Анастасия Парфёнова - Обрекающие на Жизнь
Последнее восклицание прозвучало не как официальное заявление посланника богини и её Хранительницы. Оно… ну, очень лично оно прозвучало. С очень странными нотками под общим рассерженно-покровительственным тоном.
— С каких это пор моя судьба стала вас волновать, Эль-Витар? — Я использовала старинное клановое обращение, чтобы подчеркнуть официальность, но бесполезно. Разговор неумолимо сползал в какую-то неясную для меня область.
— Ты больше не Хранительница. Кроме того, последние два дня… позволили мне примириться с собой. Возможно, даже в большей степени, чем тебе, — совершенно непонятно объяснил древний, сопровождая слова нервным движением ушей.
Зато Видящий Истину дарай, похоже, отлично всё понял. Но не собирался ничего объяснять своей совершенно сбитой с толку супруге!
Аррек скользнул вперёд, загородив меня от эльфийского лорда, угрожающе сжал в руке оружие.
— Даже и не думай, — измученный, израненный, избитый, он смог вложить в обычные слова просто море угрозы.
— А почему бы и нет? Кто сможет меня остановить? Ты, младенец? — оскалился в ответ Зимний.
Казалось, про меня эти двое совершенно забыли. Забыли обо всём, кроме дуэли взглядов. Их воли сплетались в призрачно освещённом воздухе, отточенные и безупречные. Снова дохнуло смертью.
Зимний опять оскалился.
— Эль-леди — не игрушка для взбалмошных юнцов, запутавшихся в собственных желаниях. Ты перешёл все границы, арр!
— По-моему, — тихо и с неясной издёвкой ответил дарай, — границы тут перехожу совсем не я!
— Эй! — У меня хватило ума не вклиниваться между ними, но метко брошенная аакра разрезала паутину напряжённой схватки, заставив обоих отшатнуться.
Вот теперь можно было и влезть. Вышла вперёд, толкнула беловолосого ладонями в грудь, заставив оторопевшего от подобной наглости древнего отступить на полшага. Мы застыли друг напротив друга, и мне пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза — для существа столь почтенного возраста Зимний был просто до неприличия высок.
— Мы попадём сегодня в мир живых или будем ещё пару столетий играть в гляделки? Я, между прочим, есть хочу! — В животе, словно по заказу, громко забурчало. — И вообще… Ой!
Точно обжигающе холодный лёд сомкнулся вокруг моих запястий, когда Зимний сковал так неосторожно протянутые к нему руки своими длинными белыми пальцами. Точно молния ударила в тело — ни вздохнуть, ни освободиться.
Ауте, совсем забыла, что без силы Хранительницы мне с ним ни за что не справиться! Дёрнулась, пытаясь вырваться, обнаружила, что ясная синева фиалковых глаз уже совсем близко, со всех сторон… Рухнула в глубины сине-синего льда, вскрикнула, когда серебристые звёзды снежной вьюги затанцевали вдоль кожи.
Холод был всепоглощающим. Но почему-то этот холод оказался… тёплым. Тёплым, знакомым, успокаивающим. Совсем сбитая с толку, удивлённо пыталась понять, что же всё-таки происходит…
Серебряный холод и фиалковая синева отхлынули с приглушённым проклятием. Меня выдернуло, оттащило назад, встряхнуло, приводя в чувство. В нос ударил запах лимона и моря.
Ошарашенно затрясла головой, оглядываясь. Мир несколько неуверенно покачивался, но всё-таки теперь снова можно было видеть. В теле пела знакомая сила — похоже, чтобы пробиться ко мне сквозь фиалковый холод, дарай-князь активировал нашу связь.
Аррек перехватил мою руку, резко дёрнул к себе. Беззвучная сила подхватила, пронесла по воздуху, заставила упасть к нему на грудь, обхватив свободной рукой за плечи. Затем резко крутануться, уходя за широкую спину. Ощущение было такое, будто кто-то дёргал за верёвочки, словно марионетку. Не обращая ни малейшего внимания на законное возмущение, дарай оттолкнул меня ещё дальше, не выпуская тем не менее когтистой ладони. В другой руке он держал в защитной позиции свой старый, но всё ещё сияющий Вероятностями меч, прикрывая нас обоих этим грозным оружием.
Зимний загораживал путь на мост, его белоснежная фигура казалась древней статуей на фоне абсолютной тьмы. Такая бледная рука поднялась, осторожно дотронулась до разбитых в кровь губ. Ого! Похоже, его древнейшеству кто-то дал по прекрасной, точно выточенной из мрамора физиономии!
Ауте, да он же теперь совсем взбесится!
Древний скользнул во вьюжно-белом пируэте, вдруг оказался позади нас, взмахнул окровавленной рукой, выбив дарайский меч. Одновременно Аррек повернулся, снова рванув меня за руку, заставляя совершить красивый поворот и вновь очутиться за его спиной.
Ауте, это уже не смешно!
Мужчины снова сцепились взглядами, и теперь, содрогаясь от мощи вызванных ими беззвучных сил, я разумно решила не вмешиваться. Но ещё в самом начале этой безумной дуэли я автоматически начала танцевать, вплетая в странную схватку ритм и отточенность своих движений. Похоже, другого способа понять, что же тут всё-таки происходит, не будет, и я ещё глубже ринулась в танец, поворотом головы, прямой линией спины и изяществом протянутой руки создавая рисунок, который смогу осознать и контролировать.
Откинула голову, ища смысл во всём этом. Потянулась сначала к Арреку, пытаясь понять причины, по которым он влез в странную дуэль.
И озадаченно прижала уши к голове. Какие там причины? «Она моя!» — резонировало в словах, в подтексте и в контексте.
— Аррек, да ты же ревнуешь, — выдохнула потрясённо. — Ты что, спятил? К Зимнему? Мы же друг друга на дух не переносим!
Вот теперь оба на меня посмотрели. Причём выражения лиц у них в этот момент были схожи.
— Антея, если ты считаешь, что у меня нет причин ревновать, — страшно ровным голосом ответил мой супруг, — то либо намного глупее, чем все привыкли думать, либо совсем ослепла.
Я уже открыла рот, чтобы высказать своё мнение по поводу этой смехотворной идеи… да так и замерла, не успев его закрыть, когда споткнулась взглядом о льдисто-синие глаза древнего.
Воспоминания накатили горькой, обжигающей волной, будто и не было долгих лет и бесчисленных попыток забыть. Воспоминания о том единственном разе, когда лёд его прикосновения не был холоден. Воспоминания о ночи, наполненной кровью и смертью. И страстью, чуть было не разметавшей целый мир.
Безумие изменения.
Я судорожно сглотнула, пытаясь справиться с наваждением, и тут накатила вторая волна. Море, лимон, мята, пыль, осевшая на сапогах, и перламутровое свечение Вероятностей. И…
Аррек что-то сделал, и кровь, которой он напоил меня, чтобы вызвать из мёртвых, вскипела, прогоняя дурманящий туман. Когда в голове немного прояснилось, мелькнуло другое воспоминание: осиротевшая терраса Эвурору-онн. Слепящая ярость, столь обжигающая, что даже дышать невозможно под её опустошающими ударами. Белокрылый древний, преклонивший колени, кровь на запрокинутом лице. Алое на белом. Мои пальцы, испачканные в этой крови.
