Александр Матюхин - Ловец богов
Человек в черном вдруг прыгнул вперед, упал на асфальт и исчез. Паршивец от удивления даже перестал стрелять.
Один из Слонов вдруг завопил и упал на землю, скрючившись пополам и зажимая руками живот.
Негодяй что-то закричал…
Первый Слон, видя такой поворот дела, бросился бежать по улице, изредка стреляя, не оборачиваясь. Через секунду он скрылся за поворотом.
Пашка все еще сидел на асфальте, но с ним происходило что-то странное. Паршивец не мог поверить своим глазам. Словно черный туман обволакивал Грозного и пытался утащить за собой. Даже яркое солнце не в силах было разорвать темноту, поглотившую Пашку.
Выстрелы внезапно стихли. Паршивец смотрел на Грозного и вдруг увидел, как словно из-под земли вырос человек в черном. В руках он сжимал сеть.
— Сюда направляется толпа, человек двести, — сказал из-за спины Сан Саныч, потом поперхнулся и уже тише добавил, — о, господи, что там происходит?
Человек в черном будто поймал сетью темноту.
— Я не знаю. — Паршивец опустил автоматы.
В следующее мгновение Грозный вдруг упал на асфальт лицом вниз. Человек в черном, и еще один человек, держащий в руках полные темноты сети, повернулись в их сторону.
— Идите домой, — сказал человек в черном тихо, — уже все закончилось.
— Ты кто такой? — спросил Паршивец, и подумал о том, что было бы неплохо вновь поднять автоматы. Правда, поможет ли это?
— Вам необязательно знать. — Ответил человек и растворился в воздухе.
Следом за ним исчез второй человек, с сетями. А затем и Грозный.
— Я ничего не понимаю, — сказал Негодяй, — все мертвецы растворяются. И тот Слон, и мумия… кроме вон того. Смотрите.
Паршивец посмотрел на обгорелого человека, облепленного белой мошкарой. Он не растворялся, хотя должен был. Человек остался лежать на спине с открытым ртом и выпученными глазами. Мошки копошились на нем, объедая плоть — кое-где были видны кости.
— Мне кажется, или он улыбается? — сощурился Сан Саныч.
— Да уж, смешно, когда тебя едят насекомые в Нише. — Кивнул Негодяй.
На одной из улиц показались Слоны — человек двадцать.
— Нам пора, — буркнул Негодяй, — не люблю я Слонов, особенно в таком количестве.
— Согласен, — Паршивец швырнул автоматы на землю, — дома, оно спокойней будет.
4
Шиджилл смотрел на улов и улыбался.
Он ни разу не встречал такой уникальной, чистейшей темноты. Сгусток в центре сферы был безумно черным. Воплощение черноты. Бог черноты, если можно так выразиться.
Шайтан, верный помощник, успел взять жиела в самый последний момент. Еще минута — и паразит вырвался бы на свободу. Невозможно даже представить, сколько душ он прихватил бы с собой, прежде чем Шиджилл смог бы его поймать. Если бы вообще смог. Боги, которые обретают силу, практически неуязвимы.
В соседней комнате спал Павел. Молодец, постарался на славу. Он едва не умер — Шиджиллу пришлось заново запускать его сердце.
На кухне же, рядом с хозяином, сидели Кхан и Шайтан.
— Благодарю вас, — сказал Шиджилл, — это лучший жиел в моей коллекции.
— Надеюсь, мы скоро уберемся из этого мира, — сказал Кхан.
— Мы уходим прямо сейчас, — Шиджилл посмотрел в окно. Город только встряхивался после дождливой ночи. Самое лучшее время, чтобы покинуть этот мир.
— А Азелон? Похороним его?
— Мы возьмем тело с собой. — Сказал Шиджилл.
— А Павел? Что с ним будет?
Вместо ответа Шиджилл встал со стула и улыбнулся:
— Собирайтесь, господа. Мы уходим.
Потом развернулся и прошел по коридору в зал.
Павел уже не спал. Он лежал на кровати, укрытый белой простыней и разглядывал потолок.
Когда Шиджилл вошел, Павел приветствовал его легким кивком головы.
— Вы поймали паразита?
— Безусловно, — кивнул Шиджилл, — ты очень помог нам, спасибо.
— Знаете, Аслан Анатольевич… — Павел помолчал, — я разговаривал с этим… с жиелом. Он старался убедить меня, что только он является истинным богом.
— Все они так говорят, — кивнул Шиджилл, — ты же не поверил ему? Почему?
— Он сказал, что вера в бога сильнее любви и дружбы, — сказал Павел, — а я считаю, что это неправильно. Любовь и дружба тоже имеют право на существование. Истинный бог не должен запрещать любить.
— Верно, мой друг. Я рад, что ты понял это, — Шиджилл помолчал и продолжил, слегка наклонив голову, — но это означает, что ты не пойдешь ко мне в помощники, я прав?
— Как вы догадались?
— В этом мире у тебя есть любовь, и есть дружба. Теперь к ним прибавилась вера. Ты не захочешь менять столько добра на какие-то путешествия. Пусть даже тебя и тянет сменить обстановку.
— Вы правы, Аслан Анатольевич, — Павел улыбнулся, — вы говорили, что уходите? Без меня.
— Да.
Шиджилл подошел к кровати и протянул руку. Павел пожал ее и сел на кровати.
— Ты хорошо поработал, — продолжил Шиджилл. Когда он убрал руку, в ладони Павла осталась пластиковая кредитная карта зеленого цвета, — на твоем счету полмиллиона кредиток. Думаю, достаточно для того, чтобы больше не соваться в Нишу.
— Может, вы и есть бог? — задумчиво произнес Павел.
— О, нет, — ответил Шиджилл, — я всего лишь Ловец. Ловец Богов.
Он развернулся и неслышно вышел в коридор. Возле входных дверей стоял Кхан с двумя чемоданами. Шайтан возился на кухне.
— В следующем мире отдохнем на славу, — сказал Шиджилл, — я обещаю. Пиво, девушки и сауна — точно. А еще подыщем подходящую замену Азелону. Кхан, дружище, такси вызвал?
— Обязательно, хозяин.
— Хорошо. Больше нас здесь ничего не держит.
Шиджилл вышел на лестничную площадку.
Каблуки звонко стучали по мытому бетонному полу.
Глава 024
1
Я смог подняться с постели через час после прощания с Асланом Анатольевичем.
Вот так всегда — в самый неподходящий момент ноги отказываются работать, во всем теле усталость, а голова раскалывается, как спелый арбуз. Еще бы — столько приключений на мою бедную черепушку. Тут только пиво поможет.
Как бы там ни было, встать я смог только через час. Да и как встать? Завернулся в одеяло, поскольку был обнажен, и, пошатываясь, выбрался из комнаты в коридор.
Естественно, никого уже не было. На столе в кухне стояла чашка с недопитым кофе. Аппарат для разогрева пищи был еще совсем теплым. На стуле лежала моя одежда.
Хорошо хоть не забрали, честное слово.
Одевался тоже с трудом — скретчет под лопаткой оплавился, а кожа сгорела, так, что даже дотрагиваться больно. Но футболку натянул, матерясь и чертыхаясь.
