Даниил Аксенов - Самозванец
— Это касается тебя? — уточнил принц.
— Нет, тебя.
— Тогда говори при всех. Мне не пристало иметь секреты от друзей.
Присутствующие военачальники и Ксарр согласно кивнули.
— Дело в твоей… девушке. То есть, знакомой, — начал Комен.
— Инкит?
— Да.
— Что же с ней? — заинтересовался принц.
— Она — дочь сапожника. Хоть и дворянка. К тому же не замужем.
— Ну и что?
— А ты не понимаешь? Вот спроси у Ронела, он тебе объяснит.
— Ты начал, ты и продолжай, — буркнул Ферен-старший, но было видно, что он поддерживает Комена.
— Хорошо, — сказал тот. — Я скажу прямо. Она тебя компрометирует. Ходят разные слухи. Говорят даже, будто вы с ней уже обвенчаны. Но принц, будущий король, не может жениться на дочери сапожника! Это совершенно исключено! Ты уж прости, но такого короля никто не будет уважать. Даже военные заслуги не помогут.
— Вы тоже так думаете? — спросил Михаил у остальных.
Все, как один, кивнули.
— Что ж, это вполне логично. Возможно, мне придется удалить ее от себя, — начал размышлять он, — или…
— Что «или»? — поинтересовался Комен.
— Или выдать замуж, — ответил принц, — за кого-нибудь другого.
— За кого? — спросил Ферен с таким видом, словно спрашивал: «кто же ее возьмет?»
Нет, конечно, он понимал, что на красивой и молодой фаворитке будущего короля захотят жениться многие. Но жениться и не делить с ней ложе, как того, возможно, захочет Михаил, желающих найдется немного.
Сам же молодой человек отнюдь не возражал, чтобы у Инкит был еще кто-нибудь. Он рассуждал просто: если мужчина не предъявляет прав на женщину, то она имеет полную свободу. Проблема была в том, что Инкит не хотела спать ни с кем, кроме него. О чем говорила ему неоднократно.
— А нет ли у кого-нибудь из вас знакомого холостого старикашки? — спросил Михаил. — Чтобы его можно было подкупить и женить на Инкит?
Это было неожиданное предложение. Все задумались.
— Как же, есть такой человек, — вдруг сказал Ксарр. — Тагга Луренат. Древний старик, того и гляди, песок из него посыплется. Но такой скряга!
Комен и Ферены обрадованно кивнули. Они знали этого тагга.
— Скряга? — удивился принц. — Любит деньги?
— Еще как! — воскликнул переполняемый эмоциями Ксарр. Было видно, что ему не терпелось высказать все, что он думал об этом человеке.
— У него было много рабов, — начал объяснять он. — И, конечно, ему полагались за их освобождение деньги из казны.
Если купчая на раба передавалась чернобородому сейчас, то ее владелец получал лишь четверть назначенной суммы. Если она передавалась через полгода, то он получал половину. А если через полтора года, то — всю стоимость.
— Все люди как люди, — продолжал Ксарр. — Кто взял часть стоимости сейчас, а кто согласился ждать полтора года.
— А что им еще было делать? — улыбнулся Маэт. — Сражаться против принца с многотысячным войском? Или объявить о несогласии с указом и дружно пойти на эшафот?
— Не перебивай, — строго сказал чернобородый.
Если бы еще несколько месяцев назад кто-нибудь сказал ему, что он будет делать замечания дворянину и офицеру, староста деревни не поверил бы. Но сейчас он был полновластным управляющим делами королевства. И успел привыкнуть к своему новому качеству. Да и кроме того уже имел нововведенное звание полковника.
— Так вот, все люди как люди, а этот старикашка буквально охотится за мной! Куда ни пойду — везде он. И нудит, и нудит. «Когда же мне отдадут все деньги» спрашивает. Хочет все и немедленно! Не припомню дня, чтобы я его не видел. Я бы ему сказал, когда они будут, и куда за ними идти. Но неудобно. Тагга все-таки. Старик, опять же.
Присутствующие незаметно для Михаила обменялись понимающими взглядами: проблема близка к решению и, похоже, удалось быстро отыскать подходящую кандидатуру.
— Где же он сейчас? Можно с ним поговорить?
— Тут, неподалеку, — мрачно ответил Ксарр. — Провожал меня до дворца.
— Сходи-ка за ним. Сможешь его найти?
— Чего его искать? — буркнул Ксарр. — Только я выйду за ворота, а он тут как тут.
И удалился, все еще недовольно бурча себе что-то под нос.
Он оказался прав. Через непродолжительное время чернобородый вернулся в сопровождении древнего старика. На вид ему было лет девяносто. А то и все сто. Сморщенное лицо, шаркающая походка, старческий горб — вот что бросалось в глаза в первую очередь. Тем не менее, старик поклонился принцу, а потом присутствующим. То, что он без труда выделил Михаила среди компании приближенных, означало, что старичок еще был вполне в своем уме.
— Приветствую, почтенный тагга, — доброжелательно начал новый хозяин Парма. — Что привело тебя ко мне?
Присутствующие замерли в предвкушении очередной незабываемой беседы принца. О его своеобразной, если не сказать странной манере вести переговоры ходили уже легенды.
— Приветствую, твое высочество, — проскрипел старик. — Вот этот человек, твой казначей привел.
— Ах, да, — сказал Михаил, всем своим видом показывая, что запамятовал о такой мелочи. — Присаживайся. До меня дошли слухи, что ты постоянно требуешь денег. Это так?
— Да как же не требовать, твое высочество! — проскрипел еще громче Луренат. — Скоро по миру пойду, если мне не заплатят. Посмотри во что одет. В жалкие обноски.
Старик действительно был одет так себе. Но это почему-то наводило на мысли не о бедности, а о схожести старикана с одним из литературных персонажей, редким скупердяем.
— Почему же ты думаешь, что для тебя нужно делать исключение? — Михаил сделал вид, что гневается. — Все ждут полной суммы, и ты жди. В чем дело?
— Не могу ждать, твое высочество, — пробормотал тот. — Деньги нужны.
— Они всем нужны, — безжалостно отрезал принц. — А вот за то, что ты надоедаешь занятым людям, мы тебе вообще можем не заплатить. Совершенно ничего.
— Как же так? — испугался Луренат. — Да я и не надоедал вовсе. Так, спросил пару раз.
— Каждый день! — твердо сказал Михаил. — Каждый день ты приходил к моему казначею и требовал денег! А теперь еще отнимаешь время у меня, у наследного принца Ранига!
— Но, твое высочество, — забормотал старик, — ты же сам меня позвал…
— Не хочу ничего слушать, — отрезал тот. — Все. Ты остался без денег!
— Помилуй! — воскликнул старик.
— Все говорят «помилуй». Но с меня хватит! Ты остался без денег!.. Если только…
— Если что? — ухватился Луренат за соломинку.
— Если ты сделаешь то, что я скажу.
— Готов служить твоему высочеству всей душой и телом! — старик простер к Михаилу руки.
— Я заплачу тебе сто золотых.
