Ирина Сербжинская - Агентство «Аргентина»
Но сегодня у нее не осталось сил ни удивляться, ни радоваться, так что она просто стояла и смотрела, как приближается Цолери: высокий, широкоплечий, одетый, как обычно, в просторную клетчатую рубаху с кожаным жилетом, потертые джинсы и грубые армейские ботинки.
Он приблизился к ним и молча кивнул. Блеснул висевший на шее амулет: серебряная подвеска с оттиском волчьей лапы.
Ява покопался в памяти. Полагалось что-то сказать, но что? Может, поблагодарить, за то, что…
— Спасибо, что пришел, — сказал он.
Хозяин «Бродяги» пожал плечами.
— Он был и моим другом.
Повисло молчание.
— А Бахрам не знает, — с горечью сказала Алина. — И никогда уже не узнает.
Она сунула руки в карманы куртки.
— Я все думаю: как он там? Добрался ли до Легиона, повстречал ли там кого знакомого?
— А я все думаю, когда его повстречают чародеи Ордена, — хмуро проговорил Ява. — Не надо было ему уходить.
— Ночует, наверное, на постоялых дворах, питается, как попало, — продолжала Алина. — Может, он когда-нибудь вернется, а?
В ее голосе прозвучала надежда.
Ява повернулся к Цолери.
— Это ты добыл Кемену сведения о ламиях?
Тот кивнул.
— Я. Прости, что не сказал вам: Кемен потребовал, чтобы я молчал, пока не выяснится точно. Но когда мы разобрались, было уже поздно: Ньялсага уже находился во власти ламии.
Он взглянул на Яву.
— Я боялся, что это будешь ты.
— Долго же вы разбирались! — бросила Алина. — Нужно было прийти, поговорить! Ньялсага бы понял!
Цолери медленно покачал головой.
— Нет. Человек, очарованный ламией, опасен, поэтому мы ничего не могли вам сказать. Вы могли невольно выдать себя и тогда…
Он умолк.
— Что? — напряженным голосом спросила Алина.
Цолери поколебался прежде, чем ответить.
— Влюбленный в ламию человек убьет любого, если заподозрит, что тот хочет навредить ей. Он становится сам не свой, ламия кажется ему смыслом всей его жизни.
Алина тряхнула головой.
— Нет, — твердо сказала она. — Ньялсага ничего бы нам не сделал. Никогда!
Цолери взглянул на нее в упор.
— Ньялсага — нет. Человек, очарованный ламией — да.
И, видя, что Алина хочет возразить, добавил:
— Я видел, как брат убивает брата, друг — друга, мать — сына. Поверь, так и произошло бы. Ламия полностью подчиняет себе человека.
Алина подавленно умолкла.
Ява подумал, что самое время спросить у Цолери еще кое о чем.
— Там, на берегу, когда Свора исчезла… твой разговор с Кеменом насчет какого-то договора… Кемен сказал, что теперь вы в расчете. Это он о чем?
Цолери долго нее отвечал.
— Давняя история, — сказал он тогда, когда Ява уже решил, что ответа так и не дождаться. — Из другой жизни. В той жизни мне довелось встретиться с Хэрвеллом.
— С предком Кемена?! — удивленно воскликнула Алина.
Цолери кивнул.
— Мы сражались на одной стороне, уничтожая нечисть, которая заполоняла тогда эти земли. Мы были заодно, но…
Цолери замялся.
— Хэрвелл ненавидел не только вампиров и химер. Оборотней он тоже не жаловал, терпел лишь потому, что у нас с людьми имелись общие враги. И как-то раз… — он снова запнулся. — Хэрвелл спас мне жизнь. Взамен он связал меня клятвой из тех, что подписывают собственной кровью. Я лишался свободы и должен был служить Хэрвеллам до тех пор, пока последний из их рода живет на земле.
Ворон, сидевший на оградке, вдруг встрепенулся, съежился и словно растаял в воздухе. В следующий момент вместо птицы появился коричневый хорек с белой полосой на морде. Цепляясь лапками, он ловко пробежал по оградке и замер возле Цолери.
Ява припомнил кое-что:
— Я слышал, что нет большего унижения для оборотня, чем подобная клятва?
Глаза Цолери блеснули зеленым огнем.
— Да, Хэрвелл знал, как отравить жизнь. Волки — не собаки, они никому не служат! По счастью, Кемен не часто вспоминал об этом договоре. Он лишь велел, чтобы я никогда не вмешивался в истории с «попаданцами», даже, если среди них окажется оборотень.
Ява сдвинул брови. Какая-то мысль мелькнула у него в голове и эта мысль заставила его пристальней взглянуть на Цолери.
— Погоди-ка… но ведь со смертью последнего из Хэрвеллов ты получил бы свободу? Ведь попади Кемен в лапы Гинзоги, она прикончила бы его, так?
Цолери кивнул.
— Значит, ты мог бы просто не приходить на берег и не вступать в поединок? Дождался бы, пока Гинзога заберет нас, прихватит Кемена — и вот она, свобода?
Деберхем, в обличье хорька, возмущенно фыркнул.
— Но ты пришел, — проговорила Алина, вспоминая события поединка. — Пожертвовал свободой ради нас?
Цолери молча пожал плечами.
Ява посмотрел на дорожки, затянутые туманом, на тусклые кладбищенские фонари.
— У Кемена по-прежнему есть власть над тобой?
— Была, — ответил Цолери. — До сегодняшнего дня.
— А что произошло сегодня?
— Кемен аннулировал договор. Утром зашел ко мне в лавку и отдал бумагу, подписанную мной и Хэрвеллом много лет назад.
Он посмотрел на хорька, неподвижно сидевшего на ограде из металлических прутьев.
— Теперь мы свободны и можем, наконец-то, расстаться. Наша связь рухнула.
Ява и Алина переглянулись.
Хорек тихо пискнул, робко подобрался поближе к Цолери и замер, уставившись на него.
— Хамское животное, — пробормотал он, не глядя на зверька. — Ты ведь никогда от меня не отстанешь, верно?
Он вздохнул и осторожно погладил хорька.
— Ньялсага считал, что у вас с Дэберхемом одна душа на двоих, — вспомнила Алина.
— Так и есть, — нехотя промолвил Цолери.
Алина и Ява ждали продолжения, но он молчал.
У хозяина «Бродяги» имелось много тайн и он ни с кем не собирался ими делиться.
— А Кемен… — начал Ява, но вдруг поднял голову и прислушался.
Послышался шум мотора, захрустел под колесами гравий. Громко хлопнула дверца машины.
— Кого еще принесло? — буркнула Алина.
— Это общественное кладбище, — напомнил Ява. — Вход свободный.
В конце дорожки показался человек, одетый в потертую джинсовую куртку. Его светлые волосы трепал ветер.
— Легок на помине, — вполголоса проговорил Ява, наблюдая, как приближается потомок Хэрвелла.
Алина вскипела.
— И у него хватило совести прийти? Что ему здесь надо?!
Ява попытался успокоить ее.
— Алина, он ни в чем не виноват. Ни он, ни Лютер тут не при чем. Это Соранг решил, что время пришло, а все остальное — просто совпадение, случай, который…
Но уже Алина не слышала его.
Ява видел, как она понеслась навстречу Кемену, как тот остановился, глядя на нее сверху вниз Алину и слушая ее слова. Потом лицо его потемнело. Алина, круто повернувшись, направляясь обратно, а потомок Хэрвелла посмотрел ей вслед, помедлил и отправился обратно к машине.
