Джеймс Роллинс - Невинные
Подбежав к Эрин, Джордан рухнул рядом с ней на колени, понимая, что опоздал с помощью. Кровь, струящаяся из плеча, впитывалась в золотистый песок.
Эрин подняла голову. Ее светло-карие глаза поглядели на него, а затем мимо.
Изумление, отразившееся у нее на лице, невозможно было объяснить, когда вокруг лилось столько крови, а воздух разрывал вой и вопли умирающих. Подняв окровавленную руку, она указала куда-то ему за плечо.
Обернувшись, Джордан понял, что она имела в виду.
Что за?..
Сквозь жерло колодца из темноты внизу поднялся одинокий язычок оранжевого пламени. И, взвившись штопором, идеально ровно потянулся к темным небесам.
Джордан не мог отвести от него глаз.
Даже сражение сбавило обороты от побежавшего кругами настороженного, испуганного спокойствия.
Глаза и лица обратились к пламени.
Когда пламя стало длиной с руку, под ним показалась ладонь, будто толкающая огонь вверх. Язык пламени продолжал вздыматься. Некая сила подняла странного факелоносца вслед за ним, подняла над колодцем и бережно опустила у его края.
Томми.
Едва его подошвы коснулись земли, огонь угас, как задутый, открыв взорам воздетый серебряный меч. Отдельные язычки пламени продолжали выплясывать вдоль клинка, очерчивая его лучистыми сполохами.
Глаза мальчишки встретились с Джорданом взглядом. В них тоже плясал огонь.
— По-моему, это принадлежит тебе! — крикнул Томми — наполовину мальчик, наполовину нечто ужасающее.
Пацан — если он до сих пор пацан — отвел руку в замахе назад и метнул меч высоко вверх. Тот закувыркался в воздухе. Джордан хотел пригнуться, но вместо того его левая рука будто по собственной воле поднялась. Рукоятка идеально легла в его ладонь, будто была создана для нее. Слабое жжение в его татуировке воспламенилось яростным пожаром. Сквозь прорехи в куртке и рубашке он увидел, как извилистые следы давнего ожога от молнии зардели внутренним огнем.
Тело его наполнилось силой.
Джордан заиграл мечом перед собой, выписывая в воздухе сложный узор огня и стали, будто творя колдовские чары, хотя не держал меча в руках ни разу в жизни.
Лев взревел, собираясь снова наброситься на Эрин.
Не успел Джордан подумать, как уже оказался перед тварью, заслонив ее собой, и полоснул льва по лапе, когда тот раздраженно попытался ударить его.
И едва клинок рассек кожу, как тварь взревела в смертной муке. Огонь пробежал по зарубке, оставленной мечом, а затем охватил лапу и все тело. Обезумев от боли, лев отскочил и ринулся наутек сквозь темную рать, прокладывая сквозь ее ряды огненную тропу и воспламеняя всех и все на своем пути.
Джордан оглядел меч.
Просто адское оружие.
А вернее, небесное.
Он крутнулся на месте, ранив одного стригоя в руку, другого — в бедро. Из ран вырвалось пламя, и оба взвыли. Стоун метнулся вперед, двигаясь так, будто ноги его состояли не из костей и мускулов.
Стремительнее любого стригоя, любого сангвиниста.
Тварь за тварью разил его клинок.
А затем он устремился дальше — навстречу своему истинному врагу.
Искариоту.
16 часов 42 минуты
Иуда смотрел, как Воитель Человеческий пробивается через поле сечи. Твари неслись от него врассыпную, удирая в пустыню, а немногих оставшихся добивали остальные. Видел, как графиня хватает мальчишку; как только тот отдал оружие земному владетелю меча, ангельское сияние в глазах отрока угасло. Мальчонка крепко обнимал эту древнюю тварь.
Страха Иуда не ощущал.
Все шло к этому мгновению.
Он потратил века, пытаясь постичь назначение своей долгой жизни, еще века — чтобы подвести мир к краю пропасти, обрушить на него это проклятье, которое позволит ему умереть.
И теперь его час пробил.
Солдат убьет его, но только если дать ему бой. Он не из тех, кто поднимет руку на безоружного. И потому Иуда, наклонившись, поднял брошенный кем-то клинок — древний иззубренный шамшир.
Последний телохранитель попытался присоединиться к нему, вскинув штурмовую винтовку. Напарник этого человека — Хенрик — погиб в пещере в Кумах, но этот уцелел, бежав вместе с Иудой.
— Ступай прочь, — приказал Искариот.
— Мое место всегда рядом с вами.
— Прости…
Взмахнув саблей, Иуда обезглавил его и ступил прочь от трупа. Никто не смеет вставать на пути его судьбы.
Глаза Воителя Человеческого изумленно распахнулись, но он не замедлил шага.
Остальные сомкнули ряды у него за спиной, в том числе и доктор Грейнджер, прижимающая к плечу тряпку, набрякшую кровью.
— Отойди, Эрин, — крикнул Джордан. — Это мое сражение.
Казалось, она готова была протестовать, но прикусила язык.
Иуда поднял свою окровавленную саблю в позицию ангард.
— Сколько раз мне надо убивать вас, сержант Стоун?
— Могу задать тебе тот же вопрос.
Меч в его руках сиял, раскаленный до белизны, разбрасывая искры вокруг себя.
Иуда затрепетал от предвкушения.
Солдат кружил вокруг него с откровенно подозрительным видом, словно опасался какого-то подвоха.
Ты должен сыграть свою роль, Воитель. Не подведи же меня.
И чтобы заручиться этим, Иуда наотмашь ударил противника. Тот парировал удар со сверхъестественной быстротой. Уразумев это, Искариот начал биться в полную силу, более не чувствуя нужды изображать неумеху. Век за веком он брал уроки фехтования у множества разных мастеров ратного дела.
Он атаковал раз за разом, упиваясь истинным вызовом, брошенным в лицо в самый последний раз. И как же подобающе найти для такого случая достойного соперника! Но ему предначертано не это. Он позволил себе потерять бдительность, будто случайно.
Джордан нанес удар.
Клинок вонзился Иуде в подреберье.
Как раз туда, куда римский солдат нанес удар Христу на кресте.
Искариот вознес краткую благодарственную молитву, прежде чем рухнуть на колени. Из раны хлынула ярко-алая кровь, напитав его рубаху. Сабля выпала из рук.
— Мы квиты, — встал перед ним Джордан.
— Нет, — ответил Иуда, притрагиваясь к его ноге. — Я перед тобой в вечном долгу.
И завалился на бок, а потом опрокинулся на спину. Взор его заполнили серые небеса. Удалось. Свет заволокло пеплом и кровью. До захода солнца считаные минуты. Начатое им уже ничто не остановит.
Моя смерть предвозвещает мой успех.
Иуда принял это как знак, как награду за открытие врат адовых и провозглашение дня Страшного суда.
Жгучая боль в боку превосходила все мыслимые пределы, но он буквально упивался ею. Скоро он упокоится с миром. И рад этому. Искариот позволил своим зеницам смежиться.
