Алёна Харитонова - Охота на ведьму
Но Фиалке и вовсе не было нужды ни до него, ни до коренастого брезгливо оттирающего сапог Эйлика. Туда, в дом!.. Только разве попадёшь в дом, когда поперёк пути два мужика, раззадоренных запахом крови? Сначала Итель подумала, что раз уж у неё отныне нет мужа, то стоит ли вообще бояться схватки с двумя магами? А потом эту бабскую ноющую мысль сменила другая — ведьмачья, совсем отличная от плаксивой женской сущности.
И снова зубы оскалились в хищной ухмылке — Фиалка знала, эти двое не станут пленять её волшебством. Зачем? Что может противопоставить ведьма двум волшебникам? Ясное дело — ничего. А загонять трясущуюся от ужаса дичь, забавляться её страхом — это стократ приятнее, чем брать то же самое без боя. И потом, дичь-то непростая, дичь-то колдовская… А значит травля будет вдвойне интереснее.
Аранхольд склонил голову к плечу. Нет, этот вовсе не намеревался охотиться. Собрался, видимо, без затей умертвить колдунью одним неуловимым броском Силы. А вот Эйлик…
— Не тронь… — хрипло выдавил он, столь обманчиво миролюбивый и безобидный.
Аранхольд равнодушно пожал плечами и расслабился. Сказал только, не отводя взгляда от трясущейся (нет, не в страхе, в гневе) «дичи»:
— Натешишься, догоняй.
И не добавив больше не слова, одним неуловимым движением забросил себя в седло. Вороной конь нетерпеливо ударил копытом, а потом неспешной рысью исчез в чащобе. Ах, как жаль… И вправду жаль — теперь придётся его догонять… Но сначала — коренастый и добродушный Эйлик, он ведь тоже убийца.
Итель круто развернулась и рванула обратно в чащу. Приземистый и не такой гибкий преследователь должен был, по прикидкам ведьмы, отстать сразу же. Но Эйлик оказался на зависть шустёр.
Фиалка неслась, продираясь через кусты белени, к ручью. «Охотник», более осмотрительный, напролом через буераки да бурелом не спешил — берёг одежду и собственную шкуру. И всё-таки в какой-то момент даже приблизился к своей вожделенной цели едва не на три шага, Итель припустила ещё резвее, уж не ей ли известны на десять вёрст вокруг все овражки и кочки?
Отчаяние и жажда мести вскипали в крови. Нет, она не станет творить колдовство, иначе эта гонка закончится, не успев начаться — волшебник в любом случае сильнее ведьмы. А лишь только колдунья попытается достать мага при помощи своих сомнительных чар, он, пожалуй, легко забудет про азарт охоты и употребит Могущество безо всяких сомнений.
«За мной, за мной…» — шептала про себя Фиалка, путаясь ногами в высокой траве.
И охотник шёл по следу. Пару раз он весело предложил ведьме остановиться, пообещав не причинять вреда, на это Итель зло расхохоталась и припустила ещё ходче. Выругавшись, преследователь с азартом продолжил гонку — он откровенно забавлялся, выслеживая «дичь» и будучи полностью уверен в собственной силе.
Итель же мчалась к Топи. Она с детства любила болота — коварные и предательские, они могли быть едва ли не безобидными для знающего человека и смертельно опасными для всякого случайно забредшего. И здесь главное не сворачивать со знакомой тропки даже на полшага. Итель это знала. А её преследователь, ослеплённый сверкающими в подоле платья голыми ногами?
Но Топь находилась далеко от дома, а бежать с каждым шагом становилось всё тяжелее. Фиалка старалась не думать о том, что ждёт её в приземистой лесной избушке, однако мысли сами собой возвращались туда, где остался лежать бездыханным единственный дорогой человек.
«Убью скотов!» — подумала ведьма, и эта ярость неожиданно придала ей сил. Через глубокий овраг беглянка перемахнула одним отчаянным прыжком. Зато по другую сторону едва не споткнулась о коварно изогнувшийся в высокой траве корень огромного дерева. Фиалка нелепо взмахнула руками, но всё-таки смогла сохранить равновесие и даже не подвернула ногу. Быстрее! Ещё быстрее! А дыхание хищника за спиной всё ближе, и злости в нём всё больше — занимательная гонка перестала быть увеселением и превратилась в настоящую травлю. Но всё-таки надежда на спасение, пускай и призрачная, оставалась. А через пару мгновений чуткое обоняние ведьмы уловило сладковато-затхлый аромат сырой земли и загнивающей тины.
Несколько раз потерявший терпение и начавший уставать Эйлик пытался заарканить беглянку броском Силы. Но Рогон в своё время научил Итель отбивать подобные удары способом простым до идиотизма. «Просто представь, будто ты окружена зеркалами, которые блестящей стороной смотрят на нападающего, таким нехитрым способом его Сила отразит сама себя…»
С воображением, как известно, у любой ведьмы полный порядок. А для подкрепления результата Фиалка щедро потянула Могущество из мокрой болотной земли. Получилось! Эйлик даже вскрикнул от удивления — бросок его Силы хлестнул пространство, но арканная петля, вместо того, чтобы обхватить беглянку за плечи, соскользнула и ни на миг не задержала колдунью. Это позволило Ители выиграть несколько драгоценных мгновений.
Ну же! Ещё чуть-чуть… Ещё несколько шагов!
А ноги уже подгибаются от усталости.
Вот, вот она Топь! Сердце Ители возликовало от счастья. Получилось!
И в этот самый момент жёсткая мужская рука яростно рванула беглянку за пепельную косу. Ведьму потянуло назад. Она бессильно взмахнула руками и опрокинулась на преследователя. Из глаз пойманной жертвы брызнули слёзы невыносимой боли. Совершенно отстранённо колдунье подумалось: «Интересно, почему мужчины, вроде Эйлика, всегда стараются ухватить именно за волосы? И не только ухватить, но ещё и дёрнуть со всей дури?»
По затылку медленно поползла тяжёлая струйка крови. Всё-таки вырвал клок волос, погань болотная!
Сильный рывок развернул колдунью лицом к преследователю. Волшебник больно заломил жертве руку и теперь вплотную прижимался к Фиалке.
— Добегалась? — жарко, торжествующе выдохнул он ей на ухо, скользнув губами по раскрасневшейся щеке. — Не следовало удирать. Тогда бы и больно не было.
Итель жадно хватал ртом воздух, чувствуя, что сердце, встревоженное дикой гонкой, вот-вот выскочит из груди. До Топи осталось всего несколько шагов…
— Ну, что молчишь? — волшебник встряхнул пленницу, отчего заломленная рука буквально вспыхнула страданием.
На лице Эйлика меж тем не осталось и следа прежней мягкости и застенчивости. Фиалка попыталась вырваться, но маг только надёжнее перехватил её вывернутое под немыслимым углом запястье. Девушка снова взвыла от нестерпимой боли. И снова не к месту подумала полную ересь: «Странно, а ведь считается, будто злодеи, все как один — омерзительные типы с гнилыми зубами и грязными лапами, а мне вот попался вполне благопристойный». Да уж, глупее не придумаешь — благопристойный злодей. Она едва не захихикала, глупо, истерично, но вовремя сдержалась, а потом попыталась вывернуться и даже изо всей силы лягнула недруга под колено.
