Юрий Соколов - Путь в Обитель Бога
— Кто? — спросил я, открывая бутылку и пробуя содержимое. Так и есть — самодельное виски Уокера.
— Что — «кто»? — не понял кербер.
— Кто мог бы не варить?
— Ну, те, кто здесь заправляет. — Тотигай замялся и понизил голос, вспомнив, у кого мы в гостях. — Надзиратели.
— Сомневаюсь, что они ещё тут, — сказал я. — И сомневаюсь, что это мясо.
— Пахнет как мясо, — ответил Тотигай. — Я тебе даже могу сказать, кто это был, — конь нукуманской породы. Меня не обманешь.
— Давай попробуем.
Вскоре мне пришлось признать, что и у меня на тарелке лежит именно тушёный кролик, а не что-то другое. В банке действительно оказалась капуста, именно такая, как в Харчевне у Белянки. А лепёшки… Мог бы поклясться, что их готовила Лика. Для интереса я попытался сделать ещё бутылку самогона, которым торговал в Харчевне Синяк Тэш, — уж его-то пойло ни с чем не перепутать. Но, видно, я отяжелел после обеда и мозги стали работать хуже — бутылка появилась, однако не на столе, а на пустой табуретке сбоку, и была она высотой с меня и толщиной в обхват. Несуразная ёмкость постояла неподвижно, потом угрожающе дрогнула, табуретка заскрипела, и я поспешил снять бутыль на пол, причём едва не надорвался. Не без труда вынув огромную пробку, я понюхал содержимое. Нет сомнения — продукция Тэша. Пахло ацетоном, в котором разболтали добрую порцию отравы для клопов, и вкус, как я помнил, был соответствующим.
— Тебе не много будет? — поинтересовался Тотигай. Сам он, как ни старался, не смог опустошить свой тазик и наполовину.
— Многовато, — согласился я. — Зато теперь мы точно знаем, что не умрём здесь ни от голода, ни от жажды.
Следующие несколько дней я вовсю экспериментировал с Колесницей Надзирателей, создавая различные помещения дальше по коридору. Коридор этот был действительно бесконечен, как и само внутреннее пространство корабля. Чтобы проверить догадку, я создал одну особо большую комнату, внутри которой примыслил Харчевню в натуральную величину, со всеми деталями, какие помнил, но без людей. Сразу заметил, что не могу создать ничего такого, — даже мышь, даже дохлую. Или опыта мне не хватало, или это вообще было делом невозможным.
Мы с Тотигаем побродили по Большому залу, зашли в мою комнату, в баню Кочегара, а потом я изничтожил всё, что насотворял, так как уже понял, что в любой момент могу сделать почти что угодно, и для этого мне не обязательно нужны новые комнаты. Оставил лишь реаниматор — он был дорог моему сердцу. Только благодаря ему Тотигай снова со мной. Оставил и столовую — она была дорога желудку Тотигая.
Покончив с опытами, я взялся за практические дела — сделал себе новые брюки и жилет, а ещё патронов к винтовке, которые тут же и опробовал. В корабле стрелять не стал, мы вышли. Выяснилось, что Тотигай по-прежнему не видит Колесницу, стоит ему оказаться снаружи. Э-эх, был бы с нами кто-нибудь знающий, хотя бы Генка, он бы, глядишь, и разобрался с устройством корабля, с его безразмерностью внутри и маскировкой снаружи. А я что? Я вот всерьёз опасался, что штаны с жилетом испарятся с меня, как только я покину корабль. Жилет — чёрт с ним, а как без штанов? Но нет, одежда осталась на месте, да и с патронами всё оказалось в норме. Пострелял я по трупам ибогалов, валявшимся на равнине, и мы вернулись. Больше не выходили, а за событиями снаружи я следил через Книгу. Сперва вокруг никого не было, но вскоре появились яйцеголовые. Они осмотрели сожжённую равнину, похоронили своих, несколько тел забрали с собой. Кентавры остались там, где погибли. Торчавший из склона борт ибогалы, как и Тотигай, не видели.
Я понимал, что все мои опыты с машиной Надзирателей — это не более чем раскалывание орехов микроскопом на компьютере. Корабль был способен на большее. Гораздо большее. А создавался он и вовсе не для пошива штанов обносившимся трофейщикам и откармливания прожорливых керберов.
Пришло время, когда я всё же решился запросить у корабля рубку управления. Тут пришлось помучиться. Никогда ведь я такую рубку не видел, и не представлял себе, какой она может быть на Колеснице Надзирателей. Думал-думал, но без толку, и решил положиться на судьбу. Пусть корабль сам решает, что мне выдать. Он выдал: даже не знаю, как описать эту штуку, — вроде большого кокона, набитого непонятным техническим дерьмом, — но посредине там стояло очень понятное кресло с экраном и пультом напротив. В центре пульта я обнаружил знакомое отверстие. Как на ибогальском разряднике.
— Будешь вставлять? — спросил Тотигай.
Я взвесил в руке Книгу, помедлил, и вставил штекер в отверстие.
Экран осветился. На нём замелькало что-то странное, многомерное, изображение обволокло меня вокруг, и я почувствовал страшную дурноту. Потом эта круговерть исчезла, дурнота отступила, и я увидел на экране звёздную карту.
«Вселенная Додхара, — произнёс у меня в голове бесплотный и бесполый голос. — Пожалуйста, проложите курс».
— Ну что, Элф? — жадно поинтересовался сидевший рядом с креслом Тотигай.
— Точно не могу сказать, — ответил я, — но, кажется, сперва мне предложили программу для взрослых. В мире Надзирателей пространство точно устроено посложнее, чем у нас.
— И что ты сделал?
— А что я сделаю? Я там не то что ориентироваться — смотреть на это не могу. Сейчас вот предлагают проложить курс в космосе. Доходчиво предлагают — но такое ощущение, что кто-то вытягивает из меня мои же знания, превращая их в понятные мне слова. Интересно, а на Землю можно взглянуть?
Изображение на экране мигнуло, заметно изменилось, и голос сказал:
«Вселенная Земли. Пожалуйста, проложите курс».
— Клянусь Проникновением… — начал было я, и экран снова мигнул.
«Вселенная Парадиза. Пожалуйста, проложите…»
— Да погоди ты с прокладкой курса! Для начала бы просто подняться в воздух…
Не успел я договорить, как корабль дрогнул, а следом дрогнула и вся громада навалившегося на него сверху плато. Снаружи донёсся грохот обвала.
— Хватит! — заорал я, сжимая подлокотники кресла, и Колесница послушалась, замерла. Некоторое время я сидел, переводя дух, потом набрался храбрости и посмотрел на корабль снаружи своим вторым зрением.
Плато, против моих ожиданий, оказалось на месте, только обшивка теперь проступала из склона куском побольше первоначального. Равнину внизу разрезало километровой трещиной. Оттуда поднимался не то дым, не то пар. На будущее надо поосторожнее… Я ведь понятия не имел об истинных внешних размерах Колесницы, и что у неё за двигатели. Эдак можно половину планеты снести неудачным стартом.
Так и не опробовав ходовые качества, я стал выяснять, есть ли на борту оружие. Для начала, чтобы не рисковать, вызвал на экран карту Додхара — экваториальный пояс, где всё живое давно умерло. Изображение попрыгало, подёргалось, а потом на него легла прицельная сетка.
