Торарин Гуннарссон - Король-Дракон Мистары
— Очень умно, — еще раз прокомментировал Тельвин. — Волшебники уже определились, кто станет их новым предводителем, или их политики все еще колеблются?
— Как мне кажется я сумею удержаться на своей позиции, — гордо сказала Алесса. — Следующие несколько дней покажут. Есть несколько волшебников с намного большим опытом, но я еще достаточно молода и энергична, чтобы лучше других воспользоваться ситуацией, сложившейся сейчас в Хайланде. Даже если вам удастся каким-то образом унизить нас и отстранить от участия в политической жизни страны, я по меньшей мере буду иметь в руках свой собственный орден.
— Совешенно замечательно, — сказал Тельвин. — Как бы я хотел услышать такой политический урок пять лет назад; моя жизнь была бы намного менее сложной. Что конкретно ты собираешься делать сейчас? Мне кажется, что ты собираешься извлечь из ситуации все, что возможно. А ты не думаешь, что волшебники могут сделать что-либо полезное для других, или они собираются ждать и смотреть, что могут получить сами?
Алесса задумалась на мгновение, потом подняла на него глаза, — Вы думаете, что можете обесчестить нас навсегда?
— Я совершенно не собираюсь обесчестить волшебников и выкинуть их из политики, — сказал с досадой Тельвин. — Вы сами достаточно сделали для этого. Я хочу изменить способ, каким управляется королевство сейчас, хочу сделать так, чтобы ни один человек или партия не использовали власть над страной для удовлетворения своих собственных амбиций. И вы не сможете остановить мнея. Нравится это вам или нет, но люди по-прежднему доверяют мне больше, чем всем волшебникам вместе взятым. Так что только от вас зависит, захотите ли вы участвовать в этом новом правительстве, или будете исключены из него навсегда.
— А вы никогда не научитесь играть в политические игры, — со вздохом сказала Алесса. — Что еще я могу сказать? Я совершенно точно знаю, насколько вы не уважаете нас. А ведь говорят, что скрытность — лучшая часть доблести. Так что для меня лучше всего признать свое поражение и поддержать ваши планы. Вопреки тому, что вы обо мне думаете, я люблю свою страну и свой народ. Нам надо много чего постоить заново или перестроить.
— Что с Альфатианами?
Она нахмурилась. — Как и вы, я всегда знала, что мы не в состоянии победить Альфатиан, и никогда не разрешала себе вообще волноваться на этот счет. Ваши драконы сделали союз против Альфатиан почти невозможным, во всяком случае на ближайшее будущее. Драконы полностью уничтожили альфатианской флот и, в результате, Альфатия теперь не угрожает никому. Больше никто не верит в необходимость во вторжении в нее, и все хотят сохранить свои армии поближе к дому. И мы тоже.
— И продолжайте искать Ожерелье Драконов, — добавил Тельвин. — Если ты хоть на чуть-чуть доверяешь мне, поверь, что драконы обязательно вернуться за ним, и на этот раз я не сумею остановить их.
* * *Дварфы ушли рано утром следующего дня, следуя за последними этенгардцами; они пересекли реку Аальбан по мосту и дружно зашагали к проходу под Горами Колосса. Армия Даркина также приготовились уходу; она так и не пересекла реку Арест и не вошла в город. Учитывая число всадников, фургонов и пехотинцев, на сборы им потребобовалось пол утра, и только незадолго до полудня они тронулись в путь.
Уход такого количества войск по всей видимости полностью удовлетворил драконов, и в то же утро последние из них улетели на север. Тельвин поднялся на стену города над дворцом и глядел на них, ряд за рядом поднимавшихся из лесов за полями, делавших круг и только потом устремлявшимся домой. Зрелище было внушительное и почти невероятное: длинная вереница драконов, которой, казалось, потребуется вечность, чтобы улететь. На первый взгляд их было даже больше чем раньше, но он подумал, что в этой последней группе было не больше четырех-пяти сотен драконов из первоначальных двух тысяч.
Отлет последнеднего дракона позволил, наконец, формально объявить об окончании осады, и город начал медленно возвращаться к нормальной жизни. И жизнь постепенно вернулась в нормальное русло, только Тельвин уже не был ее частью. Он почти смеялся сам над собой, обнаружив, что ему печально расставаться с этой страной и этими людьми, хотя большую часть своей жизни ему хотелось быть как можно дальше от них. Но в конце концов это был единственный дом, который он когда-либо знал; здесь из безвестного сироты он стал героем, а затем королем, потом опять переворот, и вот теперь он нежелательный и опасный иностранец. Самое время уходить.
Тем не менее жизнь в Хайланде никогда не будет такой, как раньше. Он надеялся, что, после всех его усилий, дела изменились к лучшему, и быть может будут еще лучше, когда ближе к полудню он отречется и передаст корону другому. Хотя он никогда не хотел быть королем, он принял на себя этот долг вместе с огромной ответственностью. И он хотел оставить за собой Хайланд в лучшем состоянии, чем принял его. Да, это был бы не хилый трюк. Флэмам всегда больше доставалось больше от собственных волков, чем от иностранных завоевателей.
Досмотрев до конца отлет драконов, он вернулся в свою комнату, где его уже ждала Сольвейг. Она рылась в большом рюкзаке, одиноко лежавшем в центре комнаты, в котором находились все его пожитки, принесенные из дома. Ее интерес не был простым любопытством — скорее она казалась испуганной.
— Очень хорошо, что ты пришла пораньше, — сказал он, усаживаясь на стул перед столом. — Этим утром я собираю большой совет перед моим формальным отречением, а так много дел надо еще разрешить.
— Я думаю, — согласилась Сольвейг, садясь на стул напротив него. — Совет еще даже не начал поиски возможного приемника. Если ты отречешься сейчас, тот, на кого ты укажешь, и получит корону.
— Кстати, я никогда не спрашивал твоего мнения на этот счет, — сказал Тельвин, как бы случайно изменяя предмет разговора.
Сольвейг смутилась. — Я не уверена, что есть о чем думать. Волшебники Огня хорошо обожгли свои перышки, так что они не скоро еще захотят вылезти и покукарекать, хотя и продолжают оставаться потенциальной угрозой. Твой новый король должен быть достаточно силен, чтобы иметь с ними дело. В то же самое время ни один из герцогов не стремится сесть на трон. Тем легче тебе назвать своего приемника. Это твое право.
— Какого бы короля я не выбрал, ему придется унаследовать часть ненависти, направленной сейчас против меня, — сказал Тельвин. — Поэтому на первых порах его власть будет не слишком сильной. Так что следующий король должен быть настолько силен, чтобы смело глядеть в лицо всем своим врагам. И я бы хотел знать, что ты собираешься делать после того, как я и Сэр Джордж уедем.
