Грегори Магвайр - Ведьма: Жизнь и времена Западной колдуньи из страны Оз
— Спасибо, но мне нужно увидеть Западную ведьму. Западную ведьму, говорю! Простите, что доставила столько хлопот. У вас очень красивый замок. Если на обратном пути буду проходить мимо, то обязательно к вам загляну.
— Ведьма здесь тоже живет, вместе с нами, — сказал Лир. — Вы ее скоро увидите, не волнуйтесь.
Дороти побледнела.
— Правда?
— Правда, правда, — провозгласила ведьма, стремительно спускаясь с крыльца и волоча за собой метлу. — Молодец, Чистри, хорошо сработано. Приятно видеть, что не все мои усилия пропали даром. Так ты и есть Дороти? Дороти Гейл, чей домик имел наглость раздавить мою сестру?
— Вообще-то, строго говоря, это не мой домик, — возразила девочка. — Он даже не принадлежит моей тетушке Эмилии и дядюшке Генри, кроме трубы и пары окон. Формально им владеет Первый государственный банк фермеров и механизаторов в городе Уичито. То есть если вы хотите пожаловаться, то обращайтесь к ним. Очень хороший банк.
— Меня не интересует, кто владеет домом, — сказала ведьма с поразительным спокойствием. — Я предпочитаю факты. До твоего прибытия моя сестра была жива, а теперь — нет.
— Да, и вы даже не представляете, как мне жаль, — поспешила заверить ее Дороти. — Честное слово. Если бы я могла, то никогда бы этого не допустила. Мне тоже очень было бы обидно, если бы на тетушку Эмилию упал чей-то дом. Однажды на нее свалилась доска с крыши над крыльцом, так она весь день потом проходила вот с такой шишкой на голове и пела гимны во славу господа.
Дороти поднялась, подошла к ведьме и взяла ее за руки.
— Я вам очень сочувствую, правда, — сказала она. — Я знаю, каково это — потерять близких. Я лишилась родителей, когда была маленькой, но я помню.
— Прочь от меня, — шикнула ведьма. — Терпеть не могу лживых чувств. У меня от них мурашки по коже.
Но девочка не отходила. Она держала ведьму за руки и с мольбой заглядывала ей в глаза.
— Пусти же!
— Вы очень любили свою сестру? — спросила Дороти.
— Это не важно.
— Потому что я очень любила мамочку, и когда они с папой пропали в море, я думала, что не переживу этого.
— Что значит пропали в море? — спросила ведьма, оттолкнув от себя прилипчивую девчонку.
— Они поплыли в Старый свет навестить мою больную бабушку, которая лежала при смерти, но разразилась буря, корабль переломился пополам и пошел ко дну. И все, кто был на борту, утонули. Каждая живая душа.
— Так у них были души? — осведомилась ведьма, ужаснувшись от одной мысли о корабле посреди такого количества воды.
— И все еще есть. Это единственное, что у них осталось.
— Да не липни ты так ко мне. Пошли ужинать.
— Пойдем, Лева, — сказала Дороти.
Лев нехотя поднялся на свои большие мягкие лапы и пошел следом.
«Превратили замок в ресторан какой-то, — возмущенно подумала ведьма. — Что, может, теперь сгонять летучих обезьян к Красной Мельнице за скрипачом? Какая она все-таки странная для убийцы».
Ведьма стала придумывать, как обезоружить девочку. Только какое у нее оружие, кроме прилипчивости и детской наивности?
За ужином Дороти расплакалась.
— Что, ей не понравился творог? Она хотела овощи? — забеспокоилась няня.
Девочка не ответила. Она закрыла лицо руками, и ее плечи затряслись от рыданий. Лир хотел подсесть к ней, обнять и утешить, но ведьма строгим взглядом приказала ему оставаться на месте. С досады он громко стукнул чашкой по столу и расплескал молоко.
— Здесь у вас очень хорошо, — шмыгнув носом, сказала Дороти, — но я так переживаю за дядю Генри и тетю Эмилию. Стоит мне на самую чуточку задержаться из школы, и дядя уже волнуется, а тетя, бывает, так рассердится…
— Все они такие, — вздохнул Лир.
— Ешь. Кто знает, когда ты в следующий раз сядешь за стол, — посоветовала ведьма.
Дороти послушно взялась за ложку, но не выдержала и снова заплакала. Начал всхлипывать и Лир. Песик просил еду со стола, напоминая ведьме о ее недавней потере. Килиджой… Килиджой, проживший с ней восемь лет, Килиджой, чей обезглавленный, облепленный мухами труп лежит теперь на горной дороге. Погибли и все его потомки, и вороны, и пчелы, но Килиджоя ведьме было жальче всего.
— Зажгу-ка я свечку, — предложила няня.
— Свечку, печку, гречку, — согласился Чистри.
Старуха поднесла к фитилю огонь, чтобы развеселить Дороти, пропела ей поздравительную песенку, какие поют надень рождения. Никто не подхватил.
Сидели молча. Ела одна няня. Лир то краснел, то бледнел, а Дороти отрешенно смотрела в одну точку на столе. Ведьма любовно поглаживала столовый нож.
— Что со мной теперь будет? — спросила Дороти жалобным голосом. — Зачем я только сюда пришла?
— Няня, Лир, ступайте на кухню, — сказала ведьма. — И заберите с собой Льва.
— Что эта злюка говорит? — спросила няня у Лира. — И почему девочка плачет? Еда не понравилась?
— Я Дороти не брошу, — заявил Лев.
— Ты что же, мне не доверяешь? А ведь мы с тобой знакомы. Ты был тем львенком, на котором ставили опыты в Шизе, не так ли? Я за тебя тогда заступилась. Будешь себя хорошо вести — еще чем-нибудь помогу.
— Не нужна мне твоя помощь, — презрительно скривился Лев.
— Понимаю. Зато ты можешь кое-чему меня научить. Например, дан ли Зверям разум от природы или зависит от воспитания. И если зависит, то насколько. Ты ведь рос один, сиротой? А потом я заберу «Гримуатику», эту проклятую рукопись, этот памятник древности, этот «Молот ведьм», этот «Некрономикон», и уйду отсюда, а ты будешь меня охранять.
Лев вдруг так рявкнул, что все, даже Дороти, подпрыгнули на стульях.
— Похоже, будет гроза, — озабоченно сказала няня, глянув в окно. — Пойти, что ли, снять белье.
— Я сильнее тебя, — угрожающе рычал Лев. — И Дороти одну с тобой не оставлю.
Ведьма молнией нагнулась и подхватила с пола собачку.
— На, Чистри, пойди брось его в колодец, — сказала она.
Чистри недоуменно посмотрел на хозяйку, но взял повизгивающего Тото под мышку и направился к дверям.
— Нет, нет, не надо! — вскрикнула Дороти. — Спасите его! Лев сорвался с места и бросился за обезьяной. Дороти тоже поднялась, но ведьма схватила ее за руку.
— Закрой дверь на кухню, Лир, — приказала она. — Чтобы нас не потревожили.
— Пожалуйста, не обижайте Тотошку, — плакала Дороти. — Он ведь ничего плохого вам не сделал. Пожалуйста, я сделаю все, что вы скажете, только верните мою собачку. — Она повернулась к Лиру. — Спасите его, умоляю. У Льва не получится.
— Что, уже нести десерт? — оживилась няня. — У нас есть пудинге карамельной подливкой. Пальчики оближешь.
