Алексей Егоров - Повелитель механизмов
Мне удалось остановить кровь, но Асани требовалась немедленная помощь врача. Желательно опытного хирурга, но где я его мог отыскать его посреди проклятого моря?!
Мне не оставалось ничего другого, кроме как повернуть назад. Пусть меня арестуют, пусть меня казнят, но хотя бы Асани будет спасена. В тот момент я не мог думать об оставшейся позади погоне, все мои мысли были заняты переживаниями о судьбе Асани. Она не должна была погибнуть, такую прекрасную женщину нельзя травмировать!
Я проникся ненавистью к Харану и ко всем его слугам, это он был виноват в том, что случилось!
Но что я ему мог сделать? Я мог только бессильно биться об стекло, словно глупый мотылек. У меня не было выхода, я мог только смириться. Сдаться на милость гуманных судей ради любимой женщины — это достойный поступок. Я принял решение и вновь взял ответственность на себя. Надеюсь, Асани не будет слишком долго терзаться.
Развернув пароход назад, я закрепил рычаги управления. Все, теперь только ждать. Машина успела далеко уйти от доков, но городские кварталы все еще виднелись на горизонте. Столб дыма над горящей мастерской был прекрасным ориентиром, я двигался прямиком туда.
Все, что я теперь мог сделать, это немного облегчить страдания Асани. Я поднял ее на руки, слегка потревожив ранение. Она застонала, но не пришла в сознание. Больно было видеть, как подобравшаяся смерть, исказила черты ее лица. Асани стала походить на свой образ из сна — бледная, вымотавшаяся женщина. И она прошла через все это только ради меня, я же принес в ее жизнь больше страданий, чем любви.
Я разбил ее мечты, не сумев выстоять в этом поединке.
— Асани, — проговорил я негромко, — ты слышишь меня?
Она не ответила, но я и не пытался вырвать ее разум из обморочных оков. Я не хотел, чтобы она становилась свидетельницей моего ареста, а возможно и гибели. У меня не оставалось иллюзий, я сознавал, что поступаю по-свински, лишая ее последней возможности проститься. Я бежал как трус, ввергая Асани в темницы отчаяния. Я просто боялся увидеть, как ее прекрасное лицо будет темным от горя.
Я вынес ее на палубу, где нас ожидала Куколка, она не пострадала, в отличие от своего прототипа. Слуга Асани так же уцелел, отделавшись лишь незначительными царапинами.
— Проследи, чтобы ей помог врач, — сказал я ему.
— А что вы намерены делать?
— А ты не видишь?
— Госпожа была бы против такого решения.
— И что ты предлагаешь, плыть дальше и ждать, пока смерть ее приберет?!
Я накричал на ни в чем не повинного слугу, но моему отчаянию требовался выход. Я бы заплакал, если бы мои чувства не выгорели окончательно. Моя воля была раздавлена, мне ясно дали понять, что я ни на что не способен. Я сдался и принялся ждать, чем закончится трагедия моей жизни.
Слуга попытался сделать что-то еще для своей госпожи, но его познания в медицине оказались намного хуже моих. Он убежал в рубку, ища что-нибудь, чем можно обработать рану. Куколка топталась в стороне, явно нервничая, но не решаясь беспокоить нас. Она ясно понимала, что мы достигли финиша, еще не успев начать. Как грустно было сознавать, что ее жизнь окончится еще, не успев толком начаться. Надеюсь, хотя бы Асани солдаты не откажут в помощи.
Пароход подбрасывало на волнах, Город отвратительно медленно приближался, но делал это неотвратимо, словно был воплощением стихии. Да он и был стихией, одной из направляющих развития этого мира. Он пытался подавлять своих граждан и делал это умело, даже я не справился со столь могучим монстром.
Машина исправно пыхтела, но меня не устраивала скорость. Следовало торопиться и как можно быстрее оказать Асани помощь. Спустившись вниз, я нашел машинное отделение и принялся забрасывать уголь в котел. Мое тело желало отдыха, но я не позволил ему этого. Какая разница, если я скоро буду повешен? Пусть эта органическая машина послужит для Асани, я отдавал свои силы ради нее и исправно работал лопатой. Дышать было нечем, горячий воздух выгорал в печном пламени, но я работал. В конце концов, мой разум отключился, я полностью слился с простыми движениями.
Усталость лишила меня возможности мыслить и волноваться, я превратился в простой механизм, способный исполнять только простейшие команды. Так было легче — признать свои ошибки и забыться сладким сном физической боли.
Но даже этого меня лишили.
Сверху раздался мужской крик, он продолжался так долго, что я вышел из оцепенения. Меня звали, но зачем я им мог понадобиться? Мой разум скользнул в объятия горящего от боли тела, соприкоснулся с кровоточащими ранами души. Это было просто ужасно, ну почему меня заставляют вновь испытать всю эту боль? Почему я должен терзаться от осознания своей никчемности? Я хотел сбежать от этой реальности, где умирает Асани. Я пытался бросить ее и теперь сознавал и этот предательский шаг. Я рухнул на колени и разрыдался.
Сбежавший вниз слуга, принялся трясти меня за плечо, я долго не мог вырваться из замкнутого круга самоуничижительных мыслей.
— Что тебе? — выдавил я из себя.
— Идем! Там!
Мужчина был явно не в себе, казалось, что его глаза готовы выскочить из орбит, его трясло, и он продолжал бормотать что-то. Лишь повинуясь вялому любопытству, я смог заставить себя встать на ноги и подняться на палубу.
Моим глазам предстала чудовищная в своем масштабе картина, на миг я забыл и о своей боли и об умирающей Асани. К пароходу приближался тот самый корабль, для которого и были выстроены Доки. Единственный маяк всегда указывал ему нужное направление. Этим кораблем был Ковчег.
Когда-то на нем прибыли отцы-основатели Города, затем появились гномы, эльфы и множество других странных, порой не похожих на людей существ. Часть из этих скитальцев уничтожалась, часть — занимала какую-то нишу в жизненном укладе Города. Некоторые даже уходили в лес, чтобы организовать новые культы или ордена фанатиков. Ковчег привозил с собой в равной степени несчастья и радости для Города и всего этого мира. Его появление было сродни чуду, о котором рассказывают страшные сказки.
Ковчег всегда выглядел по-разному, единственное, что объединяло каждую его оболочку — гигантские размеры. Ни одно здание в Городе не могло сравниться с этой махиной, которая своим существованием нарушала все известные законы физического мира. В этот раз он предстал как летящий по мертвому морю парусник, но как бы я не пытался рассмотреть детали его корпуса или обшивки, у меня это не получалось. Весь корабль был окутан словно туманом, который ослеплял наш разум.
Я впервые в жизни встретился с морским скитальцем. Последний его визит в Город случился незадолго до моего рождения. В тот год он принес нам страшную болезнь, которая выкосила более трети населения. О тех временах до сих пор вспоминают с дрожью.
