однозначно больных усталых глаз, оттененных черными кругами. Мокрые облезлые волосы и полупропитавшаяся стекающей с кончиков волос водой рубашка только добавляли колорита.
Мама дорогая… И это вот с этим вусмерть замученным зомби Онзар ещё смел спорить? Да где у него вообще совесть?!! Даже мне, увидев ЭТО в зеркале, захотелось аккуратненько положить своё хрупкое измученное тельце в уютный теплый гробик и оставить в покое. Можно - вечном.
– Никто не пинает дохлую собаку! - подвела итог я, аккуратно забираясь на кровать с ногами.
Итак, что у нас в активе?
Древо сошло с ума, решив нечаянно поубивать все живое; ведьмы сейчас сидят где-то невесть где и даже непонятно вообще, живы ли; меня почти сожгли на костре; отравили кожеядом и - Хранящие, позор-то какой! - едва не убил какой-то чахоточный глиняный голем! А ещё мой… бывший… решил, что я - жалкая неудачница, пришедшая попроситься обратно, хотя мне ясно дали понять, что я здесь не нужна.
Вот теперь мне действительно захотелось грохнуться на пол и зареветь в голос!
Потому что я - не железная леди, и даже не учусь. А пережить все это, не моргнув глазом, никто иной не сможет.
Так кто мешает? Закрыть лицо волосами, уткнуться носом в подушку и заскулить замерзшим щенком…
Как он мог?! Как он мог так со мной разговаривать?! Как он мог так обо мне подумать?! Неужели я и вправду жалкая неудачница, бродящая по Веткам только чтобы скрыться от себя самой, чтобы заглушить вечную боль и сосущую пустоту одиночества?
Слезы текли по щекам, щекотали скулы, проливая горячие злые дорожки по лицу. Нос хлюпал, дыхание сбилось на судорожные всхлипы и сдавленные рыдания.
Да на кой йыр мне вообще это всё было надо? Знала же, что не хочу сюда идти, не должна - так зачем?! Всё равно толку с меня в итоге - как с козла молока! Надо было сидеть себе спокойно, а не мчаться через всё Древо к йыру на кулички. Кто я, в конце концов, такая, чтобы от моих действий зависела судьба Древа?! Да никто! Тьфу, ведьма, подумаешь! Даже не Хранящая, если уж на то пошло…
Раствориться… Дать черным волнам одиночества, боли, обиды и усталости захлестнуть утлую лодку, опрокинуть и закружить в безумном смертельном танце агонии… Да, я тоже умею плакать, йыр возьми!!!
Слезы кончились внезапно: только что были - и уже нет, в висках жарко стучала кровь, щеки горели. Прерывистые всхлипы всё ещё вырывались наружу - да я их и не сдерживала.
Ещё минут десять я просто сидела, глядя в одну точку и ни о чем не думая. Серая бетонная стена, забрызганная водой с уже почти высохших волос, как нельзя лучше подходила на роль того, на чем можно остановить бездумный взгляд, не ищущий, на чем зацепиться. Обычная безликость, которой так много среди людей и от которой я всегда шарахалась, как от морового поветрия, боясь заразиться, словно неизлечимой болезнью. А какая, собственно, разница? Ведь и ведьмы плачут так же, как и обычные замученные беспросветной жизнью женщины. Правда от их слез едва ли пойдет дождь…
