Диана Удовиченко - Реквием по империи
Этот мощный фонтан энергии едва не раздавил меня, не распылил на мелкие частицы. С трудом выстояв, я направил его на печать. Магия изливалась на поврежденное плетение, заживляя его, укрепляя, делая гораздо сильнее, чем оно было раньше. Я стал проводником силы Вселенной, передавая устройству волшебные токи. Это было нелегко: тело словно поместили в костер, разум, наоборот, будто заледенел от прикосновения бесконечности. И лишь душа металась, стонала, просилась на волю.
Не знаю, сколько времени продолжалось это действо. может быть, минуту, а может, много часов. Но багровый туман вокруг начал истаивать и наконец совсем исчез. Печать восстановилась, и теперь эманации сущностей бездны не просачивались в наш мир. Действуя по наитию, я провел рукой вокруг, потоком энергии, будто мечом, отсекая каналы, связывавшие врата с окнами в разных частях света. Теперь, что бы ни произошло там, остальные прорывы междумирья не смогут питать врата. Семь каналов мгновенно рассыпались черной пылью. Восьмой, тянувшийся из мертвого Аллирила, выбросил в воздух фонтан кровавых частиц, задергался, будто разорванный дождевой червь, медленно иссыхая и разваливаясь на куски.
Я выпустил нить, связывавшую меня с Вселенной, и навзничь рухнул на каменный пол – холодный, воняющий прокисшим вином, восхитительно обыкновенный, без всяких там дырок в пространстве. Сил не осталось вовсе. Латая печать, я и не подумал оставить себе хоть толику энергии Вселенной. А теперь она ушла, и даже пожелай я ее вернуть – не получилось бы. В слабом, как у новорожденного котенка, теле лениво ворочалось такое же истощенное сознание. Куда уж там позвать Вселенную, хватило бы силы дышать…
Стон, едва слышный, как будто раздавался откуда-то издалека, заставил меня повернуться. В нескольких шагах от меня лежал Роб. Уран-гхор сидел рядом, поддерживая его голову.
– Ты… победил, великий шаман, – тихо проговорил старик, с трудом выталкивая из хрипящего горла слова. – Теперь… люди в безопасности… и орки тоже.
– Чего ты смотришь? – обращаясь к вождю, прошептал я едва ли громче Роба. – Позови целителей!
– Не нужно… я ухожу, – голос шамана делался все слабее, – духи предков… ждут меня…
С этими словами он закрыл глаза и умер – легко, без конвульсий и мучений, словно погрузился в глубокий сон.
– Прощай, отец, – сказал Уран-гхор, вставая на ноги и кланяясь старику. – Счастливой охоты.
– Сочувствую твоему горю, – пробормотал я.
– Не нужно о нем жалеть, – не сводя глаз с шамана, вождь медленно покачал головой, – смерть для него избавление. Он очень долго жил, пять сотен лет. А смерть не принимала. Теперь он исполнил то, что должен был. И дождался свободы.
Но застывшее лицо Уран-гхора, горестный, полный боли взгляд противоречили его словам. Вождь искренне и глубоко скорбел о друге и наставнике. Глядя на него, я вдруг подумал, что люди напрасно столько веков считали орков кем-то вроде диких зверей. Они такие же, как мы. Не лучше, но и не хуже. Так же злятся, ненавидят, вступают в драки, развязывают войны. И так же, как мы, способны на любовь, дружбу, сострадание, печаль.
– Тебе нужна помощь? – спросил Уран-гхор.
– Нет. Я сам как-нибудь.
– Не нужно скрывать свою слабость, – произнес вождь, наклоняясь и бережно поднимая на руки сухонькое тело Роба, – это слабость раненого воина. Я не видел, что ты делал – мне не дано видеть бездну. Но он видел и сказал мне. Ты настоящий воин, шаман.
– Рик, – зачем-то напомнил я, – меня зовут Рик.
– Запомню. – Вождь двинулся к выходу из подвала. – Я позову сюда ваших воинов.
Некоторое время я спокойно лежал, созерцая покрытый разводами плесени потолок. Потом, не желая, чтобы меня застали совсем уж в беспомощном состоянии, напрягся, оперся на локти, подтянулся и с трудом сел. Переждав головокружение от этого сложного действа, призадумался: а где, собственно, люди, которые должны прийти мне на помощь? Может быть, поглощенный горем Уран-гхор позабыл обо мне? Вряд ли. Он человек слова… то есть орк слова.
Светильники, которые мы поставили вокруг врат, замигали и погасли. Масло кончилось. Подвал погрузился в непроглядную темень. Я попробовал воспользоваться зрением изначальных – тщетно. Сил не хватало.
По моим прикидкам за время, прошедшее с момента ухода вождя, можно было добраться до подвала даже из Красной рощи. Что же получается? Роза ветров кишела имперскими псами, и ни один из них не удосужился полюбопытствовать, как там себя чувствует Верховный маг империи после победы над бездной?
Я снова рухнул на спину, злобно пробурчав:
– Ну и Варрнавуш с вами! Празднуйте без меня. Хоть высплюсь…
Сон – вот что мне нужно для восстановления сил. Отдохну и сам выберусь из подвала. Тогда и поинтересуюсь, каким ветром унесло всех охранников. Глаза сами собой закрылись, и сознание погрузилось в какие-то очень приятные грезы, в которых было много света, тепла и сладкой музыки. Блаженно улыбнувшись, я приготовился отбыть в мир сновидений.
Но видно, не судьба. Балансируя на грани сна и яви, я вдруг интуитивно почувствовал чье-то присутствие. В подвале кто-то был. Кто-то осторожный, ловкий, бесшумный и определенно явившийся не для того, чтобы осыпать меня цветами в честь победы над бездной.
Я чуть приоткрыл глаза, не особенно надеясь что-либо разглядеть в кромешной темноте. Но мрак уже не был таким непроницаемым, его разбавляло редкое мигание укрепленных на стенах вечных свечей. Магическая энергия медленно возвращалась в город. Напряженно вглядываясь во тьму, подсвеченную робкими вспышками, я пытался сообразить, кто бы это мог явиться по мою душу. В том, что намерения крадущегося по подвалу существа не были добрыми, я не сомневался.
Вечная свеча в очередной раз выдала крохотную порцию света, и я увидел стремительную тень, метнувшуюся за бочки, стоявшие неподалеку. От близости опасности все чувства обострились, и теперь я даже слышал дыхание непрошеного гостя – тихое, сдавленное – и чувствовал исходивший запах – смесь тонких благовоний и странной острой приправы, хранившейся в золотой шкатулке…
– Хватит прятаться, Сао Ли, – сказал я по-журженьски, усаживаясь и пытаясь голосом не выдать одолевавшую меня усталость. – Имей мужество показаться врагу во всей своей неотразимой красе.
– Догадался, всегда был умен, – мягко проговорил мудрец, появляясь из-за огромной коньячной бочки.
Вечные свечи загорелись ярче – магия вернулась. Навесив на лицо независимую ухмылку, я мучительно искал путь к спасению. Выходило, нет его. Я слаб, как столетняя старуха при смерти, а клятый журженец бодр и деятелен. И даже будь я полон сил, неизвестно, чем закончился бы наш поединок. Мудрец, победивший самого султана Ирияса, обладает огромным могуществом. Помощи ждать неоткуда. Неизвестно, что он сотворил с охранниками. Да и что могли сделать обычные воины против великого мага?
