Николай Ярославцев - Вождь из сумерек 3
Черный бог дернулся и, с диким воем смертельно раненого зверя, обрушился на Стаса. Стиснул могучими руками и поднял его над жертвенным столом. Но и сам оказался в не менее крепких руках, которые рвали его шею, ломали пластины доспехов, уродовали личину забрала.
Сверкнул над алтарем кончик эльфийской стрелы и исчез в другой глазнице забрала.
В спину Нахсора, который целиком погрузился в заклинание, вонзился второй меч Купавы. Удар был настолько силен, что шаман потерял равновесие. Ровно настолько, чтобы Веселин успел нанести два удара своими клинками.
А над алтарем снова поднимался столб мерцающего света. И внутри его шла отчаянная борьба.
Нахсор быстро приходил в себя, несмотря на то, что в его теле торчали рукояти четырех мечей. Губы его шевелились, нараспев читая заклинание.
Вокруг алтаря шла отчаянная рубка. Рубка на полное истребление. И бой этот грозил затянуться.
Купава и Веселин переглянулись, отступили и прыгнули вперед ногами. Шаман, отброшенный силой их сдвоенного удара, повалился на жертвенный стол. Бог с молниеносной быстротой выкинул руку ему навстречу, стиснул за горло и бросил себе под ноги.
А Стас продолжал вести отчаянный неравный бой. Он почти вдвое уступал своему врагу в росте, Но даже не пытался высвободиться из смертельных объятий. Его боевой нож кромсал черные доспехи, чтобы прорваться к телу. Столб света поднялся уже на сажень. Их тела теряли очертания, словно таяли в голубоватом свечении. Купава, с криком отчаяния, метнулась вперед.… Но Веселин и на этот раз оказался проворней.
Яркая ослепительная вспышка озарила жертвенный зал, и раздался грохот оглушительного взрыва, в котором исчез и жертвенный зал. И жертвенный стол. И сам Черный замок.
Глава 26
Галера медленно выбиралась из тесной бухты. Капитан Тайлесий снова стоял у рулевого весла, провожая взглядом удаляющийся берег. И не только он. Рядом с ним все четверо. Толян, Войтик, принц Бодрен, гном.… Над головой багровое полыхающее небо. Зола крупными хлопьями падает на палубу. И на пенящуюся воду. Матросы сказали, что это уже продолжается много дней. Но не было ни огня, не взрыва. Гора сама собой словно растаяла в воздухе.
Они не спорили. Не было, так не было.
Никто из них не мог сказать, почему они уцелели, почему не сгорели заживо в этом адском огне. И был ли вообще огонь и взрыв? Или это еще одно проявление белого ужаса? Почему не исчезли вместе с островом. И как, каким образом оказались на берегу этой бухты?
Последнее, что они успели заметить, и что могли вспомнить после вспышки огня и грохота взрыва, это был командир, с молниеносной быстротой, наносящий удары боевым ножом в тело Черного монстра. И Веселина с Купавой, вспарывающих мерцающую оболочку, своими телами.
А затем все исчезло.
Очнулись уже на берегу в окружении моряков «Черной кошки». Долго молча смотрели друг на друга. Потом так же долго на остров Черной скалы. Но уже без скалы.
И все.
Позади больше трех лет бешеной гонки. Конец гонке. Конец всему. Наверное, каждому из них пришла в голову эта, опустошающая душу, мысль.
Толян, согнув ноги в коленях, зажал голову руками и тупо раскачивался. Из груди вырывался долгий глухой стон.
Снова повел глазами в сторону острова, ставшего могилой его друзей, могилой командира и побратима.
-Мы уже потеряли надежду вас дождаться. Проходит неделя за неделей, а вас все нет. – Услышал он тихий шепот помощника капитану Тайлесию. – Попробовали выйти в море, но испугались, что посадим галеру на камни…
Взгляд зацепился за две узкие голубые полосы и скользнул дальше. И вернулся.
-Мечи командира. Но как?
Руки потянулись к рукоятям.
-Толян! – испуганно крикнул гном. – Они убьют тебя. Никто, кроме вождя не может взять их в руки.
Но было уже поздно. Оба меча в руках Толяна. Смотрит на них, как на чудо.
-Они не должны были остаться! – Растерянно пробормотал он. И поднял глаза на друзей. – Они были у алтаря. Я сам видел.
Если Войтик даже глазом не повел, то Ровин, оправившись от удивления, медленно переводил взгляд с мечей на Толяна и обратно.
-Ровин, они теплые. – Прошептал Толян и протянул мечи гному. - Потрогай. И камни светятся.
Гном покачал головой.
-Не искушай, брат. У мечей есть хозяин. Был…
Не прикоснулся к мечам и эльф, хотя по его лицу видно было, с каким трудом он борется с этим желанием.
-Они теплые. – В голосе Толяна слышалась надежда. – Они живые. И он.… Ребята, надо возвращаться.
Гном с треском заколотил кресалом и надсадно захрипел.
-Они бы не бросили хозяина, Толян.
-Но они теплые!
Эльф встал и обнял его за плечи.
-Чудес не бывает, Толян. Мы даже не можем сказать, где мы были. И сколько…Скала всего лишь мираж. Морок! Нет колдуна, нет и морока.
С другой стороны на плечо легла рука Войтика.
-С ним Купава. И Веселин. Если живы.
Галера медленно отходила от острова.
За все время пути Толян не сказал и десяти слов. Что-то надломилось в нем. Что-то важное ушло из его жизни. Порой страшное, ужасающее одиночество накатывалось на него с такой силой, что хотелось выть. Долго и по звериному. Подходил Войтик, брал за плечо и силой вел к столу. Равнодушно жевал и с ненавистью проглатывал куски рыбы или вяленого мяса и с тем же выражением лица запивал кислым вином. И уходил на палубу. Подходил эльф или Войтик. Скосив глаза в их сторону, недовольно сопел и отходил еще дальше.
-Толян, надо жить! - Заикнулся как-то принц.
И Толян перешел на другой борт.
Плаванье выдалось на редкость спокойным. Только один раз вдали показалась биррема архонтов. Но дело было к ночи. И Тайлесий без труда ушел от нее.
А неделю спустя капитан завел судно в свое тайное убежище.
-Может, заночуете? – Нерешительно предложил Тайлесий.
Не ответив, Толян, пряча глаза, обнял его, похлопал по спине и сел в седло подведенного коня.
-Даст бог, встретимся еще, брат Тайлесий. Мир тесен. И дорожки тесные. А нет, не поминай лихом.
И отдохнувшие кони унесли их в ночь.
Толян обернулся, губы шевельнулись.
«Мы вернемся еще сюда, командир! - Услышал эльф. – Мы найдем вас, ребята. Ждите».
-Надо было бы дорогу поискать. Забытую. – Войтик озабоченно покрутил головой. Быстрей бы добрались.
-Командир обещал Щира навестить. – Безлико отозвался Толян.
Спорить не стали. Слово вождя.
Гнали коней так, словно уходили от погони. Что, по правде сказать, было не далеко от истины. Несколько раз натыкались на разъезды кочевников. И тогда Толян оживал. Серые глаза наливались стужей. Губы расползались в хищной улыбке. А потом молниеносная рубка. И снова, сгорбившись, он покачивался в седле, бездумно глядя прямо перед собой.
