Василий Тарасенко - Драконий Катарсис. Изъятый
— Вот это трофей… Давно я не дрался с ними. Этот йотун не самый сильный, конечно, молод еще. Но если бы припечатал дубиной, мокрое место могло остаться.
Испуганный крик Клэв заставил нас сорваться с места. Мы нашли ее за шатрами. Форестесса с гримасой на лице зажимала кровоточащий бок одной рукой, а второй грозила кому-то в траве. Когда мы присоединились к девушке, среди полыни и ковыля показалась синяя мордаха совсем юного огра, одного из тех, что пытались накормить меня гнилым мясом. Он оскалился и крикнул:
— Мы отомстим!
И вновь спрятался в траве. Искать степняка в родных пенатах смысла не было. Да и рука бы уже не поднялась убить ребенка. Пусть и такого мерзкого. Запоздалый испуг пронзил все тело. Я с воплем понесся назад, к подавленным шатрам, где облегченно выдохнул. Огрское жилище, куда спрятали нагайну, возвышалось целым и невредимым. Следом подошли тур и форестесса. Клэв продолжала зажимать рану. Окинув взглядом поле битвы, рогатый мрачно выдохнул:
— Пора уносить ноги.
Вход в шатер распахнулся, под слегка притихший дождь выползла зеленоволосая змеедевушка с измученным лицом и принялась озираться. При виде почти целого меня ее изумрудные глаза засияли. Лайсси бодро выпрямилась и спросила:
— А что тут было?
Глава 8
СОКРОВЕННЫЕ МЕЧТЫ СМЕРТИ
К ночи мы ушли от разоренного стойбища огров достаточно далеко, чтобы пока не беспокоиться о возможной погоне их сородичей. Прошедший день выдался странным, страшным и полным событий. И сейчас, сидя у костерка, я разглядывал спутников, размышляя о всяком-разном. Как-то так получилось, что и Клэв, и Горотур, и даже нагайночка стали мне дороги. Сегодня они могли погибнуть, но боги миловали… В голове не укладывалось, что вот этой жизнерадостной зеленокожей девицы может просто не быть на свете. Интриган рогатый тоже словно всегда был под этим небом. Пусть он и-лелеет какие-то планы насчет меня, черт с ним. Как говорится, будем поглядеть. Змеехвостая… С ней вообще что-то непонятное. В душе то и дело возникало странное чувство собственничества. Неужели именно так чувствуют себя хозяева невольников? Хуже всего было то, что змейку лишили свободы. Мне это очень не нравилось, но в ее ситуации налицо было не насилие, а выбор. Ради семьи и не на такое пойдешь, если приспичит.
События минувшего дня ворохом воспоминаний клубились в голове. Особенно странный мир синего пламени, где я играл с плазмой. Вытянув перед собой левую руку, я уставился на ладонь и напрягся. Из кожи выплеснулось несколько крохотных язычков синего огня, сплетаясь в некое подобие свечного пламени. Кто только меня не убеждал, что магией владеть заказано. Мол, хайверс и все такое. Но вот же — огонь на ладони. Значит, кое-кого ждет сюрприз. Ехидная улыбка скользнула по губам. Названый братец будет удивлен. Но ему-то как раз бояться нечего. Пусть наши враги дрожат от страха. Огонь на ладони сменил цвет с лазури на зелень, а затем на яркую желтизну. Вскоре я смотрел на игру трех разноцветных язычков огня. Попробовать довериться ощущениям? Привычное желтое пламя способно только жечь. Синий огонь будет посильнее — он и защиту может дать. Тут главное — научиться им владеть. А вот на что способно зеленое пламя? Я вздохнул. Опять надо учиться, учиться и учиться. Как завещал кто-то великий.
В полумраке шевельнулась Лайсси, и я спешно погасил огоньки на ладони. Пусть уж пока все останется моим секретом. Нагайна сонно глянула в мою сторону и пробормотала:
— Холодно.
— Ползи сюда. — Я хлопнул рукой по бедру. — Я теплее земли.
— Как можно, господин! — Глаза змеи расширились.
— Боишься, что ли? — удивился я.
— Наги ничего не боятся! — Лайсси выпрямилась, зевнула и медленно перебралась с травы на мои колени. Хвост стек на сыроватую землю. Где-то опять громыхнуло — вечный дождь уже стал надоедать. Но с этим ничего поделать было нельзя. Зато можно было прижать-к себе теплую тушку юной нагайны. Лайсси притихла, а я после минутного молчания спросил:
— Какая у тебя семья?
— Господин… — она напряглась.
— Мне просто интересно, — я вздохнул. — Расскажи.
— У меня пятеро братьев и одиннадцать сестер, мама с папой, два дяди по матери, дядя и тетя по отцу, куча племянников и племянниц, а еще два деда и бабушка, — перечислила Лайсси. — Маленькая семья. Наш род всегда отличался малой кладкой.
Сначала я не понял, но потом дошло, что наги размножаются, как все змеи. Да уж, пошутила матушка природа. Я спросил:
— И как тебе жилось?
— Спокойно, — нагайна пожала плечами. — До того, как все случилось, я собиралась пойти в ученики к мастеру Тайной Охоты, но потом…
— Тайной Охоты? Это что? — спросил я.
— Ну, эльфы называют это разведкой, — объяснила змейка. — А потом оказалось, что моя мать вступила в сговор с другим старым родом, чтобы бороться за трон. И тот, кто должен был стать моим учителем, раскрыл заговор. Они ничего не успели натворить. Только поэтому нам всем сохранили жизнь.
— Не потому, что ты приняла на себя добровольное рабство? — удивился я.
— Это плата за жизнь моих братьев и сестер. По законам нагов, дети предателей короны должны умереть независимо ни от чего. Если все вскрывается, конечно. Наш император оказался так добр, что позволил одному из нас взять на себя служение… Я взяла.
— Расскажи о них, — попросил я, — о своих братьях и сестрах.
— Самая младшая, Лайшша, очень любит кузнечиков. — В голосе змеи появилась нежность. — Еще мы дружны с братом Нессаром. Он очень умный, учится в Храмовой Школе, будет жрецом в свите Солнечной Змеи. Он столько историй знает о прошлом, что может предсказывать будущее. Говорят, очень полезный навык.
Слушая Лайсси, я обнял ее покрепче, согреваясь в ночной прохладе. Этот мягкий голос странным образом казался родным. Мы болтали около часа, пока нагайна не начала зевать и клевать носом. В итоге я отпустил ее со словами:
— Ползи спать, змейка. Завтра мы должны увидеть опушку эльфийского леса.
Юная нагайна вернулась на свою импровизированную постель из примятой травы, застеленной накидкой, завернулась в ткань и вскоре мирно засопела. А ко мне сон так и не шел. Я смотрел на ее макушку, торчащую из-под ткани, и пытался представить, что сегодня она вполне могла умереть. Тряхнув головой, я поставил руки локтями на колени, сцепил пальцы и оперся подбородком на получившийся замок. Взгляд скользнул к прихваченной из стойбища котомке шамана, в которой среди хлама нашелся и тот свиток, по которому меня опознали. Содержимое документа поразило. Сейчас вновь захотелось перечитать и обдумать новую информацию. Доставать свиток я не стал — новых слов там определенно не появилось. Но вот то, что меня откровенно заказали, побуждало добраться до Санаана еще быстрее. Судя по всему, в столице эльфийского королевства назревал нарыв, который вот-вот прорвется. Магистры пяти башен твердо вознамерились провести реставрацию старой династии и возродить Империю эльфов, уничтоженную когда-то внутренними распрями и лично Тристанией… Это стало для меня открытием. Наследница императорского дома сделала все для того, чтобы свергнуть отца. И не собиралась занять его место. Всему виной любовь и месть. Она боролась за свою свободу, за право любить того, кого выбрало сердце. А потом отомстила родителю за кошмарное заклятие, заставившее убить младшего мужа. Прямо шекспировские страсти. Маги колебались, на кого сделать ставку в перевороте — на герцогиню или бастарда последнего императора. Брат и сестра друг друга стоят — оба своевольные, амбициозные, яркие и дерзкие. Только Тристания давно забила на трон, а ее таинственный брат жаждет власти. Я же магам мешаю до икоты. Темная лошадка… Камешек, способный сломать механизм заговора одним своим присутствием. В общем-то, иррациональная боязнь моих сил смешила. Если бы не все эти события, я так и не узнал бы о заговоре и жил в свое удовольствие.