Павел Кошовец - Это не наша война
От этого эльфу стало как-то не по себе - за свою, без излишней скромности, насыщенную и яркую жизнь, он не помнил, чтоб кто-то вот так, без специальных приспособлений, голыми пальцами, плавными, будто взбивающими тесто движениями, разбирал голову разумного.
Но, опять же, всё, не относящееся к непосредственной опасности, потом. Ибо у него зашевелились волосы от предчувствия близкого магического воздействия - всё вокруг внезапно наэлектризовалось. И молнии в глазах, как выяснилось, оказались не фигурой речи, а неприятной и очень горячей действительностью.
Пожилой мужчина с всклокоченными седыми волосами и воинственно топорщившейся бородкой вытянул в их сторону руки. Листочек, подчиняясь интуиции, хлопнулся на пол, одновременно сбивая с ног Оливию. Девушка приземлилась прямо на него, больно въехав острым локотком в живот, он тут же перекатился на неё, не взирая на отчаянное сопротивление.
Жар нарастал, где-то потрескивала ткань, уступая неумолимому огню, на спину будто сыпанули углей из костра. Перед глазами мелькнул какой-то безумный, панический взгляд девушки в никуда, губы двигались в непонятном алгоритме, но расслышать не было никакой возможности - наваливавшийся на уши шум то ли скакнувшего давления, то ли находящегося на грани возгорания пространства не давали для этого ни единого шанса. И опять подчиняясь некоему импульсу, благо всё было рядом, не сказать, что под рукой, скорее - под губами, он склонился к ней с осторожным, каким-то несмелым поцелуем...
Тело под ним утеряло напряжение, как будто сняли тетиву и свернули до следующего раза - девушка расслабилась и успокоилась, во всяком случае, дыхание её, которое он ощущал на своей щеке, стало более размеренным и умиротворённым. Но вот жар, который был до этого практически невыносим, казалось, продолжал нарастать, а само по себе ощущение брикета торфа в печи очень неприятно, к тому же, немаловажна боязнь того, что вот-вот всё полыхнёт вокруг.
Листочек протянул руку к бедру, о которое что-то или кто-то бился, и наткнулся... на разбитую физиономию страдальца, побывавшего в руках Оливии. Нащупал воротник куртки, обжигаясь о металлические вставки, благо на руках были предусмотрительно надеты перчатки, неимоверным усилием потянул на себя дёргающееся тело. Не совсем здраво, но в принципе подумав об этом, Листочек решил использовать этого неудачника в качестве дополнительной защиты на пути двигающегося к ним огня. Он подтянул его и даже чуть приподнял, заставляя стать на колени это хрипящее, кашляющее существо, таким образом увеличивая "тень" от жара, когда несчастный всё-таки вспыхнул...
Красиво расходящиеся в стороны, пульсирующие щупальца огня, будто крылья или какой-то световой плащ, тёмная искажённая маска лица... Листочек обоими ногами оттолкнул пышущее жаром тело, и несколько ударов сердца, пронзённый болью существа, отупело наблюдал, как у живого факела появились ноги, и он, спотыкаясь, слава дракону, исчез в дверях.
С ушей слезла вата, но облегчения это всё равно не принесло, потому что слух заполнил крик боли, затем горестный возглас и полный ярости рык. Прихожая, заполненная дымом, от которого выворачивало наизнанку, превратилась в мышеловку.
Эльф наконец-то очнулся, так как в дверь норовили проникнуть ещё какие-то вооружённые и, судя по рёву, абсолютно невменяемые. Листочек, будто на тренировке, чуть облокотился и отработал бросок левой рукой. Правая из-за неудобства положения, никак не могла дотянуться до меча, а успеть сейчас собрать лук - об этом не могло быть и речи, поэтому, крутнувшись в другую сторону, он по свисту и звяканью ощутил, что чудом избежал встречи с кровожадным железом, практически наугад бросил ещё один нож и последний, третий, оставил наготове.
Что-то рядом тяжело грохнулось, по звуку вроде соприкоснувшись с предметом мебели - то ли тумбой, то ли креслом. Наконец-то привстал, прислушиваясь - сейчас он слуху больше доверял, нежели глазам, зачерпнувшим дыма, отправил в полёт на громкий голос последний нож и на ощупь стал разматывать тетиву. Он ещё повоюет - дали б время собрать лук. Но, дракон его побери, как же не хочется подыхать в этих вонючих, тесных помещениях с последующим (он был уверен в этом) надругательствами над его бездыханным телом!
Когда стрела легла на место, он немного облегчённо вздохнул и подвинулся в сторону, пока не упёрся спиной в стену, так и замер, прислушиваясь к окружающему и вяло размышляя о последующих действиях, ибо вспомнилась фраза Худука: "Как уже мне надоел этот Агробар!" Рассудок твердил: надо уходить, а пятая точка, самый главный измерительный прибор неприятностей по методе тёмных, на которой он сейчас не совсем удобно расположился, так и вообще вопила: "Вставай и сваливай. У тебя это благодаря эльфийским штучкам непременно получится!" Но... но он не мог бросить Оливию... А её, кстати, вообще не было слышно. А от дверей, вне видимости взгляда доносились горестные стенания, словно кто-то плачет по убиенному родному человеку. Так ли это, проверить у эльфа не было пока сил. Ещё пару ударов сердца, и он встанет, и очень многим после этого уже не повезёт.
Тут эльф насторожился: звук причитаний прервался, будто его выключили. Или как-то определённо воздействовали на того человека. В наступившей тишине Листочек скорее ощущал, нежели услышал осторожные, крадущиеся шаги - так передвигаться мог очень хороший профессионал - разведчик, и он чуть оттянул тетиву, готовясь к моменту неожиданного появления, кажется, одного разумного, - увидеть сидящего эльфа на полу сразу было очень сложно, значит и он может быть сюрпризом. Главное для начала, чтобы непрошеный гость был действительно один, а не, к примеру, ещё ловко скрывающий своё передвижение искусный маг с непредсказуемым даром или иная сволочь...
- Эй, Лис, опусти лук - сделаешь во мне дырку, потом не залатаешь, - раздался неожиданно знакомый, весёлый голос. - Меня тебе не жалко, так хоть себя пожалей - Худук ведь без соли и чеснока съест...
От облегчения эльф шумно выдохнул, на уста влезла глупая улыбка. Раз Ройчи рядом, значит им ничто не страшно. И господа - заговорщики, если они конечно в разуме и ещё не пьяны от содеянного в прямом и переносном смысле, могут начинать паковать узлы и разбегаться куда глаза глядят, с единственной поблажкой: бежишь и не падаешь - значит живой.
- Ого! - товарищ появился в дверном проёме и удивлённо цокнул языком. - Славно ты ту повеселился. А то притворяешься скромнягой.
- Когда это было? - вяло отреагировал эльф, с радостью следя за знакомой фигурой, осторожно двигающейся к нему. - Скромность - твоя прерогатива. Я же предпочитаю роль героя.
