Кристофер Раули - Драконы Аргоната
Промчавшись мимо лабораторий, беглецы свернули в большой проход и чуть не налетели на стаю бьюков. С другой стороны появился взвод из шести бьюколюдей.
Выхода не было.
Глава
пятьдесят девятая
оннель привел в поражающее своими размерами, странное подземное королевство. Огромные помещения, наполненные столами и шкафами, обрамляли длинный, прямой проход, достигавший по меньшей мере пятидесяти футов в ширину и высоту. Ноздри морщились от кислого, едкого запаха человеческих нечистот. В мозгу Релкина мелькало множество вопросов, но приглядеться к шкафам и выяснить, что за странные звуки из них доносятся, не было времени.
Дракон и драконопас промчались через две длинные комнаты, когда до них донесся отдаленный лязг стали. Затем раздались крики и глубокий рев, какой до сих пор Базил и Релкин слышали лишь однажды – во время битвы при Куоше. Так могли реветь только бьюки. Вновь послышался испуганный крик – то был голос молодой женщины. Кто-то с тяжелым топотом мчался прямо навстречу дракону и драконопасу. Впереди распахнулись двойные двери, и оттуда вылетели Лессис, Лагдален, Эйлса и какой-то мужчина в черном. За ними гналась толпа бьюколюдей и обычных бьюков.
Из боковой двери выскочила другая группа тварей. Лагдален резко остановилась и не удержалась на ногах. Эйлса споткнулась о нее и едва не упала тоже. Их уже настигал бьюкочеловек.
Релкин припал на колено, прицелился, и, одним плавным движением, выпустил стрелу. Бьюкочеловек пошатнулся и схватился за горло. Базил стремительно пронесся мимо и обрушился прямо в гущу растерявшихся от неожиданности врагов. Те с криками отхлынули в стороны. Один из бьюков оказался недостаточно проворным и был рассечен надвое.
Лессис проскользнула вдоль стены и оказалась за спиной бьюков. При всей отчаянности положения она была удивлена ничуть не меньше врагов.
Лагдален и Эйлса прижались к стене, к ним подступали звероподобные твари. Мирк налетел на них с тыла, стараясь разорвать вражеское кольцо и вызволить женщин. Огромные мечи обратились против него. Лессис, с трудом восстановив дыхание, торопливо выкрикнула заклятие. Послышался резкий хлопок, давление воздуха в помещении словно упало наполовину. Произнести заклинание как следует не было времени. Чары все же сработали и удержали врагов, но лишь на несколько секунд.
Однако и этого оказалось достаточно, чтобы Мирк прорвался сквозь цепь оторопевших чудовищ, схватил обеих женщин за руки и вытолкнул за пределы вражеского кольца. Они пустились бежать. Мирк, с мечом наготове, держался сзади.
Бьюколюди пришли в себя. Стряхивая оцепенение, они замотали головами, после чего устремились в погоню.
– Баз! Баз! – кричал Релкин. Он сшиб стрелой еще одного бьюкочеловека, но врагов было слишком много. Дракон вынужден был отступить, чтобы не оказаться истыканным копьями.
Прикрывавший женщин Мирк сразил подвернувшегося беса и отбросил назад бьюкочеловека, но потом и сам вынужден был обратиться в бегство.
Копье отскочило от стены рядом с драконом. Затем второе. Эйлса распахнула следующую дверь. Лессис пыталась сплести новое заклинание. Стрела вонзилась в спину дракона возле лопатки. Это не замедлило его движений. Стрелы значили для него не больше, чем булавочные уколы, но вот копья представляли для виверна смертельную угрозу, ведь у него не было ни щита, ни доспехов.
На помощь бьюкам и бьюколюдям отовсюду валом валили бесы. Базила могли окружить со всех сторон и закидать копьями.
И тут, в этот отчаянный миг, вспыхнул ослепительный зеленый свет. Пространство наполнил грохот копыт. Верхом на огромном белом коне прискакал высокий рыцарь в сияющих доспехах. Бесы горошинами рассыпа́лись с его дороги, бьюки и бьюколюди расступались. Рыцарь остановил коня и поднял забрало. Черты его лица были суровы и совершенны, что отличало эльфийских владык древности. Релкин заметил, что жуткие глаза коня испускают красный свет, словно горящие уголья.
Базил развернулся навстречу рыцарю. Воитель в стальных доспехах воздел руку и произнес слова, при звуке которых все его слуги – и бьюки, и бьюколюди, и бесы – застыли на месте, словно статуи.
Он заговорил звучным, могучим голосом. Магический язык интарион был понятен каждому вне зависимости от того, какой язык был для человека родным.
– Никогда отмщение не было столь своевременным и столь сладким.
Лорд обнажил свой огромный меч, и клинок засиял холодным зеленым светом.
– К оружию, великий червь. Я, смиренный Ваакзаам, принимаю вызов. Сразишься ли ты со мной еще раз?
Базил взмахнул мечом. Экатор пламенел ненавистью.
– Этот дракон готов.
Релкин, находившийся слева на расстоянии в два копья, тщательно прицелился.
– Нет! – отчетливо и остро прозвучал разрезавший воздух, словно нож, голос ведьмы. Она выступила вперед, встала рядом с драконом и, воздев руки, принялась колдовать, медленными жестами свивая потоки силы.
– Нет? – прогрохотал закованный в латы эльфийский рыцарь. – Нет? Кто это здесь вздумал встревать между смиренным Ваакзааном и его добычей?
Руки Лессис задвигались быстрее. Прочерчивая в воздухе знаки могущества, она завела чарующую песнь на языке кошек.
Чародей произнес всего лишь одно слово. Вспыхнуло голубое пламя, воздух наполнился резким запахом, и ведьма упала. Заклятие ее было разбито, а сама она прижата к полу невидимой рукой. Базил сделал молниеносный выпад. Чародей отпрянул, конь его яростно заржал. Экатор сверкнул, как молния, но враг уклонился, легко управляя огромным приплясывающим конем.
– Эта ведьма больше не помешает нам, – воскликнул он, поднимая меч, – приготовься отведать моей стали.
Базил не отвечал.
Уголком глаза Ваакзаам приметил движение: Релкин выбирал удобную позицию, чтобы выпустить короткую смертоносную стрелу. Драконопас по опыту знал, что хорошо нацеленная стрела опасна для любого чародея. Даже для этого.
– Ты! – прогремел голос. – Снова ты! Не думай, дьяволенок, что я тебя не заметил. Сейчас ты будешь моим.
Релкин ощутил чудовищное давление, словно его сознание, выжимая прочь волю, сдавил огромный кулак. Отчаянно сопротивляясь, он напряг всю свою волю и победил. Давление отступило. Юноша ощутил безмерное удивление и гнев чародея: в следующий миг тот обрушился на него с еще большей яростью. Собрав все силы, Релкин боролся за контроль над своим сознанием. Он пытался выставить барьер против ментального вторжения врага.
