Филип Пулман - Северное сияние
— Ведуньи! — прокричал кто-то из медведей, и Лира, чуть не плача от радости, рванулась навстречу.
Внезапный толчок в спину опрокинул ее в снег. Йорек, ткнув девочку мордой между лопаток, сбил ее с ног и отшвырнул далеко вперед. Ничего не понимая и хватая воздух ртом, Лира подняла голову. Там, где она только что стояла, торчала стрела с зеленым оперением. Острие и древко ушли глубоко в снег.
— Кто же это? — растерянно прошептала девочка, но вот еще одна стрела со звоном ударилась о панцирь Йорека, прикрывавшего Лиру собой. Это были ведуньи из враждебного клана; много, очень много. Они жадной стаей кружили над землей, то камнем падая вниз, чтобы послать стрелу точно в цель, то взмывая вверх. Запрокинув голову в бессильной ярости, Лира кляла их самыми страшными словами, какие знала.
Йорек Бьернисон отдавал короткие приказы. Стычки с ведуньями для панцербьорнов были, судя по всему, делом знакомым, потому что медведи в мгновение ока приготовились к обороне, а воздушные разбойницы, заложив крутой вираж, пошли на приступ. Их стрелы били точно в цель только с близкого расстояния, поэтому для того, чтобы не тратить их понапрасну, им нужно было спуститься как можно ниже, прицелиться, выстрелить и мгновенно уйти наверх. Но в самой нижней точке этой мертвой петли, особенно когда в одной руке у них был лук, а в другой стрелы, ведуньи становились наиболее уязвимыми, и панцербьорны, выпрямившись во весь свой могучий рост, могли зацепить их когтистыми лапами и швырнуть в снег, где жертву ждала мгновенная смерть.
Лира сидела, притаившись за уступом. Вокруг нее падали стрелы, пока, к счастью, все мимо. Посмотрев в небо, она вздохнула с облегчением, заметив, что большая часть ведуний разворачивалась, чтобы лететь прочь.
Но облегчение было явно преждевременным. Нет, не прочь они летели. Им навстречу мчалось подкрепление, и там, среди хаоса мятущихся теней, двигались несколько ярких огней, которые стремительно приближались. Над бескрайними заснеженными просторами Свальбарда, где полыхало северное сияние, далеко разносился звук, услышать который Лира боялась более всего на свете: ровный рокот двигателя дирижабля. Сомнений быть не могло: это миссис Кольтер и ее солдаты.
Йорек рявкнул, и по его приказу панцербьорны стали готовиться к бою. В пляшущем свете, внезапными сполохами озарявшем все вокруг, Лира увидела, что медведи споро собирают огнемет. Но летевшие впереди всех ведуньи-разведчицы тоже мгновенно заметили это. Резко снизившись, они на бреющем полете осыпали панцербьорнов дождем смертоносных стрел, но медведи продолжали работать, уповая на прочность своих доспехов. Нельзя было терять ни секунды. И вот страшное оружие готово к бою: длинный ствол, направленный под углом вверх, чаша с метр в поперечнике и огромный железный резервуар, источавший клубы дыма и пара.
Лира увидела, как взметнулось вверх яркое пламя. Ее поразило, насколько слаженно и споро двигались панцербьорны. Двое из них резко опустили жерло огнемета вниз, третий мгновенно наполнил пылающей смесью чашу, и по приказу Йорека: “Залп!” — высоко в небо ударила струя огня, казавшаяся на черном фоне сернисто-желтой.
Ведуньи плотной стаей кружили так низко, что они-то и стали первыми жертвами. Трое мгновенно вспыхнули, как факелы, но все же главной целью медведей был дирижабль. Либо управлявший им пилот никогда прежде не видел огнемета в действии, либо он недооценил дальнобойность этого грозного орудия, только дирижабль летел прямо на панцербьорнов, не делая никаких попыток отклониться в сторону или сменить высоту.
Но тут стало ясно, что преследователи тоже идут на них не с голыми руками. На носу гондолы злобно ощерился готовый к бою пулемет. Лира увидела сноп искр, это пули задели чей-то панцирь, увидела, как медведи мгновенно сворачиваются клубками, словно броненосцы, и снова ударила очередь. Девочка в ужасе закричала.
— Пустое, — махнул рукой Йорек. — Пулькой панцирь не пробьешь.
Новый залп огнемета изрыгнул струю серного пламени точно вверх, и на этот раз медведи целились в гондолу. Во все стороны разметались объятые пламенем куски. Дирижабль ушел влево и, описав в небе широкую дугу, вновь ринулся в атаку. Медведи слаженно заряжали свой огнемет, но в тот момент, когда дирижабль пошел на снижение, ствол орудия панцербьорнов смотрел в землю. И тут пулемет на носу гондолы застрекотал и плюнул свинцом. Два медведя упали. Йорек Бьернисон глухо взревел, и новый залп огня ударил в дирижабль, висевший у них прямо над головами.
На этот раз струя серного пламени пробила оболочку, сделанную из пропитанного особым составом шелка, натянутого на жесткий каркас. Любые царапины были этой конструкции нипочем, но пылающее огнем каменное ядро весом в центнер оказалось явно чересчур. Шелк порвался, и находившийся внутри оболочки водород хлынул навстречу серной струе, превращаясь во всепожирающий огненный шар.
В ту же секунду весь дирижабль наполнился светом, как гигантский китайский фонарь. Сквозь ставший прозрачным шелк проступили темные опоры каркаса, казавшиеся еще чернее на фоне бушующего там, внутри, красно-желто-оранжевого ада. На какое-то время, тянувшееся неправдоподобно долго, дирижабль завис в небе, а потом так же медленно, словно нехотя, начал оседать вниз. На фоне белого снега и огненно-шафранового пламени крошечные фигурки людей выглядели как черные муравьи: они пытались выбраться, кто бегом, кто ползком. Ведуньи метались над полыхающим шаром, стараясь выхватить хоть кого-то из огня. Прошла еще минута, и на месте падения дирижабля не осталось ничего, кроме клубов дыма да груды искореженных железяк, которые лизали редкие языки пламени.
Но тартары и ОНА (Лира была слишком далеко от места крушения, чтобы разглядеть миссис Кольтер, но она твердо знала, что дама с золотистым тамарином там) не дремали.
С помощью ведуний им удалось выцарапать из огня пулемет, так что сражение продолжалось, но уже на земле.
— Уходим, — сказал Йорек Лире. — Это надолго.
Он негромко рыкнул, и несколько медведей тут же бросились атаковать противника с правого фланга. Лира чувствовала, как мучителен для Йорека этот выбор, как он жаждет остаться здесь и драться, но в то же время каждая клеточка ее тела, каждый нерв гнали ее вперед, перед глазами у девочки стояло лицо Роджера, в ее голове роились страшные мысли о том, что собирается с ним сделать лорд Азриел. Йорек Бьернисон все понимал, поэтому, посадив девочку себе на спину, он снова мчался в горы, оставив позади и битву, и своих панцербьорнов, которые должны были задержать противника.
Они забирались все выше и выше. Лира изо всех сил всматривалась вперед, но даже орлиное око Пантелеймона не могло разобрать, движется ли кто-нибудь по склону горы, на вершину которой лежал их путь. Правда, нельзя сказать, что они шли наугад. На снегу остался четкий след от упряжки лорда Азриела, и Йорек мчался по нему гигантскими скачками, взметывая задними лапами снежное облако, так что позади них в воздухе висел буран. Но это было уже неважно, как неважным вдруг показалось все, что осталось позади. Осталось. Ушло. Лира чувствовала, что весь этот мир тоже остается позади, слишком уж отрешенным и погруженным в себя становился ее взгляд, слишком уж высоко они поднялись над землей, слишком пугающим и непривычным был свет, который их окутывал.
