Александр Абердин - Барабашки против Вельзевула
— Если бы ты знал, подонок, кто пел эту песню для нас, как призыв надрать вам всем задницу, то уже бы сидел у своей мамаши под юбкой и трясся от страха. Так что засохни.
Эти слова были наполнены глубоким смыслом, так как Белый при первых же аккордах сотворил мощное заклинание и перед мысленным взором каждого землянина, в груди которого разгорался праведный гнев по отношению к отборному, переполненному демонической и ангельской силой хулиганью, прибывшему в ночной клуб с Небес и из плутонии, встал король Астор с лютней в руках, а рядом с ним сверкающая ярким огнём рыцарская глефа Бернадетт, позади которой стояла призрачная, очаровательная француженка в скромном свадебном платье с флёрдоранжем в волосах, а неподалёку суровый рыцарь, облачённый в магические доспехи Светлого Бога. Более того, всем сразу же стало ясно, что они видят перед собой будущего короля всего Центрального предела, человека-дракона Августа, являющегося главным и самым мощным источником маны, Четвёртого Верховного мага сэра Вика и его глефу-деву Бернадетт. Ангелы и демоны ничего этого не видели и видеть не хотели, так как были переполнены спесью и ненавистью по отношению к серым, никчёмным людишкам, но при желании могли. Наверное именно поэтому ангел, стоявший положив руки на две боевые дубины, торчавшие за поясом, презрительно скривился и крикнул:
— Я плевать хотел на вашего певца с его писклявой певичкой! А за эти слова, Даштраил, ты будешь больно бит, как и все эти ничтожества, собравшиеся здесь.
Фея Барби уже было собралась спуститься вниз, чтобы задать хаму трёпку, как с ближайшей платформы вниз спрыгнул рослый, широкоплечий и кряжистый, немолодой уже и лысоватый мужик, одетый в камуфляжные штаны, берцы и голубой тельник-майку вэдэвэшника. Его руки, плечи и грудь полностью покрывали синеватые тюремные татуировки и хотя ангел был на полторы головы выше него, бывший зек-вэдэвэшник решительно направился к нему, остановился в паре метров, презрительно сплюнул верзиле под ноги, витиевато выматерился и спросил:
— … Ну, ты, помесь козла с петухом, ты на кого перегаром дышишь, волчина позорный? Ты, чо, баклан, совсем нюх потерял, на нашего короля борзеть посмел? Да, я таких, как ты, на зоне фуфайкой толпами гонял и они от меня под шконкой прятались. Щаз я и тебя, урод, с парашей познакомлю.
В следующее мгновение, не дожидаясь ответа, Дед Федя стремительно развернулся вокруг своей оси и его каблук, подкованный сталью, с треском врезался ангелу-главарю в челюсть. Хотя человек и проигрывал ростом ангелу и весьма сильно, того смело, как кеглю, а Дед Федя, взревев, бросился на демона ничуть не меньшего роста и, присев перед ним на корточки, с двух рук отработал молниеносную серию сильнейших ударов по демоническим тестикулам. Демон взревел от сильнейшей боли. Ноги его подогнулись и он схватился руками за причинное место, а его голову моментально увенчали огромные оленьи рога, но принять полностью демоническую форму он не успел. Дед Федя стремительно выпрямился и нанёс по согнувшемуся демону такой мощный удар коленом в живот, что того подбросило вверх метров на пять. Да, такую силищу в него влили феи Земли, хотя каждая отдавала её всего лишь по капельке. Ни ангелов, ни демонов, ни пиявок, вся магия которых была мигом спущена в фановую трубу, это не смутилось и они ринулись в бой, взлетев на все платформы без исключения, где и попали под град ударов. Особенно хорош был Даштраил, превратившийся в метеор.
Ангел, словивший плюху первым, быстро пришел в себя, взревел и превратил свой боевой костюм в доспехи Ярость Бога, а свои дубины в два огненных меча. Барби сразу же стало понятно, что это один из ангелов-карателей Высших, которых те бросили в бой против тех ангелов, которых они же и подвигли на восстание против Метатрона. Этот ополоумевший придурок со своими мечами, от которого моментально рванули во все стороны и ангелы, и демоны, но не люди, мог наделать множество бед и фея моментально ринулась в бой. Ей преградил путь здоровенный, радостно ухмыляющийся демон, но она отмахнулась от него, как от мухи, и тот мухой полетел через весь зал и с хрустом вмазался в бетонную стену, чтобы кровавой соплёй стечь по ней на пол. Стремительной молнией слетев вниз, Барби превратила свою волшебную палочку не в нагинату, это было бы слишком, а в боевой радужный шест, отринула от себя всех остальных парней, вооруженных преимущественно одними только бейсбольными битами, и вступила в бой. Ей противостоял очень опытный и искушенный противник, огненные фламберы которого, словно ожили. Однако, радужный боевой шест феи всё же была куда стремительнее, а удары очень сильными. А ещё удары боевого шеста следовали с пулемётной частотой.
Плохо было только одно, доспехи Ярость Бога, считающиеся одними из самых мощных, наносили по Барби сильнейшие ответные удары и потому её магическое платье то и дело вспыхивало, но тут же гасло, хотя в нём и выгорали дыры. Ну, они тут же затягивались, но при этом отдельные части тела феи временами оказывались обнаженными и ангел, глядя на это, громко хохотал. До тех пор, пока радужная дубина не влетела в его пасть, выбивая зубы. Ангел взревел, словно целая толпа демонов, и ринулся на фею, стремясь навалиться на неё всей массой и испепелить своими доспехами, за что и был немедленно наказан. Фея на несколько мгновений превратила боевой шест в радужную нагинату и с огромной силой прошлась как по доспехам, так и по оружию ангела. Изрубленные в капусту доспехи свалились с мощного, полуобнаженного тела ангела на каменный пол дымящимися лохмотьями, а оба фламбера превратились в ржавые обрубки, после чего фея, одетая так, словно она и не вступала в бой, отошла назад и сделала остальным бойцам жест, говорящий: — «Ребята, он ваш. Продолжайте.» В желающих продолжить недостатка не было, но перед ангелом снова вырос Дед Федя и взревел:
— Ах, ты волчина позорная! На девочку, на ребёнка, с мечами? Да, я тебя за это, козёл, щас отпетушу!
Ну, исполнять свою угрозу в полном объёме Дед Федя не стал, но зато принялся метелить ангела просто по чёрному, очень сильно, изобретательно и с огромным энтузиазмом, показывая тому весь свой ассортимент боевых приёмов. Хотя ангел и пытался дать ему отпор, к его страху выяснилось, что человечек-то чуть ли не вдвое сильнее. То же самое быстро почувствовали на себе и все остальные хулиганы и особенно пиявки, которых Белый пометил чёрной, хорошо заметной аурой. Вот их-то били с особым азартом, причём преимущественно женщины, которым сразу же стало ясно, кто перед ними. Визжали те, как резаные, и в конце концов хулиганьё смекнуло, что им пора сматывать удочки, пока их тут не втоптали в гранитные плиты пола тяжелыми, кованными магической сталью, башмаками. Ну, а поскольку все они были природными магами и отлично умели сбегать с поля боя, то и сделали это тотчас, как только ангел, избиваемый Дедом Федей, взревел, шепелявя во всю глотку:
