Гай Орловский - Ричард де Амальфи
Гунтер рявкнул, отряд перестроился по четыре в ряд, так и поехали, очень красиво, потом, конечно, строй нарушился, все разбрелись, растянулись в длинную цепочку, Гунтер поспешно заверил, перехватив мой взгляд:
– Когда приедем в земли сэра Лембита, я их всех по ниточке!
– Хорошо бы, – признал я. – Впечатляет. Я даже не ожидал, что у меня такая сила.
– Ваша милость, – напомнил он, – теперь располагаете мощью трех владений. И людей можете отбирать из трех гарнизонов.
– Ты, кстати, что еще сделал для защиты Вердена?
– Стену восстановят, – заверил он, – а без вашего молота ее так быстро не разбить. Провел набор среди новых и наших прежних селян. Конечно, в лучники – в первую очередь.
Я ухмыльнулся, не стал напоминать, как Гунтер сперва противился идее композитных луков, нечестно, для него они в диковинку, а я их держал в руках всякие, разные. Даже с лазерным прицелом.
Кони спокойно шли по широкой лесной дороге, колеса телег глубоко пробили колею, кусты по краям дороги заботливо вырублены, и когда впереди затрещало, даже настороженный Гунтер схватился за меч без всякой торопливости, а я медленно опустил ладонь на рукоять молота. Ветки заколыхались, на дорогу впереди вылез худой парень в одежде крестьянина, вскинул руки.
– Я без оружия! – прокричал он. – Сэр Ричард, меня просили передать несколько слов.
– Говори, – сказал я настороженно.
Он посмотрел на Гунтера, на рыцарей, что настороженно оглядывают лес, промямлил:
– Меня настоятельно просили передать вам лично. Сэр Ричард, я безоружен. Если хотите, пусть мне свяжут руки…
Я поморщился, дурак совсем уж перегибает, такой и с оружием не страшен, бросил:
– Гунтер и вы все…подождите.
Парень покорно дожидался, понурый, с печальным лицом, всем своим видом говорит, что он абсолютно безопасен, слаб, труслив, безобиден, такого страшиться могут только совсем уж трусы… Я подъехал медленно, держа его взглядом, рука на рукояти меча, второй я потрогал крест на цепочке, а затем амулет. Бог не рассердится на такую предосторожность, в конце концов, и маги, и священники – его дети, и каждый из них истолковывает его волю в меру своего детского понимания.
Он оставался все таким же, что либо говорит о высокой магической защите, либо в самом деле безобиден, как и кажется.
Я слегка наклонился с седла:
– Говори.
Он оглянулся на застывших у изгиба тропки Гунтера и множество рыцарей, сказал шепотом несколько слов. Концовку я не расслышал, попросил повторить, он придвинулся ближе, прошептал в самое ухо. Я задумался разве что на секунду, мозг с бешеной скоростью прогнал перед внутренним взором десятки вариантов, сценариев, как сказали бы в другом месте, кивнул, не отрывая взгляд от бледного лица.
– Хорошо.
– Спасибо, – сказал парень.
Он отступил, кусты затрещали, когда вдвинулся задом, послышался удаляющийся топот. Мои герои дождались, когда я сделал им знак продолжать путь. Некоторое время ехали молча, Зигфрид посматривал молча, а Гунтер, простая душа, не выдержал:
– Что этот вахлак хотел от вас, ваша милость?
– Пожелал, – ответил я, – доброго пути.
Зигфрид снова смолчал, а Гунтер после долгих раздумий переспросил:
– А почему тогда шепотом?
– А чтобы некоторые помнили, – ответил я назидательно, – что не все следует говорить громко. И даже вслух.
С утра собирались мелкие барашки, стянулись в плотное стадо и полностью закрыли небо. Потемнело, начало погромыхивать, однако ветры побрезговали опускаться к земле и попросту изорвали тучи на мелкие клочья, а те жалко истаяли под палящими лучами.
Когда далеко впереди на пологом холме показался приземистый замок, а вокруг множество домов, утопающих в садах, огороды, стада на зеленых заливных лугах, солнце уже почти не пряталось за облаками.
Народ всех сел, через которые мы проезжали, выбегал на улицы и раскрывал рты: рыцари – редкость, а здесь на богатырских конях, накрытых цветными попонами едут двадцать пять закованных в прекрасные доспехи ну просто несокрушимых богатырей, страшных в блистающей мощи!
Я на острие клина, за мной – Зигфрид и Алан, за ними – виконт Теодерих, Гунтер и Ульман, а дальше наши латники, не отличимые по великолепию доспехов даже от щеголеватого Зигфрида.
Дорога шла по изумрудной долине, справа и слева поля. На лугах пасется скот, в озерах плещутся гуси, утки. Время от времени встречали загородки, где хрюкают толстые откормленные свиньи. То и дело обгоняли повозки, везущие в город на продажу полотно, стада уныло бредущего на городские бойни скота.
– Это уже земля сэра Лембита? – спросил я.
– Нет, но вот по ту сторону реки… надеюсь парома не придется ждать… уже егойная.
Я покачал головой:
– И что здесь за такие крохотные владения…
– Это здесь, – согласился Гунтер. – Но восточнее вдесятеро больше. Даже западные… Хотя там есть и мелкие, а есть и такие, как баронство Унгавния, которое по размерам и мощи уже переплюнет иное королевство. Там очень воинственный Дривинальдэ, у него неплохие советники, он и сейчас умело расширяет пределы…
Проехали еще с полмили, открылся вид на поселение, в центре которого возвышается замок. Сердце мое заныло в сильнейшей зависти, вот так и должен выглядеть замок просвещенного и справедливого государя: на вершине холма, к которому жмутся множество домов, мастерских, это же целый город, здесь сотни домов, а в домах сотни мужчин, которых можно призвать в замок на службу.
Да они и сами прибегут в замок, едва покажутся враги, им стоит только раздать оружие…
Зигфрид за моей спиной проговорил негромко:
– Кажется, будет стычка…
– Хорошо, – проворчал Алан. – Столько ехали, и чтоб не подрались?
Впереди слева от дороги, по перпендикулярной тропке в нашу сторону двигается большой конный отряд. Впереди на огромном коне рослый рыцарь в доспехах цвета закатного солнца, конь почти такой же черный, как и мой, однако грива и хвост багровые, как и доспехи рыцаря. Я присмотрелся, почудилось, что красный цвет вовсе не окраска, а именно сам металл красного цвета, хотя я так и не смог припомнить такого сплава.
Они выехали на дорогу и остановились, загородив нам дорогу. К передним всадникам подтягивались остальные, сбивались в плотную группу. К переднему рыцарю подскакал оруженосец, подал копье. Зигфрид хмыкнул, копье в руке рыцаря – повод к схватке. Это уже вызов сам по себе, да и остальные за его спиной опускают забрала, явно не собираются с нами вступать в разговоры.
– Хорошо, – согласился Алан свирепо. – Надо и здесь показать, что в эти края пришла новая сила.
Я остановил коня, этих задиристых не меньше тридцати человек, крупный отряд и, похоже, тоже едут на рыцарский суд. Не просто хорошо вооружены, но, как и мы, выставили лучших бойцов, одели лучшие доспехи. Ко дню суда готовились, точили мечи, ремонтировали панцири, а щиты, похоже, изготовили заново. Однако, если честно, там только пятеро рыцарей, остальные простые латники, одетые в кожаные панцири. И топоры у них, мягко говоря, не самые-самые.
