Евгений Малинин - Драконья ненависть, или Дело врачей
– Все!!! Я окончательно разорен!!!
«Как, однако, странно встречают здесь клиентов!..» – Подумал я, а вслух произнес:
– Хозяин, нам требуется обед на троих! И побыстрее – мы торопимся!
Мужик бросил руки вниз и поспешил нам навстречу, изображая на лице скорбь и уныние.
– Господин сияющий дан, я в полной растерянности!.. В настоящее время в моей харчевне нет ни крошки еды и ни капли выпивки! Девять дней мое заведение было базой сияющего дана Трота и его армии, они все съели и выпили, а то, что еще оставалось в моих погребах увезли с собой!!
– То есть, ты хочешь сказать, что за свои деньги я не смогу получить здесь ни еды, ни питья?! – Раздраженно переспросил я, – ты хочешь сказать, что мне еще раз придется прогуляться через весь город, чтобы пообедать?!!
И тут, совершенно неожиданно мужик замер, с раскрытым ртом, уставившись налитыми кровью глазами в забрало моего шлема. Несколько секунд он стоял совершенно неподвижно, затем рот его захлопнулся, он как-то судорожно сглотнул и, через силу выговаривая слова, поинтересовался:
– Господин сияющий дан собирается… э-э-э… платить за обед?..
– А ты решил, что я набиваюсь к тебе на угощение?! – Со всем возможным высокомерием ответил я вопросом на вопрос, – для этого мы не слишком хорошо знакомы, кхмет. За оказанные мне услуги я привык расплачиваться, и твоя харчевня не исключение!
До этого момента я ни разу не видел, чтобы толстяки двигались с такой стремительностью. Хозяин буквально исчез с моих глаз, материализовался около своих служанок, снова пропал, и в следующее мгновение я услышал его голос из глубины зала:
– Господин сияющий дан, прошу вас и ваших людей к этому столу… Если господин сияющий дан желает, его свиту мы разместим за соседним столом!.. Обед будет подан через пару минут!
Фрик первым направился к столу, указанному хозяином, а я, по-прежнему держа эльфийку за руку, двинулся за ним следом.
Столик был чист и уже застелен свежей скатертью. Хозяин стоял рядом со столом почтительно согнувшись, в отличие от стражников у ворот, он не обратил ни малейшего внимания на то, что в мою «свиту» входила нечисть.
– Мы сядем вместе… – буркнул я и, усадив эльфийку на табурет, занял место рядом с ней. Фрик уже сидел за столом. Спустя две-три минуты появились служанки с подносами, уставленными снедью. Жареный гусь с яблоками, тушеные овощи, свежие пшеничные лепешки, блюдо с фруктами и два кувшина с легким прохладным вином составили меню нашего обеда.
Мы с Фриком немедленно принялись за еду – шут, похоже, тоже здорово проголодался, а вот эльфийка сидела неподвижно, положив ладони на край столешницы, и, казалось, не собиралась принимать участие в нашей трапезе. Я наклонился в ее сторону и негромко проговорил:
– Девочка, нас ожидает долгий путь – тебе необходимо подкрепиться…
Однако она никак не реагировала на мои слова. Тогда я положил свою двузубую вилку на край тарелки и повернулся на своем табурете в ее сторону.
– Ну вот что, девочка, – стараясь говорить как можно ласково, начал я, – если ты хочешь вернуться к своему народу, тебе надо поесть… К тому же, мне будет очень обидно, если ты умрешь от голода после того, как я приложил столько усилий, чтобы спасти тебя от костра!
Она медленно повернула свое удлиненное лицо в мою сторону и вдруг… заговорила! Голосок ее звучал неуверенно и едва слышно, словно некий мастер, маэстро, осторожно трогал виртуозным смычком струны скрипки:
– Ты действительно хочешь вернуть меня домой?..
– Конечно, – мягко подтвердил я, – для чего бы я иначе стал тебя спасать?
– Но ведь ты – дан Тон… Ты – Ужас маленького народца, ты – смерть во плоти, ты беспощаден и жесток, ты…
– И при всем при том, я хочу сделать именно то, что сказал… – прервал я ее «лестные» эпитеты, – поверь мне, если бы я хотел твоей гибели, мне достаточно было бы просто посмотреть, как ты горишь в очищающем пламени!
– Но… почему?..
Ее вопрос прозвучал столь беспомощно, в нем было столько непонимания, что я невольно вздохнул:
– Я не понимаю твоего вопроса – на мой взгляд мое поведение вполне естественно.
И тут раздался шепелявый голосок Фрика:
– Э-э-э, девчушка, я с этим сияющим даном путешествую уже несколько дней и могу тебе сказать со всей ответственностью: сияющему дану Тону в Трольих горах повредили голову, он потерял свой рассудок, но… приобрел другой… чужой! Так что, если он говорит, что хочет доставить тебя к твоим близким, значит так оно и есть. А если кто-то попытается тебя обидеть, он будет защищать тебя словно… родную дочь!
– Родную дочь… – эхом повторила эльфиечка и, медленно протянув руку, взяла с блюда яблоко.
«Ну вот, – удовлетворенно подумал я, – кажется девочка начинает приходить в себя».
Кроме этого яблока моя подопечная ничего есть не стала, однако мне почему-то показалось, что съеденного ей вполне достаточно для поддержания своих сил. Но этот факт навел меня на некоторые размышления. Когда наш обед закончился и хозяин опасливо подошел к нашему столу в надежде получить плату, я обратился к нему:
– Вот что, кхмет, наш дальнейший путь будет, видимо, пролегать по диким безлюдным местам, не сможешь ли ты достать нам какую-нибудь палатку или… шатер?
Толстяк задумчиво пожевал губами, а я не давая ему сразу ответить, продолжил:
– Кроме того, нам понадобится провизия и несколько кувшинов твоего замечательного вина. Если сможешь все быстро приготовить, моя щедрость не будет знать границ!
Толстяк поклонился и быстро ответил:
– Я постараюсь, господин, – а затем, чуть запнувшись, добавил, – а… вот… плата за обед…
– А обед включишь в общий счет!
И я вальяжно махнул рукой, отпуская толстяка.
Надо сказать, что вернулся он к нашему столу довольно быстро – не успел Фрик расправиться с последней грушей. В руках у хозяина харчевни был небольшой шелковый мешок оранжевого цвета, а следом за ним шли его служанки с двумя довольно большими кожаными торбами.
– Вот, господин сияющий дан, – с поклоном проговорил толстяк, – я все приготовил!
– Ну что ж, – усмехнулся я, – Ты заслужил премию! – И протянул ему на ладони заранее приготовленную желтую монетку.
И без того достаточно выпуклые глаза толстяка при виде монеты полезли из орбит. Шумно вздохнув и судорожно облизав губы, он, чуть заикаясь, проговорил, не сводя взгляда с предложенной платы:
– Это же золотая марка!.. Боюсь, господин, что я не смогу дать с нее сдачи!..
– А разве я требовал сдачи?! – С присущей дану Тону высокомерной брезгливостью поинтересовался я и повернулся к шуту, – господин Фрик, разве я говорил о сдаче?!
– Я не слышал… – самым безразличным тоном ответствовал шут, доедая последнюю сливу, а я снова повернулся к хозяину харчевни:
