Вергилия Коулл - Мой враг, моя любимая
К счастью, никто из близких мне друзей не пострадал. Девушки и Никитка благополучно переждали в сарае. Когда Мила вернулась в дом и увидела тело Виктора, то надолго застыла над ним. Неизвестно, о чем она думала: прощалась с первой любовью, оказавшейся предателем, или проклинала даже после смерти, но все мои попытки поговорить пресекла и попросила унести его с глаз подальше и больше не упоминать имени. Никогда еще я не видела, чтобы Мила с таким остервенением намывала полы, как в ту ночь и в том месте, с которого унесли Виктора.
На следующий день взялись за восстановление жилищ. Кое-где перестилали кровлю или наспех заколачивали выбитые окна. Ворота удалось поднять и посадить на петли, а прорехи — залатать. Мне же не давала покоя одна мысль: а что, если подобное повторится? Мы не знали, успел ли Виктор разболтать кому-то еще, и не приедет ли за этой группой охотников следующая?
Я бродила вдоль забора, пока Ивар с остальными мужчинами работал, и не выдержала. Подошла, несмотря на косые взгляды лекхе.
— Что такое, малыш? — повернулся он и посмотрел на мой живот. — Ты плохо себя чувствуешь?
Остальные лекхе тоже уставились на меня.
— Нет, не в этом дело, — успокоила его я и показала на ворота. — Их легко протаранить, потому что дорога здесь прямая, и джипы смогли хорошенько разогнаться.
Ивар взглянул в указанном направлении и задумался.
— Знаешь, что сделал бы папа? — продолжила я. — Он бы положил какие-нибудь препятствия, чтобы помешать разгону. Тогда въехать в поселение можно было бы, лишь аккуратно петляя между ними.
— Разве она сама не охотница? — проворчал кто-то из кучки собравшихся за моей спиной лекхе. — Почему мы должны слушать ее?
Ивар мгновенно нашел и испепелил взглядом этого смельчака.
— Именно потому, что Кира — охотница, она знакома с повадками наших врагов так, как никто из вас, — заговорил он тихим и угрожающим голосом. — Или кто-то может предложить что-то лучше для защиты?
Я впервые видела, чтобы Ивар так открыто выступал против кого-то из своих. Обычно он старался держать нейтралитет в подобных ситуациях. Лекхе зафыркали, но возражать боялись.
— Есть еще какие-то полезные мысли, охотница? — обратился ко мне Ивар, и его голос потеплел.
— Да… — я заставила себя поднять голову и говорить уверенно, не обращая внимания на предубеждение со стороны поселенцев. — Я давно уже обратила внимание, что некоторые доски в заборе подгнивают. Их все надо проверить и заменить новыми. И по верху лучше пустить что-то вроде колючей проволоки или натыкать острые штыри, чтобы затруднить попытку перелезть. И в идеале неплохо бы установить видеонаблюдение… но для этого могут потребоваться специалисты, а мы не можем раскрывать свое местоположение…
Ивар усмехнулся и приобнял меня.
— Пока хватит и того, что ты предложила. А там и о видеонаблюдении подумаем. Мы слишком долго надеялись лишь на удаленность от дорог. Но пора серьезнее отнестись к безопасности.
И он, действительно, прислушался к моим словам. Откуда-то прикатили огромные булыжники и разложили их перед воротами. Занялись укреплением забора. Я смотрела, как кипит работа, и все больше ощущала себя частью этого места, ведь теперь вложила в него свою душу.
Вечером, уже сквозь сон, я услышала, как в комнату входит Ивар. Он сразу направился в ванную, а мне вдруг подумалось, что с момента нападения мой муж ни разу не уехал в город. А может, с той минуты, как узнал о беременности? Я не планировала привязывать к себе Ивара таким образом, но мне отчаянно захотелось, чтобы он, на самом деле, остался надолго.
За стеной долго шумела вода, а я так устала за день, что веки стали опускаться сами собой. Проснулась вновь от того, что мужские руки стащили одеяло и перевернули меня на спину. Я только успела охнуть, а Ивар уже задрал мою ночную сорочку и приложился губами к животу над резинкой трусиков.
Я простонала от удовольствия. Хотя щетина на его подбородке впивалась в кожу, ласковые и нежные поцелуи резко контрастировали с этим ощущением. У меня даже мурашки по ногам побежали. На обнаженных плечах Ивара еще блестели капельки воды, влажные волосы были зачесаны назад, а вокруг бедер белело полотенце. Я замурлыкала и приподняла бедра, чтобы поощрить своего мужчину.
— У тебя точно ничего не болит? — пробормотал он мне в живот, цепляясь пальцами за край трусиков и оттягивая их ниже. — Как там мой ребенок?
— Ивар… — я облизнула губы, потому что поцелуи теперь ощущались немного ниже. — Я сама недавно узнала. У меня ничего не болит. По правде говоря, я вообще ничего не чувствую пока.
— Я заберу тебя в город. Тебе нельзя здесь оставаться.
Это предложение прогнало с меня все остатки дремоты.
— Мне нельзя в город! — воскликнула я и приподнялась на локтях. Ивар тоже поднял голову, глядя на меня снизу вверх. — Что мне там делать? Сидеть взаперти в твоей квартире? Тут я могу хотя бы гулять на свежем воздухе. А Мила говорит, что беременным нужны прогулки.
— Но здесь опаснее, — нахмурился он.
— Для нас везде опасно. Но сидеть в четырех стенах и умирать от скуки — опасно для моего здоровья, прежде всего.
Ивар выдохнул и скорчил скептическую мину.
— Я не собираюсь рисковать ни тобой, ни нашей дочерью.
— Я тоже меньше всего хочу рисковать нашим сыном.
Он приподнял бровь.
— Ах, все-таки сыном?
— Конечно, — я улыбнулась и взъерошила его волосы. — Надеюсь, у него появится львенок, и он станет точной копией папы.
— А мне бы хотелось, — сверкнул глазами Ивар, — чтобы вместо одной красивой девочки у меня стало двое. Ты не даешь себя баловать, как следует. Буду отрываться на дочке.
Я фыркнула и рассмеялась.
— И никаких фамильяров, Кира, — серьезно добавил он. — Я мечтаю когда-нибудь перебраться с тобой в город. Наша дочь не должна расти затворницей…
— Как я?
Ивар отвел взгляд, но я взяла его за подбородок и заставила посмотреть на себя снова.
— А я не жалею, что была затворницей. Иначе у нас с тобой все могло бы сложиться по-другому, — я кокетливо улыбнулась, но тут же ахнула, потому что он одним движением сдернул с меня трусики и коснулся языком самой чувствительной точки тела.
— Никаких «по-другому», охотница, — проворчал Ивар и принялся целовать, лизать и легонько покусывать меня. — Я сразу понял, что ты будешь моей.
Я хотела что-то возразить, но мысли перепутались в голове, уступая место приятной пустоте. В конце концов, так ли уж важно, что могло быть в прошлом, когда теперь, в настоящем, нам так хорошо?
Я взглянула на своего мужчину. Закрыв глаза, с выражением крайнего удовольствия на лице он ласкал меня языком и сам дрожал от возбуждения. Я упала на простыни, стиснула зубы, выгнулась навстречу жадному рту Ивара. Не прекращая занятия, он устроился поудобнее на боку, поймал мою ногу и поставил ступней на свой твердый член.
