Терри Пратчетт - Unseen Academicals
— Мяч потерян! — закричала она. — Мяч на замену!
И швырнула банку прямо в бледла Ноббса, который тут же отдал пас Орехху. Прежде чем остальные игроки успели понять, что происходит, банка с тихим "бумц!" приземлилась прямо на мысок ботинка Трева Вроде…
И снова редактор "Таймс":
"Нас заверили, что магии сегодня не будет, и не моё дело спорить на этот счёт с профессурой Невидимого Университета. Вашему корреспонденту остаётся лишь доложить всё как было: вопреки ожиданиям, Тревор Вроде отбежал к воротам Академиков и остановился в штрафной, по всей видимости, поджидая с топотом бегущую на него разъярённую команду Юнайтед. То, что произошло потом, ваш корреспондент не рискнул бы назвать просто «голом», это были кара и возмездие одновременно. Фамилия Вроде отныне вписана в анналы футбола дважды, ибо Тревор, знаменитый сын знаменитого отца, буквально вытер ноги об Юнайтед, а потом вывернул противника наизнанку и повторил всё снова. Он бегал. Финтил. Иногда нарочно вроде бы отдавал «мяч» защитнику, но, прежде чем тот успевал воспользоваться моментом, оказывалось вдруг, что банка укатилась в совершенно неожиданном направлении, где её уже опять поджидал Трев Вроде. Он дразнил их. Играл с ними, как кошка с мышью. Он заставлял их наталкиваться друг на друга, бросаясь вслед за «мячом», который внезапно оказывался совсем не там, где они ожидали. Даже самые стойкие игроки Юнайтед явно испытали нечто вроде облегчения, когда Тревор смилостивился и послал «мяч» над головой их запасного вратаря, Микки Палфорда (бывший игрок Странников Кривой Улицы) прямо в сетку ворот, где жестянка сделала полный круг и послушно вернулась в ноги мистеру Вроде. Тишина…"
…растеклась по стадиону, словно топлёное масло. Гленде даже показалось, что она слышит отдалённое пение птиц, а может, это был шорох дождевых червей под землёй, и уж точно — громкий кашель со стороны импровизированной больницы доктора Лужайки, где «Здоровяк» Бартон опять подавился куском пирога.
А затем, постепенно размывая молчание, словно вода, сочащаяся из-под треснувшей плотины, раздался новый звук. Очень плотный и сложный аккорд. Там и тут болельщики начали петь. Все речёвки всех команд на один идеальный момент слились в полной гармонии.
Гленда с изумлением смотрела на Джульетту… Казалось, тут опять разыгрывается показ мод. Девушка будто светилась изнутри, сквозь микрокольчугу пробивались лучи золотистого света. Джульетта бросилась к Треву, на ходу срывая фальшивую бороду, и одновременно поднимаясь над землёй, словно бежала по невидимой лестнице.
Удивительное и чудесное зрелище, даже Чарли Бартон, так и не переставший блевать, не мог отвести от неё глаз.
- 'Звините, — сказал мистер Хряккетт, это, кажется, был гол?
— Да, мистер Хряккетт, полагаю, именно так, — подтвердил рефери.
Хряккетта оттолкнул в сторну Энди Шэнк.
— Нет! Это трюк! Вы что, блин, ослепли, что ли? И вообще, это была просто жестянка.
— Нет, мистер Шэнк, не просто. Джентльмены, вы же видели, всё случилось у вас на глазах. В полном соответствии с правилами игры, с правилом 202, если точнее. Старое, ископаемое, но, тем не менее, правило, и никакой магии, позвольте заметить. Однако в данный момент вам не кажется, что в воздухе парит сияющая золотом леди?
— Ага, точно, опять какие-то детские штучки, как и сам "гол".
— Это футбол, мистер Шэнк, он весь целиком "детские штучки".
— Значит, всё кончено? — спросил мистер Хряккетт.
— Да, мистер Хряккетт. Вы правы. За исключением того факта, позвольте обратить ваше внимание, что над полем летит золотая леди. Я что, один это вижу?
Хряккетт бросил взгляд на Джульетту.
— Ага, точно, очень красиво, но мы проиграли, да?
— Да, мистер Хряккетт, вы совершенно точно и несомненно проиграли.
— Просто на всякий случай хотелось бы уточнить, — сказал Хряккетт, — нет ли на счёт дальнейшего ещё каких-нибудь, типа, правил?
— Нет, мистер Хряккетт, игра окончена, и футбольные правила здесь больше не действуют.
— Спасибо за разъяснение, ваша честь, и позвольте поблагодарить вас от имени Юнайтед за прекрасное судейство в этом непростом поединке.
С этими словами он развернулся и резко ударил Энди в лицо. Мистер Хряккетт был весьма смирным по натуре человеком, однако ежедневный подъём тяжестей (например, двух свиных туш одновременно) придал его рукам такую силу, что с подобным ударом не могла не считаться даже дублёная шкура Энди Шэнка.
Энди проморгался и смог пробормотать:
— Ах ты, старый ублюдок.
— Мы проиграли из-за тебя, — ответил Хряккетт. — Мы могли бы победить честно, но ты превратил игру в балаган.
Окружающие игроки осмелились одобрительно забормотать, поддерживая обвинение.
— Из-за меня? Причём здесь я? Во всём виноваты чёртов Тревор Вроде и его оркский дружок. Они воспользовались магией. Это неоспоримо.
— Никакой магии, лишь мастерство, — возразил бывший Декан. — Удивительное мастерство, не спорю, но мистер Вроде всегда был знаменит ловкостью в обращении с жестянкой, каковая сама по себе является почтенным символом футбола.
— Кстати, где этот чёртов Вроде?
Гленда, не сводившая глаз с центра поля, произнесла, словно загипнтизированная:
— Кажется, он тоже взлетает.
— Ну вот видите, это магия, — настаивал Энди.
— Нет, — возразила Гленда. — Знаете что, мне кажется, это религия. Слышите?
— Из-за шума толпы я не слышу ровным счётом ничего, дорогая, — сказал Декан.
— Да, — кивнула Гленда. — Послушайте толпу.
Он прислушался. Толпа ревела, древний животный рёв взлетал прямо к небесам, поднимаясь лишь боги знают куда, но в нём, словно тайное послание, Декан расслышал скрытые слова. Они на секуду оказывались в фокусе, если у слуха может быть фокус, и если он слышал их слухом, что вовсе не факт. Казалось, вибрируют сами кости…
Игрок считает: он забил.
Вратарь считает: гол забит.
Но ни один не различил,
Что вечно я меняю вид.
Ведь я ворота, я же — мяч,
Я футболист, и я толпа,
Я счёт удач и неудач,
Всегда и вечно я — Игра.
Победа, проигрыш — всё прах.
И кто ликует, счёт открыв,
Забудет завтра вертопрах,
Но я запомню твой порыв.
"Память останется в этой песне, — подумала Гленда. — Её звук с нами навсегда. Все мы стали частью чего-то великого".
Джульетта и Трев стали опускаться вниз, плавно вращаясь и не прерывая поцелуя, пока не коснулись футбольного поля. Стадион постепенно возвращался к реальности. Всегда найдутся люди, которые, даже заслышав пение соловья, недовольно спросят: "Что за шум?"
