Владимир Сазанов - Двуединый.Враг империи
— За нами следят? — поинтересовался я у Дианы.
— Считай, что нет, — отозвалась подруга. — За исключением привратника, которого ты и сам видел. Есть еще горничная, но она, судя по всему, обычная прислуга. Во всяком случае, ушки греет крайне непрофессионально.
— Понятно. Спасибо.
Похоже, нас здесь никто не ждал. Хорошо. Значит, не придется прорываться с боем. Предугадать мой визит в Калеву и организовать засаду родне не удалось, а телохранителей Мирдина я не боялся. Они обязаны были в первую очередь заботиться о самом мастере и потому особой опасности для нас не представляли.
В гостиную вошла молодая женщина в костюме горничной. Она молча поставила на небольшой столик пару бокалов и кувшин с морсом, после чего исчезла, прихватив с собой поднос. Медленно потянулось время. На самом деле ждать пришлось не особенно долго, но постепенно сгущавшееся напряжение изрядно давило на нервы. Все же я изрядно рисковал, заявляясь сюда в открытую.
Встретивший нас слуга наверняка уже связался с местной службой безопасности. И руководитель последней мог запросто попытаться организовать задержание силами имеющихся у него оперативников. Не слишком умный поступок, но вполне вероятный, учитывая, что своим местом начальник стражи Калевы обязан моей бабушке Кларе, владеющей изрядной частью городских земель. В связи с этим требовалось провести переговоры как можно быстрее, чтобы успеть убраться до начала атаки.
Я ощутил легкое ментальное касание — словно кто‑то провел перышком внутри черепной коробки. Чувство возникло и тут же пропало. Столь мимолетное, что в обычной обстановке могло бы остаться незамеченным. Значит, Мирдину не только доложили о визите, но и позволили поговорить с нами, то ли не опознав, то ли по какой‑то другой причине. Считанные единицы психо способны дотронуться до моего разума и успеть разорвать контакт до того, как естественная защита затянет их в лабиринт хаотичных образов.
— Здравствуй, Абель. — Вошедший в гостиную мастер слегка прихрамывал. — Хорошая личина. Сам иллюзию накладывал?
— Нет, — покачал я головой. — Не сам. Для такого требуется талант художника.
— Или очень точное представление о том, что хочешь добиться.
— Или так, — кивнул я, хотя и был не согласен с его утверждением. Но не спорить же на отвлеченные темы. Вежливость проявить и по — другому можно. — Что с вашей ногой?
— О ножку стола ударился, — отмахнулся он. — Так удивился, когда мне доложили о визите ученика. — Мирдин улыбнулся.
— Надо же было как‑то представиться…
— Не беспокойся. Такое признание довольно лестно, несмотря на то, что мое участие в процессе твоего обучения несколько преувеличено. Хотя над ребусом пришлось подумать. А потом еще и в памяти покопаться. Все же полдюжины лекций в год для студентов университета Калевы и редкие советы коллегам вряд ли дают хоть кому‑то из них достаточно оснований называть себя моими учениками. Единственным кандидатом, имеющим какое‑то право на это звание, оказался один мальчик, буквально засыпавший меня вопросами лет пятнадцать назад.
— Я действительно многому научился у вас.
— Верю, — покивал Мирдин. — Но это было давно. Не думаю, что ты заглянул, чтобы обсудить светские новости или поинтересоваться моим здоровьем.
— Простите, мастер.
— Не бери в голову. — Он вновь улыбнулся, показывая, что ничуть не обижается. А я отметил для себя необходимость уделять чуть больше внимания людям, чьи профессиональные услуги могут рано или поздно пригодиться. — Так что тебя сюда привело? Возникли неожиданные проблемы ментального плана? Или просто желаешь получить консультацию специалиста?
— Ни то, ни другое. Я хотел попросить вас об одной услуге.
— Вот как… — Мастер задумался. — Требуется защитить разум одного из твоих людей от сканирования или что‑то другое?
— Другое.
— Извини, Абель, но мне придется отказаться. Я симпатизирую тебе, также как и твоей сестре, однако не испытываю ни малейшего желания вступать в конфликт с остальными членами вашего рода.
— А если я гарантирую, что вам не придется вступать с ними в конфликт. Ни с ними, ни с другими представителями Дома Меча.
— «Весовщики»? — мастер прищурился.
Я отрицательно покачал головой.
— Тоже никакого конфликта. Все в рамках закона и напрямую никого из аристократов не затрагивает. Я лишь хочу, чтобы один человек — простолюдин — на некоторое время забыл события определенного вечера. Или ночи. Видеть вас ему не обязательно.
— Незаметная обработка? В рамках закона? Ты серьезно?
— Вполне. На кратковременную амнезию он согласится добровольно. Или не согласится. Но тогда ваши услуги не понадобятся.
— Звучит достаточно просто. Так зачем тебе я? Что‑то случилось с твоим психо?
— Был ранен и сейчас отдыхает в Солиано. Но дело не в этом. Он просто не справится. Интересующий меня человек обладает ментальной защитой, установленной очень квалифицированным психо.
— Насколько квалифицированным?
— Четвертая ступень минимум. С высокой долей вероятности специализируется именно на защите.
— Проблема. — Мирдин сложил пальцы домиком. — И вызов. — Он цокнул языком. — Знал ведь, чем заинтересовать старика.
Я пожал плечами. Весь расчет строился на любви мастера к решению сложных задач. А уж в том, что воздействие на чужую память при установленной ментальной защите — задача сложная, можно было не сомневаться.
— В принципе, приглушение определенных воспоминаний, несмотря на наличие защиты, вполне возможно. Однако есть сложности с определением участка памяти, отвечающим за искомый период. Этот человек учился на психо?
— Нет. Но проблемы возникнуть не должно. Необходимо предать забвению лишь то время, которое вы будете находиться рядом с ним.
— Хорошо. Очень хорошо. — Мастер потер руки. — Цель увлекается алкоголем? Наркотиками? Часто перерабатывает?
— Честно говоря, не знаю. У меня по нему не так много информации.
— Еще интереснее. Разработать универсальную схему… — Судя по заблестевшим глазам Мирдина, он уже прорабатывал варианты. Что, впрочем, ничуть не мешало ему вести осмысленную беседу. Жаль, что я этому так и не научился. — Ты ведь понимаешь, что эффект быстро закончится? Можно симулировать глубокий сон или рутинную деятельность, но стоит человеку начать копаться в памяти…
— Понимаю.
— В таком случае я, пожалуй, возьмусь. Однако наведенная забывчивость все равно долго не продлится. Дней пять — шесть в лучшем случае.
