Вера Чиркова - Княжна из клана Куницы. Тетралогия (СИ)
Князь сжал зубы едва не до скрежета, сейчас ему позволяли краешком глаза заглянуть в щелочку, за которой текла чужая жизнь. В чем-то похожая на его собственную, но в основном совершенно иная, чем у него и остальных этросов. Неведомая сила, задевшая его самого лишь краем крыла, текла тут полноводной рекой, делая смешными проблемы простых людей и непонятными заботы самих чародеев.
А встречающий невозмутимо прошел вдоль конюшни и открыл другую дверь. Вот теперь они оказались перед домом, но рассмотреть его подробно оказалось невозможно. Слишком близко было просторное крыльцо, выложенное из красноватого гранита, а за ним сквозь широкие и высокие стрельчатые окна, прорезанные по бокам от входной двери, лился теплый свет, манящий как можно скорее оказаться внутри.
И Радмир не стал ни останавливаться, ни рассматривать чужое жилище, хотя очень любил изучать незнакомые дома и дворцы. Просто шагнул – и оказался в небольшом уютном зале, откуда широкие арки проходов вели во все стороны.
Провожатый молча свернул вправо, и едва оказавшись в длинном и свободном зале, по обе стороны которого виднелись двери, распахнул ближайшую.
– Вот твоя комната. Еда на столе, в мыльне налита горячая вода, в шкафу сухая одежда. Верховный магистр освободится через час, – так же ровно пояснил чародей и спокойно ушел, даже не подумав запереть князя на замок.
– Спасибо, – буркнул князь ему в спину и шагнул в комнату.
Глупо отказываться от горячей воды и еды, если в запасе целый час. А также от чистой и сухой одежды вместо той, что надел пару дней назад, выезжая из ворот трактира. И хотя у него в дорожных мешках осталась своя запасная одежда, однако ни спорить, ни интересоваться судьбой своих вещей Радмир по-прежнему не собирался. Правда, вынужден был признать, действуют чародеи с просто ошеломительной скоростью.
Хмуро глянув за окно, за которым гасли последние отсветы уходящего дня, князь еще упрямее сжал зубы и направился туда, где, по обещанию чародея, его ждала горячая вода.
Глава пятнадцатая
За ним пришли ровно через час, и к этому моменту Радмир уже стоял у окна сытый и согревшийся, в удобной, странно свободноватой чужой одежде и терпеливо ждал, бездумно глядя в густеющую мглу за окнами. А о чем думать, если кто-то могучий уже все решил, а ему осталось только выслушать безжалостный приговор и попытаться вымолить для своей кровиночки хоть каплю сострадания?
С тех пор как князь решительно выкинул из своих пределов чародея, вынюхивающего его секреты, Радмир не вел с Цитаделью и ее главой никаких дел. И истово ненавидел всех чародеев разом, когда узнавал о новой поблажке с их стороны клану Ястреба или самому Илстрему. И хотя смутно догадывался, что проклятье Веснушки досталось одному из его племянников или даже сыновей, но пока не знал точно, предпочитал считать, что ошибается.
– Вот сюда. – Чародей распахнул перед князем дверь, но сам входить не стал.
Радмир вошел в просторную комнату, окинул ее проницательным взглядом и решительно шагнул к стоявшему неподалеку от очага столику, за которым сидел крупный, немолодой чародей.
– Добрый вечер.
– С приездом, – гостеприимно ответил тот и кивнул на стоящее напротив кресло, – садись.
– У меня один вопрос…
– А у меня много. Но сначала я отвечу на твой вопрос… – Глава чародеев нажал на листок стоящего перед ним серебряного цветка, словно выросшего из гладко полированного полушария черного гранита, и через долгую минуту оттуда донесся сначала шорох, потом такой знакомый голос Весеники:
– Я тут.
– Эвеста, это Феодорис.
– Я слышу. Что-то случилось?
– Гость к тебе случился, можешь прийти в мой кабинет?
– Уже бегу, – отозвалась Веся, и чародей отодвинул в сторону свой дивный цветок.
– Вы её зовете Эвеста? – опасливо осведомился князь, и сам удивился, услыхав, как хрипло прозвучал его голос.
– Хлоп, налей нам медового квасу да принеси закусок, – скомандовал хозяин, и пока странное многорукое облако стремительно металось вокруг стола, исполняя приказ, молчал. А потом, отпив полбокала, с еле заметным вздохом произнес: – Кабы ты сразу не спрятал дочь так хорошо, князь, глядишь и удалось бы оставить ей родное имя. Хотя самое глупое дело, которое я знаю, это рассуждать о том, как могла бы повернуть жизнь, будь мы предусмотрительнее.
– У меня есть дар… – тяжело выдавил Радмир, – слабый… но против него я не иду.
– Вот как, – задумался чародей и прищурился, словно что-то рассматривая, потом огорчённо вздохнул, – а почти незаметно. Но тогда прости за этот упрек.
Князю бы подсуетиться, выпросить послабление для дочки в ответ на это извинение, но он только крепче сжал губы. Всегда не любил попрошаек, пытавшихся что-то выманить, пользуясь его расположением или настроением, и сам никогда не просил, особенно тех, кто так честно признал свою оплошку.
– Феодорис! – Веся влетела в комнату так стремительно, словно опаздывала к выбору праздничных пирожков. – Где гости?
Радмир резко встал навстречу, нахмурился, торопливо обшаривая лицо и фигурку дочери испытующим взглядом, не из темницы ли ее вызвали, но она уже охнула радостно, бросилась к отцу, на миг обняла с необычной для нее откровенностью.
– Батюшка! И давно ты тут? Голоден? Устал? А где остальные?
– Остальные остались в доме для приезжих у ворот, – чуть ворчливо доложил ей глава чародеев. – Садись, Эвеста, и князя сажай, у нас много вопросов, а он с дороги.
– Как ты тут? – ничего больше не волновало отца, осторожно рассматривавшего непривычное, но удобное платье из тонкого кашемира, промытый шелк пушистой косы и оживленный блеск Весиных глаз.
– Я тут теперь живу, – осторожно глянув на верховного магистра, сообщила Веся, – и зовут меня Эвесталия, или Эвеста. Так уж получилось… теперь я ученица чародейки. А про дар…
– Я сам скажу, – мягко перебил Феодорис. – Чтобы не было ошибок на будущее… если в человеке сильна целительская способность, то второй дар никогда не будет темным. Таков закон силы.
– Но ведь она… – неверяще уставился на магистра князь. – И как тогда…
– У Эвесты редкий дар, – тяжело вздохнул Феодорис, и Веся втайне ему посочувствовала. Снова приходится это объяснять! Но пусть уж сам расскажет… отец ему поверит, и она послушает… эти слова ложатся на душу шелковым платком.
– Праведный гнев, – помолчав, продолжил верховный целитель, и Весе показалось, что где-то раздался шорох шагов, но она слушала, не сводя с магистра глаз, – она истинная целительница… и потому ей нестерпимо смотреть на страдания людей или издевательства над ними. В такие моменты ее разум ищет способ, как немедленно помочь пациентам. А если ради помощи требуется остановить изверга, просыпается вторая сторона дара, и вот ею Эвесте теперь нужно учиться распоряжаться. Своими целительскими способностями она управляет отлично, не тратит лишней силы, направляет точно туда, куда требуется. Вот, кстати, ее пациент пришел, знакомьтесь!
