Джулия Смит - Король-колдун
— Повесился в своей камере в подземелье шесть недель назад. Камера Кейла находилась напротив его темницы. Он пытался остановить Парра — бог знает почему, — но того невозможно было удержать. Очевидно, ему не понравилось то, что Мудрец увидел в его будущем.
Челюсть Атайи отвалилась, и, несмотря на трагичность обстоятельств, принцесса готова была расхохотаться.
— Парр… колдун?
— Весьма поэтическое возмездие, если хочешь знать мое мнение, — пробормотал Николас с оттенком презрения. — Я предложил Кейлу пост капитана, но он отказался — весьма изящно, ты же его знаешь. Сказал что-то насчет того, что устал от солдатни. Честно говоря, мне кажется, с него и вправду достаточно.
Атайя: понимающе кивнула:
— Так же, как и мне, Николас. Так же, как и мне.
Николас соскользнул с валика и встал рядом с Джейреном, ткнув его в плечо.
— Рассказать ей обо всем прочем или сам расскажешь?
— О чем?
Джейрен налил себе кубок разбавленного вина и откинулся на подушки рядом с Атайей.
— Николас решил учредить пост Верховного королевского колдуна. Он будет советником короля в вопросах, касающихся лорнгельдов, как Хедрик при Осфонине. — В глазах Джейрена промелькнуло тайное удовлетворение. — Видишь ли, именно сегодня, когда отпущение грехов объявлено строго добровольным делом, а обучение магии стало абсолютно легальным, кайтский двор особенно нуждается в подобном ведомстве.
К счастью, Джейрен успел подхватить кубок, выпавший из рук принцессы. На мгновение она онемела, не в силах вымолвить ничего, кроме нескольких несвязных звуков.
— Это… ты…
Николас широко усмехнулся.
— Я собственноручно подписал указ. Будучи регентом, я могу это сделать, сама понимаешь. А учитывая, насколько близко подобрался Мудрец к своей цели, а также его обыкновение не щадить при этом священнослужителей, Курия не стала мне возражать. — Принц взял скрученный пергамент со стола и протянул Атайе. — Я велел, чтобы тебе сделали копию.
Атайя взяла пергамент с золотым обрезом с такой осторожностью, словно сухой лист, готовый раскрошиться в руках. Принцесса развернула его и в благоговейном молчании пробежала глазами, на миг задержавшись на размашистой подписи Николаса и отпечатке кольца Дарэка в самом низу страницы.
Атайя держала в руках будущее Кайта — все, за что она сражалась, уместилось в нескольких простых фразах, написанных черными чернилами на пергаменте.
Принцесса вновь упала на подушки. Ее труд завершен. Конец.
— Спасибо тебе, Николас.
— Нет, Атайя, — ответил он. Глаза принца посерьезнели, он мягко вынул из ее пальцев пергамент и положил на стол. — Спасибо тебе.
Какое-то время Атайя хранила молчание, никто и не пытался прервать его. Затем взглянула вверх, словно в синих складках балдахина ей уже виделись мириады задач, которые предстояло решить.
— Ты понимаешь, что это значит? Это значит, что нам нужно строить школы, и обучать преподавателей, и еще… — От удовольствия, что впереди ее ждет столько работы, принцесса застонала. — Тебе действительно нужен Верховный колдун, но не представляю, как я найду время для этого. Да и в любом случае я не создана для работы советника. Ты сам это знаешь.
Николас переступил с ноги на ногу.
— Само собой, я знаю это. Я и не собирался предлагать этот пост тебе. К тому же тебе просто не хватит на это времени, — прибавил принц несколько уклончиво.
— Тогда кто?
Внезапно Атайя осознала, что Джейрен изо всех сил старается держаться незаметно.
— Поэтому я решил предложить этот пост твоему мужу, — заключил Николас, — который и принял мое предложение после целых… пятнадцати секунд глубоких размышлений.
— Не думаю, что мы будем продолжать жить в лесу, — рассудительно сказал Джейрен, — вот я и решил, что должен заняться чем-то полезным здесь. Ты же не возражаешь?
— Возражаю? Конечно же, нет! Ты пять лет был секретарем Хедрика, ты знаешь все о работе Верховного колдуна. И кроме того, в отличие от меня тебе свойственно думать, прежде чем говорить. К тому же ты гораздо более терпим к разного рода бюрократии. Я бы просто кричала на каждом Совете, что пора прекратить спорить и заняться наконец делами.
Довольное выражение промелькнуло в глазах брата.
— Что касается бюрократии, — произнес он, — если ты уже готова, то один из бюрократов находится в соседней комнате и жаждет увидеть себя. Если быть точным — даже несколько.
Несколько минут Атайя потратила на то, чтобы быстро привести в порядок волосы, и после того как Николас счел, что она выглядит вполне сносно, он проскользнул в соседнюю комнату, чтобы пригласить гостей. Спальня наполнилась веселыми голосами, принадлежащими Ранальфу, Мэйзону, мастеру Тоне и — к ее полной неожиданности — верховному лорду Бэзилу.
Тоня первой подошла к постели Атайи. На ней было воздушное одеяние из вышитого шелка — более роскошное, чем все, что Атайя когда-либо видела на Тоне.
— Как хорошо, что ты снова с нами, девочка моя. Джильда и Жерар хотели приехать, но кто-то же должен присматривать за всем в лагере, и на сей раз эта чертова обязанность досталась не мне.
Одетые в соответствии с дворцовой модой и почти неузнаваемые из-за этого Ранальф и Мэйзон приветствовали ее целомудренными поцелуями в щеку. Краткое заключение в подземелье почти не отразилось на них. Впрочем, Мэйзон заметил:
— Делить одну камеру с Ранальфом оказалось самым ужасным из всего, что я пережил. Никогда не думал, что можно так храпеть.
— Там было сыровато, вот я и подхватил простуду, — быстро отвечал Ранальф. — Я же не ною, когда вспоминаю некоторые твои привычки. Ты всю ночь скрежетал зубами, словно это и не зубы вовсе, а пара мельничных жерновов.
Смеясь над тем, как приятели добродушно подшучивают друг над другом, Атайя протянула руку верховному лорду, блиставшему в мантии цвета сапфира.
— Добро пожаловать, лорд Бэзил. — Выражение притворной озабоченности мелькнуло в глазах принцессы. — Сегодня меня уже не нужно спасать.
— На сей раз нет, — сказал Бэзил. Атайя разглядела за улыбкой глубоко спрятанную печаль. — Когда я увидел, что изображение Хедрика исчезло из регистра в палате Совета мастеров, я понял, что он ушел. В соответствии с его волей я прибыл в Делфархам, чтобы забрать тело в Рэйку. Однако я нахожусь здесь не только по этой причине.
В комнате повисло молчание. Повинуясь легкому движению Бэзила, все прочие отступили на шаг, на лицах застыло почтение. Даже Ранальф изобразил полное достоинства уважение, что еще больше усилило подозрения Атайи. Многозначительный блеск в глазах Николаса доказывал, однако, что ничего зловещего не предвидится.
