Алексей Крахин - Погружение в Пламя (СИ)
За время подъёма, на пути парочке не встретилось ни одной двери, ни одного прохода, ведущего к центру башни. Серые, непримечательные стены монотонно текли навстречу, никак не обозначая местонахождение парочки на подъёме. Единственным ориентиром служили бойницы. Каждый раз, выглядывая в них, ребята замечали, что значительно возвысились над землёй. Очередное окошко показало оставшиеся внизу макушки деревьев, росших на территории ордена — явный признак того, что приближается вершина башни.
С улицы донёсся шум, смех нескольких голосов, смутные силуэты под кронами деревьев вынеслись из башни, разбегаясь в разные стороны. Ночной воздух разорвали две огненных вспышки, послышался громкий всплеск и шуршание земляных комков. Наверное, маги решили напоследок порезвиться во дворе, за долгое время обучения, ставшим почти родным.
Следующий виток заканчивался отвесными порожками, ведущими к чернеющему лазу в каменной крыше. Оттуда сквозило свежим ветерком.
Эрик придерживал Ланию за руку, но глядя на ловкие движения девушки, становилось понятно, что в помощи она не нуждается. Глаза парня, как магнитом тянулись под широкий девичий подол, но усилием воли, он не поддался искушению.
Преодолев порожки, Эрик осмотрелся. Бывать на такой высоте ему не доводилось. Круглая площадка, диаметром всего четыре — пять шагов, надёжно огораживала оказавшихся на ней зевак толстым каменным бортиком высотой до пояса. Квадратной формы крыша нависала над головами на значительной высоте, и не менее значительно выпирала в стороны. Держалась крыша на четырёх тонких столбиках, вделанных в борт, и одном массивном столбе, будто выросшем из самой башни. Обзору местности ни что не мешало, кроме сгустившегося мрака. Эрик подошёл к бортику и посмотрел сначала вниз, отчего свело живот, потом вдаль, туда, где причудливой змеёй извивались фонари больших улиц, факелы на крепостной стене и далёкие портовые огни, ждущие, прибытия ночных гостей.
— Красота… — Эльфийка встала рядом с Эриком, касаясь плечом его плеча.
Эрику захотелось что‑то сказать в ответ, но повернувшись к девушке, он будто онемел. Лёгкий ветерок играл в каштановых волосах, устремлённое вдаль личико, открывшиеся острые ушки, белоснежная шея, и всё это на фоне далёких огоньков в уютной темноте, окутавшей отчаянную парочку, так вовремя сбежавшую с праздника. Парень замер, не в силах вымолвить ни единого слова. Ещё никогда, так же сильно, как сейчас, он не хотел коснуться её губ, это желание, пусть всего на миг, стало одинокой, по — настоящему важной целью — юношеской мечтой. Но девушка заметила пристальный взгляд, и Эрик пришёл в себя, встряхнул головой, освобождаясь от волшебного наваждения.
— Вот смотрю на твоё лицо и раз за разом задаюсь вопросом: как же тебя так сильно побили? — Лания внимательно разглядывала синяки и следы от гоблинского кастета. — Фил мне так ничего толком и не рассказал о том дне. Может быть, ты…
— Воон там, — указал Эрик в сторону зелёного квартала, — за домами находится пустое песчаное пространство. Их было много, нас мало, я побежал вперёд, а дальше всё как будто стёрто. Уж извини, — простодушно развёл руками парень. — Зато прекрасно помню реакцию Арона, когда он увидел меня с перевязанной головой, всего в крови. Я лежал в своей комнате и мечтал поскорее уснуть, чтобы не чувствовать звона в голове, но ситуацию осложняли крики мага в гостиной. Марку и Ниггеду досталось по первое число. Когда я проснулся, Арон сидел на моей кровати и разглядывал раны на лице. Наслушался я от него нотаций в тот вечер, на годы вперёд, что, мол, в таких ситуациях, заниматься самодеятельностью и рисковать своей шкурой — глупо и недостойно мага. Нужно было сразу всё рассказать, а не прятаться. Ну, он в более грубой форме выражался… А потом он меня обрадовал, сказав, что если ещё хоть раз я подерусь, то меня отправят домой. Вот так. А если Арон сказал, то он обязательно узнает, вдруг что случись. Так что теперь, я беззащитен, как новорождённый котёнок. Если бы об этом узнал кто‑нибудь из моих недругов, то мне пришлось бы туго.
— А если на тебя нападут? Господин Арон об этом не подумал? — возмутилась девушка.
— На это он мне возразил предельно ясно: " Учись не влипать, сударь, и не гулять где не надо".
— Пусть Фил тебя теперь защищает, — улыбнулась Лания, съёживаясь на ветру, — ему слабей досталось, значит, он что‑то да умеет. Я до сих пор помню, как мы с Вистой, незадолго до отъезда сюда, проходили мимо дома Фила, и видели, как он с отцом упражнялся в драке. Но, честно говоря, я сильно удивилась, когда узнала, что наш тихоня — Фил учувствовал в массовом побоище, где даже оружие было. Обычно, если молодой эльф получает от отца или матери подобные навыки, то клянётся не применять их кому бы то ни было в ущерб, если только нет прямой угрозы жизни. Не думала, что Фил нарушит клятву…
— Он её не нарушал, — серьёзно сказал Эрик.
Девушка развернулась к парню лицом.
— Всё, всё, всё. Допрос окончен. Как‑то я не к месту с этими догадками. Но, буду честна, интерес меня душил.
— Надеюсь, хоть чуть — чуть мне удалось ослабить его хватку? — Эрик отвёл взгляд от резвящихся внизу весельчаков и вновь поразился красоте девушки, стоявшей от него всего в шаге, а может и ближе.
— Совсем чуть — чуть, — сощурила глазки Лания и вновь передёрнула плечами, в бездонных глазах отражалась небесная глубина. — Что‑то зябко здесь, не находишь?
Ему хотелось предложить вернуться, но что будет там, в башне? Продолжение праздника? Это не его праздник. В то же время, на этой уютной вершине так спокойно. Только они вдвоём, и никуда не торопятся. И даже бросающиеся огнём и водой маги совсем не мешают. Что он может снять со своего плеча и предложить ей? Тонкий жилет? Вряд ли в этом есть смысл.
Свежий воздух кружил голову.
Будто через тягучую толщу океана он протянул руку. Каких же сил потребовало это усилие! Нет, не физических. Ладонь коснулась шелковистой ткани платья, чуть выше изящного пояска. Теплота девичьего тела, несмотря на вечернюю прохладу, моментально переросла в жар. Не помня себя, не замечая растворившегося мира, Эрик прильнул к Лании всем телом. Аромат волос и душистый запах кожи ворвались в сознание, сметая на пути последние остатки разумности. Горячие губы той, кого всем сердцем любишь…
Тонкие пальцы упёрлись в его грудь, заставляя сделать шаг назад. Он так и не смог почувствовать вкуса её губ.
— Эрик… — багрянец смущения расползся по бледным щёчкам. — Зачем?
Он смотрел на неё и не мог понять, в чём дело.
— Извини, — потупился Эрик, — я поторопился.
