Галина Ли - Призрачные дороги
И уже другим, спокойным тоном сказал:
— Не видели караульные Яира. Где-то по дороге сгинул.
Вэлвиль, когда остался с другом наедине, мрачно процедил:
— Ничего, все равно свернем башку убийце!
На том и порешили.
Кочевники встретили посланников божественного народа c великим почетом: определили на постой в лучшие жилища и прислали красивых молодых женщин. Правда, плотские утехи прошли мимо Эли с Вэлвилем — друзей поставили охранять жилище жрицы. Да и не решился бы Эли брать кого-то в постель, пока Иска рядом. Нет, не Иска — всесильная Айелет! После встречи в Сырте Эли перестал их разделять даже для себя. Иска уже давно не была той девушкой, которую он полюбил. Тяжесть провиденья, доля избранной превратили ее в совсем другое существо, не ровню Грэзу. Иска уподобилась богине, стала над судьбой обычных смертных. Чашу весов, на которой были собственная жизнь, сгинувшая любовь, терзания Эли и даже ребенок, тяжелой гирей перевесил долг перед сирин. Великая провидица дышала только одним — грядущей войной.
И юноша смирился — кому, как не воину Борра, принять такую судьбу? Он теперь тоже жил лишь верой в собственное предназначение. В свою судьбу: Иска не стала скрывать от него видение, рассказала все как есть. Долгой жизни любовнику пророчица не обещала и правильно делала. Парень давно разуверился в сказках со счастливым концом. Даже больше…Смерть в бою казалась Грэзу достойным завершением жизни. Она освободила бы его от клятвы, а Иску — от ушедшей любви.
Юноша часто раздумывал: что ждет сирин в случае победы. Победный марш по чужой земле? Города, полные или мертвых, или тошнотворно покорных боулу? А нужны ли сирин такие города? Что принесут обещанные власть и богатство, кроме грехов побежденных? Души сирин слабы — это Эли понял еще в Сырте. Крылатый народ не удержится от соблазна и уподобится земляным крысам. Это непременно случится! Это уже случилось. Не отвернутся ли боги от своих детей, если поймут, в кого они превратились? Наступит хоть когда-нибудь та счастливая жизнь, о которой мечтают сородичи?
Ответа на эти вопросы Эли не знал. А может… не хотел знать. Предпочитал верить, что вместе со смертью Ансуре канут в небытие и взлелеянные его мерзостью грехи.
Вэлвиля, в отличие от друга, подобные мысли не мучили. Он был не против пройти с мечом до края океана, через весь материк, а если потребуется — полететь на другой конец земли, без лишних раздумий и рассуждений. Но в одном друзья оказались похожи: в готовности умереть за свой народ и друг за друга. Яир был не таким. Он легко отдал бы жизнь за Грэзу и Вэлвиля, но зато сомневался в справедливости войны. Парень не верил в избранность сирин. Наверное, боги отвернулись от него в трудную минуту именно из-за сомнений. Бусина из сердолика, керамическая дудочка, амулеты, да обросшая металлом татуировка драконов — вот и все, что осталось от белобрысого мага на память.
Юноша, переступив с ноги на ногу, покосился на Иску. Она не произнесла ни слова с того момента, как вернулась в хижину. Видно, беседа с царем дикарей прошла для Иски непросто.
Если бы юноша был один, он обязательно спросил бы, что случилось, но при посторонних приходилось делать вид, что Эли Грэзу — лишь обычный воин, до которого великой Айелет нет никакого дела. Хотя…чего врать себе — она действительно потеряла интерес к любовнику. Иска больше не звала его в постель, зато везде брала с собой как телохранителя.
***Весна наступила внезапно. Еще вчера степь до горизонта укрывал неглубокий снег, из которого сухими пучками торчала трава, и вот от него уже ничего не осталось.
Первыми потянулись на север обозы, груженные провиантом. Всю зиму вороны выбирали съестное из селений боулу. Часть запасов шла на прокорм армии, остальное переправляли через реку в Дикие земли. Складывали запасы в становища кочевников по всему пути следования войска, чтобы, когда придет время, крылатая армия не тащилась со скоростью черепахи.
Сирин снялись с зимовища позже всех. Основной лагерь, где собиралось конное войско союзников, был устроен на подступах к Волчьему хребту. Там продовольствием воинам и зерном для лошадей помогало племя, ведущее род от диких кошек.
Грэзу не смог бы при всем желании назвать их гостеприимным народом. Дракону чудилась настороженная враждебность во взглядах росм, да и в войне против демонов они принимать участие отказались. Айелет не стала настаивать, и усмирять непокорное племя тоже не захотела. Все воздастся позже по воле богов. А вот Проклятые земли свое название оправдали: сирин не нашли там ни городов, ни зверей. Разве что иногда мелькали птицы, да кролики, боязливо прячущиеся в осиновых рощицах. Пустые, брошенные земли, заросшие непроходимыми мрачными лесами — вот что представляло из себя царство нежити. Правда, за грядой невысоких гор встретились первые признаки жизни — возделанные поля, густо зеленевшие озимыми, ровные, мощеные гранитной брусчаткой дороги и… аккуратно, словно в насмешку над завоевателями, до последнего кирпича разобранные замки. Они чернели провалами подземелий, напоминая дыры от гнилых зубов. Там же валялись кучи брошенных вещей. С первого взгляда было понятно — самое ценное увезли, оставив незваным гостям ненужную рухлядь. Да и ту — порченную.
В первые же дни полета над Проклятыми землями воинам урезали паек: обоз с провиантом не успевал ни за конными, ни, тем более, за крылатой армией. Хорошо хоть, лошади союзников оказались неприхотливыми, но все равно каждый сирин тащил для них два веса зерна. Еще воины несли оружие, одежду и запас пропитания на шесть дней: крупу, соленое сало и вяленое мясо. Иногда в котел попадала дичина: птицы или кролики.
Проклятые земли вызывали у Эли смешанное чувство. С одной стороны, он не мог не восторгаться их плодородностью. С другой — стоило ногам коснуться земли, как руки сами тянулись к оружию. Казалось, за каждым шагом следят внимательные и недружелюбные взгляды. Да так по сути и было: в один из дней, когда стило Грэзу отправили на разведку, он увидел серебристый проблеск металла среди облаков. Поначалу юноше даже показалось, что Юсса послала своим воинам знак — божественную стимфу. Эли метнулся за ней следом. Он не мог бы точно сказать, как решился на такое святотатство — открыть охоту на вестника богов… Да сначала у Грэзу даже мысли не было охотиться, просто душу на мгновение заполнил почти детский восторг от встречи с чудом. Показалось, еще чуть-чуть, и он собственными глазами увидит великих: саму Юссу, спустившуюся благословить избранника на подвиг, а может… что-то сказать.
Но стимфа повела себя странно — попыталась удрать. Ее движения выглядели слишком неуклюжими, несовершенными для божественной птицы. Да и размерами стимфа оказалась не больше крачки. Сомневался Грэзу недолго — в одно мгновение скогтил железную птаху, не обращая внимания на судорожное мельтешение крыльев. Подлетев ближе к Вэлвилю, приказал следовать дальше дозором, а сам повернул назад. И пока долетел, все проклял: птица изранила ему лапы. Эли едва справился с искушением свернуть суетливой твари пустую голову или вовсе — оборвать крылья. Но самым обидным оказалось, что мучения были напрасны. Донести птицу в полной сохранности не удалось. Вернее, донес-то Грэзу ее целее некуда, но когда приземлялся, беспокойная добыча неудачно извернулась. Внутри нее что-то хрустнуло, стукнуло, и на камнях появилось маслянистое пятно. Преобразившись, Эли сплюнул с досады — надо было сразу башку свернуть и не мучиться! — поднял металлическую дохлятину за крыло и пошел искать Рои. По дороге тщательно разглядел, кого поймал. Это оказалась всего лишь магическая игрушка, сделанная непонятно кем и неизвестно для каких целей. Будь она раз в десять побольше, могла бы стать серьезным противником… если бы научилась как следует летать. Но в одном можно было не сомневаться — эту птицу смастерили враги. От нее пахло нежитью.
