Алексей Головин - Стезёю вечного Заката
Звук снова оборвался, образ задрожал сильнее.
— Не совсем понимаю, что вы имеете в виду, Старший мастер. Что я должен сделать? — быстро проговорил магвой.
— …думать. Помни, кто ты есть, Силж Зорхаж, не забывай этого, — долетел, становясь всё тише, голос Героска. — И помни всё, чему я, все мы — Старшие мастера — учили тебя в стенах Магармуса. Наши идеалы стоят того, чтобы…
Силж сосредоточился как можно сильнее, пытаясь улучшить связь. Он начал понимать, куда клонит Героск. И по спине пробежали мурашки, а в голове заворочались неоднозначные мысли. Этот путь слишком тернист, чтобы ступать на него, не подумав тридцать три раза…
— Мастер Героск, но почему вы не решитесь на неповиновение Саргежу? Мы с радостью поддержим вас…
— …не мой путь, — перебил его далёкий голос. — Я уже слишком отстранился от всего того, к чему только может страстно стремиться Саргеж. А твой путь, я думаю, только начинается.
Силж промолчал, стараясь осмыслить каждое слово Старшего мастера, всегда бывшего для него непререкаемым авторитетом.
— Хочу напомнить тебе, Силж, одну простую, но важную мысль, ибо она пригодится. Вся сознательная жизнь человека — это движение в одном из двух возможных направлений: либо к освобождению от несущественных условностей и обретению вольного духа, либо ко всё большему порабощению и угнетению грузом излишних ограничений. Выбирать тебе.
— Если отречься от всех запретов и ограничений, — покачал головой Силж, — то есть тех самых «условностей», можно дойти до неконтролируемого хаоса души, позабыть суть понятия «зло», а значит — стать таковым.
— Я же сказал — несущественных, — отозвался Героск. — Моральные рамки ты устанавливаешь себе сам. Если разум крепок, ты не допустишь для себя полной вседозволенности, которая есть погибель, саморазрушение. Ну а если нет, — дурака не жалко. Найдутся те, кто такового дурака вгонят в нужные рамки, а то и вовсе прикончат, каких бы высот и сил он ни достиг. Вот к таковому финалу, думается мне, Саргеж и приближается. А ты — не повтори никогда…
Силж, почувствовал, что связь вот-вот прервётся. От большого напряжения у него уже разболелась голова. Старшему мастеру наверняка было ещё труднее…
— Я не забуду ваши слова, — проговорил магвой. — Но надеюсь, мы сможем однажды продолжить эту беседу, сидя рядом, за одним столом. Да поможет вам свет Великого Дня в предстоящей битве!
Дрожащий образ Старшего мастера начал таять в воздухе. До слуха капитана долетело лишь одно тихое слово:
— Где..?
Силж только успел почти прокричать, что находится на южных рубежах Нифериса, и образ Героска пропал. Синее свечение над рунами погасло. Магвой обессилено опустил меч и уселся на землю, ощущая сильную усталость.
Мысли в гудящей голове последнего Зорхажа громоздились одна на другую, расстилая перед ним бессчётные развилки грядущих путей. И он понимал, что избежать выбора не удастся.
***Колышущиеся на ветру буйные травы доставали до пояса, а местами — и вовсе до груди. Полевые растения цвели, привлекая гудящих в воздухе пчёл и шмелей. Воздух, казалось, пропитался терпкими ароматами разнотравья, способными одурманить неосторожного путника…
На сей раз путников, уверенно пересекающих море трав, было двое, и оба были весьма осторожны. Вокруг них вились едва заметные в послеполуденном мареве шлейфы тонких разноцветных сил. Они позволяли магам Заката видеть всё бескрайнее поле, как если бы они смотрели на него с высоты птичьего полёта.
Зоклас полной грудью вдыхал пьянящий воздух и думал о том, что это место они с Эль-Ифархом выбрали неспроста. Очень уж напоминало безымянное поле у самой южной границы Нифериса то, которое явилось в видении старого мага. Но это, конечно же, было не оно. То поле под разделёнными небесами символизировало всю Накельту, оба её континента. И на судьбу всего мира предстояло повлиять троим магам, сошедшимся вместе в том видении, а потом и в реальной жизни…
Зоклас шёл и шёл, с наслаждением дыша этим чудным воздухом и любуясь сочными травами, лёгкими облаками в глубокой синеве бездонного неба, редкими птицами, стремительно пролетающими над полем. Первому магу Заката, потерявшему и обретшему столь многое, отчаянно хотелось, чтобы его неспешные шаги длились вечно, или чтобы можно было слиться с этим дивным местом и веками пребывать здесь, возрождаясь к новой жизни каждой весною, подобно этим травам.
Увы, он понимал, что мгновения остаются мгновениями, они — всего лишь капли, падающие в бесстрастные озёра вечности. И он падает вместе с ними. Ещё один шаг, ещё и ещё один. Каждый — приближает его к необратимости, к тому, что уже не повернуть вспять…
Вот, впереди, между двумя пологими склонами небольшого овражка показалась играющая на солнце весёлыми бликами тонкая лента ручья. Маги подошли и опустились на колени возле прохладной воды, вдоволь напились, омыли руки и лица. Зоклас долго смотрел на журчащую по мелким камням воду, бегущую из ниоткуда в никуда, и чувствовал, что этот ручей — его личный рубеж, к которому он, наконец, подошёл. Рубеж не менее важный, чем тот, который он пересёк, когда фактически вернулся к жизни и впервые приобщился к древней стихии Заката. А может, и более важный.
Кто он? Бывший магвой на службе великой державы, нынче гонимый собственной родиной, несправедливо объявившей его преступником. Воин, не сумевший оберечь любимую, допустивший её гибель и корящий себя за это… Маг, постигший стихию Заката, но вынужденный постоянно скрываться и искать возможность сберечь этот великий дар, способный изменить будущее Накельты. Судьба даёт ему верных друзей, достойных спутников, и тут же грозится их отнять, будто играя с ним в одной ей понятные игры.
Так было до сих пор. Теперь это всё уже не имеет значения. Сейчас, наконец, он сам готов сыграть в хорошо обдуманную игру, в которой не может проиграть. Он в любом случае выиграет. И это станет большим сюрпризом для всех хитрецов, чья злая воля вовлекла его в безумно опасный водоворот событий, знаменующих смену Эпох…
Зоклас ещё раз плеснул в лицо приятную прохладную воду, распрямил спину и посмотрел в грустные глаза Эль-Ифарха, понимающего его без слов. Глухонемой маг, всю жизнь проживший где-то на грани Дня и Ночи, видел разные стороны реальности и постиг их смысл, возможно, лучше, чем многие другие. Он вряд ли свернёт с нужного пути, с пути необходимости, сколь бы труден он ни был.
«Ты готов, добрый друг?», — спросил Зоклас старика ярким мысленным образом. — «Ты тоже видел всё, что должно свершиться во имя Заката и будущего нашего мира. Поступишь так, как нам предначертано, мой брат — безмолвный маг Заката?».
