Олеся Шалюкова - Ночь теней
Переводя взгляд в сторону, Вир увидел, как поднимается на ноги Ари. Поднимается, улыбаясь ему!
И уже теряя сознание, Вир еще успел подумать:
«О, Светлая богиня, не допусти, чтобы завтра мы помнили то, что натворим сегодня!»
Глава 32
Когда открываются тайны
Комната была погружена во Тьму, неясные отблески от камина скользили по коже постаревшего за один час мужчины. Исчез из глаз ясный блеск, исчезла та аура всевластия, что еще недавно окружала его подобно королевской мантии.
Войрэно был уничтожен той правдой, что ему открылась. Оказывается, столько времени он обманывал сам себя! Не желая увидеть истину, прятался за своей ненавистью и эгоизмом.
Ему уже больше не хотелось ничего — ни выяснять отношения, ни снова искать Судьбу, ни ходить какими-то фигурками.
В душе, точнее в тех осколках, что от нее еще оставались, царствовала апатия. Безразличие захватило герцога, и выбираться из своей личной опустошенности Ворон не собирался. Еще недавно у него было все. Он был близок к своей цели, но еще более близок он был к исполнению своей мечты. Отчего же все случилось именно так? Неужели не было возможности сделать все по-другому? Пойти другими фигурками. Не убивать чужую любовь. Не топтать чужие души!
Можно было. Наверное. Вот только шанс исправить все сотворенное был упущен. Да был ли он на самом деле?
Догорел огонь в камине… затем погасли угли. Мерно стучали часы в напольном монстре.
Мужчина поднялся с кресла, поправил на себе пиджак. И его пустой взгляд остановился на часах.
— Они мне никогда не нравились. Зачем я таскаю их за собой по мирам? А… точно… пока идут часы — мой сын жив. Но теперь это уже все неважно. Прошлое ничто. А будущего у меня нет и быть не может. Пусть же его не будет ни у кого!
Часы вылетели из окна и рухнули вниз. Далекий полет оборвался с жалобным «бом-м». Ворон закрыл глаза, а открыл их, уже став воплощением безумной силы.
Душе было не за что зацепиться в теле демиурга, с потерей надежды она тихо умерла.
Мерно стучало сердце. Ворон оглянулся по сторонам, нашел взглядом доску, подошел ближе, рассматривая обстановку.
Войрэно подводил Судьбу к одному желанию — умереть, чтобы не видеть, как рушится ее Вселенная, как погибают те, кто ей доверился. Как разрушается все то, что она создавала с таким трудом.
План был выполнен, но Войрэно теперь желал отомстить. Жажда мести поддерживала его тело. Уничтожить тех, кто допустил, чтобы Судьба проиграла. Убить выскочку-эльфа, посмевшего уничтожить тотемного ворона. Растоптать девчонку с алыми волосами, которая ослушалась его приказа и не умерла.
С этими двумя у Ворона были личные счеты. А с остальными вполне могут разобраться и его марионетки. Но все должно быть по порядку. Подойдя к доске, Ворон подвинул свою фигурку к фигуре Вира. Начавшееся перемещение подняло воплощение безумной силы в воздух, прокрутило, словно в воронке смерча, и… бросило обратно.
Над доской замерцало изображение Смерти. Серый игрок. О существовании которого Ворон даже не догадывался.
Смерть поправила тонкой костяной рукой край балахона и посмотрела на Войрэно.
— Игра закончена, — улыбнулась она. — Так что если тебе что-то надо, то ручками, дорогой, ручками!
Мужская рука сдавила призрачную шею.
— Убью, — сказал Ворон.
— Не получится, — прошелестела Смерть, исчезая. — Нельзя убить ту, которой нет!
Огромная доска треснула…. и раскололась. А затем рассыпалась пылью, впитываясь в серый камень пола.
За исчезновением своей драгоценной игрушки Ворон проследил пустым взглядом.
Болела голова. Болела так, что даже думать было невозможно. Тихий стон подсказал Карен, что очень плохо сейчас не ей одной.
— Хватит спать, подъем! — Незнакомый и жизнерадостный голос над головой вызвал лишь одно желание — прибить немедленно шутника. — Если тебе так хочется, — сообщили участливо, — то вначале придется все-таки открыть глазки. А в идеале еще и оторвать голову от пола.
«От пола? Что я делаю на полу?»
— А вот этого не знаю. Впрочем, если судить по тому, сколько вы выпили и чего именно, то я просто удивляюсь вашей живучести!
Стихиария с трудом открыла глаза. Над ней тут же склонилось участливое лицо Уны, и сильные руки Тайгана помогли подняться. Дочь демиурга чуть ли не силком впихнула в руку Карен высокий стакан с белой жидкостью с кисловатым запахом. Не сразу, но в голове прояснилось, и стихиария смогла даже оглядеться.
Все тот же домик под водой. Лея со страданием на лице смотрела на пустые бочки на столе. Ари лежала на диване и изучала потолок. Карен даже взглянула туда, пытаясь понять, может быть, там действительно что-то интересное. Парней в комнате не было.
— Я очнулась последняя? — уточнила Карен.
— Да, — кивнула Лея. — Уна и Тайган славно потрудились, приводя нас в порядок после вчерашней вечеринки.
— А зачем вы здесь? — подала голос Ари с дивана.
— Директор просил вас всех вернуться обратно в его замок. Вчера… Судьба стала безумной силой. И нам пора приступать к последнему этапу нашего плана. А для этого нам нужна ваша помощь.
— Плохо представляю, чем могу помочь такой компании, — отозвалась скупо некромантка.
— Это решим уже в замке ТерАля, кто и чем сможет помочь. А пока прошу вас собраться. — Уна, договорив, вышла вслед за Тайганом за воздушный полог.
— Лея… ты помнишь, что было вчера? — спросила тихо Карен.
Демонесса страдающе посмотрела на подругу.
— Нет. И от этого, если честно, мне очень не по себе. Что я могла натворить?
— Я тоже ничего не помню. — Стихиария повернулась к Ари: — А ты?
— В голове пусто. — Некромантка огляделась по сторонам. — Но поскольку мне от этого тоже очень неуютно, предлагаю выяснить, чего такого мы натворили.
— Как?
— У некромантов есть одно очень интересное умение. — Девушка потерла озябшие ладони. — Мы можем «допрашивать» вещи. Звука, естественно, нет, зато будут картинки. Есть желание узнать, как далеко мы вчера зашли, и зашли ли вообще?
Лея и Карен переглянулись и решительно кивнули.
— Тебе надо что-то особенное для обряда? — уточнила демонесса, нервно потирая запястье.
— Нет. Ничего. Только моя сила. Что будем спрашивать? Диван? Бар? Стол?
— Лучше стол, — ответила Лея.
«Обо всем остальном предпочитаю не знать», — подумала она с ужасом.
КэРидана кивнула и, коснувшись ладонью стола, что-то зашептала.
Стол подпрыгнул, неярко сверкнул и замер, а над столешницей в воздухе замерцали картинки.
