Вера Камша - ТАРРА. ГРАНИЦА БУРИ. Летопись первая.
Лупе решительно задернула занавески. Хватит, она не позволит себе раскисать. Они с Шани должны дождаться Романа и рассказать ему все. И все же в глубине души женщина сомневалась, правильно ли поступила, отказавшись уехать. Знахарка боялась признаться самой себе, что гибель Стефана, наложившись на гадание, потрясла ее сильнее, чем следовало.
Хлопнула дверь; женщина у окошка закусила губу. Не хватало, чтоб Проклятый принес мужа. Последнее время Лупе была положительно не в состоянии видеть его пьяное значительное лицо и слушать многословные путаные пророчества. Возможно, потому, что они слишком походили на ее собственные страхи. Хвала Эрасти, пришел Симон. Медикус ввалился в комнату и молча рухнул на стул. Прекрасно знавшая деверя Лупе поняла, что случилось нечто очень плохое. Непоправимое. Умерла одна из пациенток? У Агнешки с Ячменной родильная горячка и слабое сердце…
— Лупе, — хриплый фальцет медикуса разительно отличался от обычного глубокого баритона, — Лупе… Держись. Пожалуйста, держись! Сегодня у ратуши зачитали… Я проверял… Я четыре раза проверял, все верно… Все слышали одно и то же. Бывший капитан «Серебряных» Шандер Гардани помешался после смерти принца Стефана. Он предательски убил герцога Арроя, отказался сложить оружие и погиб.
4Ланка слышала, когда супруг вернулся: шум под окнами и грузные шаги выдали его, но таянка почла за благо притвориться спящей. Михай поверил, ему было не до того, чтобы выискивать следы притворства на не таком уж и знакомом лице. Он рухнул в кресло, зацепив блюдо с фруктами, и вполголоса выругался. Сердце Ланки радостно сжалось, впервые за эти страшные дни, но внешне она осталась спокойной. Молодая женщина потянулась, зевнула и села на кровати, обхватив колени:
— Это вы?
На хорошеньком личике таянки читалась только досада. Она провела день, ночь, а потом еще день, как и положено герцогине: бродила по дворцовым залам, вызвала к себе ювелира и куаферов, поупражнялась на оружейном дворе, поиграла с собаками. Годой жену не беспокоил, чему та была только рада, потом же господарь Тарски и вовсе уехал вместе со своим оруженосцем и охраной. Ланка заволновалась — не пришли ли какие известия. Оказалось — нет, герцог просто не мог больше ждать, ему требовалась правда, какой бы она ни оказалась. Теперь он знал все.
— Мы его упустили! — признался герцог, и Ланка позволила себе удивиться:
— Каким образом?
— Не знаю! Сам Проклятый не мог представить, что он уложит всех. Ты понимаешь?! Всех! И Никту, который в одиночку брал медведя, и Шилону с Орзой, а они десять лет добывали чужие головы, и эту лису Эйтру! Они все там, облепленные мухами…
— А эландец?
— Пропал. Как сквозь землю провалился. Мы его искали, пока не пошел дождь. Мои люди проверяют всех, кто мог оказаться поблизости, — крестьян, дровосеков, заезжих купцов. Рано или поздно мы его, конечно, найдем.
— Он хотя бы ранен?
— Хотел бы я знать. Там столько крови… Я нашел его плащ, он порван и в крови, но чьей? Кони на месте все. Вероятно, он ушел пешком.
— Но почему?
— Откуда я знаю?! Эта тварь всегда ставила всех в тупик.
Герцогиня улыбнулась, но Михай Годой ничего не понял, вернее, понял не так. Сбросив плащ, герцог уверенно объявил:
— Я не желаю больше думать об эландце. И не желаю и дальше откладывать нашу брачную ночь. Дорогая, я знаю, что моя дочь отдала вам рубины Циалы. Наденьте их. Или нет… Этим вечером вашей камеристкой стану я.
Часть четвертая
НАЧАЛО ДОЖДЯ
Он не знает и не спросит,
Чем душа моя горда,
Только душу эту бросит,
Сам не ведая куда…
Николай ГумилевГлава 1
2228 год от В. И. 29-й день месяца Дракона — 14-й день месяца Собаки
Арцийская Фронтера. Село Белый Мост
Таяна. Высокий Замок. Тахена
Стук раздался неожиданно, и Красотка Гвенда, с явной неохотой, но молниеносно облачившись в широкую клетчатую юбку и желтую безрукавку, спустилась вниз. Добрые люди по нынешним временам ночами не ездят, но вдруг нагрянула войтиха с сыновьями? Тогда нежелание отворять было бы равносильно признанию вины, тем более что Рыгор и в самом деле грел нынешней ночью вдовью постель. Сейчас же шановный войт перебрался в потайной чуланчик, о существовании которого, кроме хозяйки, знал только ее племянник Зенек, по весне увязавшийся за проезжим либером. Гвенда запахнула шаль на высокой груди, один вид которой вызвал бы у множества ноблесок неодолимое желание отравить харчевницу, и крикнула через дверь:
— Кого Триединый послал?
— Хозяюшка, дорогая, открой. Это я, Роман Ясный. Я бывал у вас по весне. Помнишь?
Еще бы она не помнила! На всякий случай — вдруг за порогом не Роман, а какой-то вражина — Гвенда приоткрыла дверь, не сняв накинутую цепь. Лунный свет скользнул по золотым волосам. Больше сомнений не было, и Красотка дала волю радости. Заслышавший смех коханки Рыгор решил выяснить, кто в столь неподобающий час разъезжает по дорогам Фронтеры. Узнав либера, почтенный войт объявился немедля, справедливо рассудив, что Ясный жене его не выдаст. Либер не выказал никакого удивления при виде хозяйкиного гостя. Мужчины обнялись, Гвенда бросилась разводить огонь и вытаскивать из своих захоронок лучшую снедь. Уставший Роман с расслабленной благодарностью смотрел на хлопочущую женщину, радуясь, что решился-таки потратить одну ночь на отдых.
В Белом Мосту свято придерживались стародавнего вежества и во время то ли очень позднего ужина, то ли слишком раннего завтрака гостя ни о чем не расспрашивали. Рыгор и Гвенда сами потчевали Романа новостями. Сначала он узнал, что в Белом Мосту все в порядке. Урожай выдался на диво хорошим даже против соседских, тоже очень неплохих. Ни одна скотинка не затерялась в лесу або же на болоте, а овцы и козы приносили сплошь двойняшек, да еще каких крепеньких! «Синяки» в Белый Мост не кажут носа, зато, прослышав о чуде, в сельскую церквушку повадились паломники. Магистрат поговаривает о строительстве монастыря, за что сулят вольной общине вечное спасение и неплохой доход. Панкина мамаша сбежала к братцу. Нет, ее и пальцем не тронули, просто с дурой никто с судного денечка слова не сказал, вот она и не выдержала. Зато в село приезжал господин барон и лично выбрал у Рыгора бычков-двухлеток, а сам все расспрашивал про Божий Суд да про герцога Арроя. Видать, за тем и приезжал — любопытство одолело.
Все эти новости Роман слушал вполуха, живо интересуясь Гвендиной стряпней. Эльф по рождению, Роман предпочитал человечью еду изысканным кулинарным творениям своих соотечественников. Гвенда же могла смело идти поварничать хоть к самому Базилеку, потому-то бард и не сразу заметил, что Рыгор перешел к новостям иного рода. Осенняя ярмарка в Касачке, единственном таянском городке по эту сторону Гремихи, отныне для жителей Фронтеры закрыта, товары приходится перепродавать купцам, что стараются заплатить поменьше, а увезти побольше.
