Стэлла Соколова - Начало пути (СИ)
Так он рассуждал раньше, но сейчас... Сейчас он бы хотел, чтобы у него появился шанс изменить то, что он сделал своими руками. Попробовать найти другой путь к осуществлению задуманного. Возможно, это холодное дыхание смерти приближающейся смерти наводит на такие мысли? Ведь он, Тифар, никогда не был сентиментальным. Давным-давно он решил что все, кого можно использовать, станут его пешками на пути к императорской короне...
Иронично цокнув языком, советник посмотрел на ночное небо. Иногда в нем просыпалась обида на Светлых, за то что они сделали его таким. Да что там обида... Ненависть, по-другому не назовешь. Будь он кем-то другим, жизнь его сложилась бы совсем иначе. И возможно сейчас, он бы вместе с Дэмиеном искал того, кто творит запрещенное колдовство. Того, кто приносит жертвы Темным, в жалкой попытке заполучить невиданную силу.
Повернув голову в сторону Анкель, Тифар обнаружил, что та уже почти закончила круг из двенадцати жертв. Хотя девушки, судя по всему, были живы - не могли же они умереть от тонкого надреза на шее? Нахмурив брови, Тифар попытался вспомнить, что он знает о жертвоприношениях. Насколько ему было известно, никто из тех, кого принесли в дар Темным не выжил...
Сейчас же творилось что-то совсем уж странное - девушки стояли на коленях, по бледной, прозрачно-белой, в лунном свете, коже медленно стекали алые, почти черные, струйки крови. Анкель, а точнее - Медей, видимо понял, что главную жертву этого вечера терзают какие-то вопросы, в связи с чем тот соизволил снизойти до объяснений.
- Интересно? - Тихий смех, словно шепот серебряных колокольчиков, раздался из темноты.
Смерив Медея безразличным взглядом, Тифар уставился на луну. Лучше уж пусть последним, что он увидит перед вечными муками будет холодное небесное светило, нежели обезображенное лицо Анкель. А ведь старики говорили, что Медей был одним из самых красивых Темных...
Нарочито громко зевнув, Тифар поерзал на своем жестком столе. Время, отпущенное ему, практически закончилось. Надо только извиниться перед всеми, чтобы он к ним потом, после смерти, ненароком не явился за прощением, и можно разрывать договор с Темными.
Сделав глубокий вдох, советник прошептал:
- Прости меня, отец... Прости меня, Тай... Лазар, друг мой, прости меня и ты...
Почему-то правильные, в этой ситуации слова, облегчения не приносили. От них так и веяло фальшью. Сморщив нос, Тифар решил, что ни слова более не скажет. Смысла никакого, а самому себе кажешься жалким и беспомощным, как побитый щенок.
Холодная, липкая рука легла на шею, прямо под подбородком. Запах гниющего мяса ударил в нос, заставив поморщиться и с трудом сдержать себя, чтобы не отвернуться. Медей, который полностью подчинил себе разум и тело Анкель, навис над скованным Тифаром.
- Вот и все...
Иронично улыбнувшись, Тифар ответил:
- Я отрекаюсь...
В этот миг крылатая тень, быстрой тенью мелькнула на фоне полной луны. Заметив незваного гостя, опасная грация движений которого навела на совсем не радостные размышления, Тифар замолчал, моля про себя Светлых, чтобы он ошибся. Пусть у него разум от страха помутился, пусть зрение подводит... Да что угодно, лишь бы не...
Единственный, кому хватит безрассудства явиться сюда именно сейчас - это Лазар. А его явления не нужно ни Тифару, ни Империи. Одной капли крови наследника будет достаточно, чтобы взломать последнюю печать...
К сожалению, Лазара заметил не только советник, но и Медей. Подняв к небу лицо, Искуситель хрипло рассмеялся.
- Какой приятный сюрприз...
Наследник опустился вниз и извлек из ножен катон. Глядя на Тифара, он сказал:
- И почему ты всегда веселишься без меня?
Почему-то в тот момент Тифаром овладела радость. Беспредельная радость, какой он не испытывал никогда в жизни. Хриплым, как-будто не своим голосом, он тихо сказал:
- Девушки, сначала девушки.
Проведя сухим языком по, не менее сухим, губам, Тифар и посмотрел на наследника. Если нарушить круг жертв, возможно даже кровь наследника не поможет. Знать бы еще, почему Медей не убил девиц сразу...
Опальный Темный кивнул своему помощнику и развернулся к Лазару, ритуальный кинжал он положил на край каменного ложа, к которому был прикован советник. Человек в темном балахоне, склонив голову вниз, занял место Медея, тот, в свою очередь, направился к Лазару.
Советник, сгорая от вспыхнувшего в нем гнева, дернул обеими руками, в тщетной попытке избавиться от оков. Этот олух... Этот остолоп... Сидел бы себе спокойно в своем замке и к свадьбе готовился...
Изо всех сил, сколько их только было, советник попытался сломать черные оковы, сковавшие руки. Но, Боги знают, из чего они были сделаны, попытка не увенчалась успехом, как и многие другие до нее. Мало того, прилагая усилия, дабы высвободиться, Тифар чувствовал, что теряет силы. Словно гладкая до зеркального блеска поверхность кандалов, высасывала жизненные и магические силы. В какой-то момент советник почувствовал, как окружающий его мир словно бы "поплыл", к горлу подкатила тошнота и он был уверен, что вот-вот потеряет сознание.
К тому же рана, нанесенная маленьким Ан'Дже продолжала кровоточить, хотя давно должна была затянуться... В одном Тифар был уверен на сто процентов - Ан'Дже использовал обычное оружие, когда ранил его. Это было легко объяснимо - одной мало-мальски глубокой раны кинжалом Ан'Дже было бы достаточно, чтобы Тифар простился с этим грешным миром и отправился, в не менее грешный, Мир Темных.
Скрипя зубами советник следил спокойно за человеком, который взял в руки ритуальное оружие. Монотонно бубня заклинание и раскачиваясь в такт своим словам, помощник Медея поднял кинжал острием верх. Язвительно улыбнувшись, Тифар произнес:
- Я отрекаюсь...
В этот момент небольшой камень, совсем небольшой - размером с кулак самого Тифара, больно ударил по лбу. От такого советник вновь потерял дар речи.
Это уже не жертвоприношение, а балаган какой-то, видят Боги! Сдавленный хрип сбоку и глухой звук удара тела о камень оповестил о том, что несчастный служка, видимо, тоже схлопотал камнем от неизвестного, чей силуэт застыл на самом верху башни.
Насколько Тифар помнил, ключ от сковавших руки кандалов висел на шее служки, теперь надо неизвестного доброхота попросить, чтобы помог, раз уж сидит там без дела. Изогнув губы в вежливой улыбке (а настоящий аристократ всегда вежлив и доброжелателен) советник довольно учтиво приказал:
