Андрей Лукин - Хозяин таёжного неба (СИ)
- Ладно, - не стал спорить гоблин. - Вон они, Лосьвинские луга уже началися.
- Дрэга, вниз! - скомандовал Стёпка, увидев за рощей крыши домов.
Никем не замеченные, они добрались до крайних домов и затаились в густом малиннике. Дракону маскироваться не было нужды, он улегся на землю, слился с листвой, с кустами, и обнаружить его теперь можно было, только уткнувшись носом в его бок или наступив ему на хвост. На мальчишек он посматривал с нетерпением: долго ли ещё ему лежать в этом неуютном, сыром месте? Смакла, поглаживая и почёсывая, нашёптывал ему что-то успокаивающее.
Стёпка, высунув голову из-за хлипкого плетня, смотрел на молчаливые, словно заброшенные дома, старательно напрягал слух в надежде услышать хоть что-нибудь, и ничего не понимал. В деревне было тихо, даже слишком тихо. Правильнее сказать - обычно. Вот собака где-то тявкнула, вот курицы квохчут, корова вдалеке замычала. И всё. А ожидалось-то другое. Ожидалось, что здесь будет переполох, крики, плач, разбегающиеся женщины и горящие дома, в общем, всё то, что бывает, когда на мирную деревню нападают враги. А здесь ничего и никого, спокойный, мирный и сонный полдень. Может быть, весичи уже уехали? Тогда их придётся догонять на драконе.
- Всё понял, Смакла? - спросил Стёпка в который уже раз. - Сидите здесь и не высовывайтесь. Если понадобитесь, я вас позову. Крикну погромче.
- Лучше свистни, - сказал гоблин. - Свист дальше слыхать.
- Я громко свистеть не умею, - признался Стёпка. - Не получается у меня почему-то. У нас, у демонов, зубы, видно, по-другому устроены. Так что я лучше крикну.
Смакла спорить не стал, наверное, в первую очередь из-за того, что он всё же оставался не один, а с драконом. Когда такой защитник рядом, бояться некого и нечего.
Совершенно безлюдные улицы и пустые избы с тревожно распахнутыми дверьми заставляли предполагать самое нехорошее. Где все жители? Куда они подевались? Не могли же нежданные и незваные гости угнать всех. Или могли? Наверное, могли. Если одни весичи способны на то, чтобы заковать в кандалы и отправить в каменоломни ни в чём не повинного малолетнего гоблина, то что другим весичам помешает увести в плен, вернее, в крепостное рабство, целую гоблинскую деревню?
Примерно такие мысли терзали Степана, когда он, то и дело останавливаясь и прислушиваясь, осторожно крался от одной избы к другой. Заслышав его шаги, кое-где подавали голос сидящие на цепи собаки, но ни одного живого человека он так и не увидел. Мёртвого, к счастью, тоже. Когда же он прошёл короткий переулок до конца и когда перед ним открылась убегающая круто вниз хорошо укатанная улица, он обнаружил, что никого весичи угнать ещё не успели. Они их успели только согнать. В одну большую толпу. Все жители злополучной Лосьвы стояли перед домом старосты, если, конечно, это был дом именно старосты, а не управляющего, или, скажем, головы. Издалека трудно было разобраться в происходящем, люди стояли тихо, как будто чего-то ожидая. Вооружённые всадники - явно те самые боярские гридни - разъезжали туда-сюда, следя за тем, чтобы народ не разбежался. Вон кого-то ещё нашли, чуть ли не пинками подгоняют, видимо, весичам для чего-то понадобилось всех деревенских в одном месте собрать.
Стёпка, стараясь остаться незамеченным, некоторое время наблюдал за происходящим. Потом бегом вернулся в малинник.
- Смакла, они все там собрались. Далеко отсюда. Даже если я всё горло закричу, вы не услышите. Мы по-другому сделаем. Дрэгу оставим здесь, а сами пойдём и послушаем, что там весичи говорят. Ну а потом видно будет.
Так они и поступили. Но не успели они выбраться на дорогу, как над ними раздался сердитый голос:
- Эй, мальцы! Что-то вы совсем не поспешаете. Али не слыхали, что всем деревенским велено к приказной избе иттить?
Грузный весич на гнедом коне навис над мальчишками. И откуда он только взялся? Словно нарочно подстерегал. Вот будет фокус, если Дрэга вздумает броситься на помощь и выберется из кустов. Уже, кажется, заворочался, захрустел ветками. Стёпка на всякий случай сжал за спиной руку в кулак и погрозил дракону: сиди и не вздумай вылезать. Дрэга дурнем не был, сообразил, что спасать пока никого не требуется, тут же утих. Смакла скосил на Стёпку глаза, старательно скрывая ухмылку.
Ни о чём не догадывающийся весич тем временем гулко откупорил бутыль, сделал несколько жадных глотков, отёр взопревшее лицо. Несмотря на суровый голос, вид у него был совершенно не воинственный. Обшитая стальными пластинами кожаная куртка была распахнута, шлем висел на луке седла, вместо меча на поясе болталась какая-то нелепая дубинка с криво насаженными ржавыми кольцами.
- Поспешайте-кось, да весельше, весельше, - весич без особого вдохновения погрозил скрученной в кольцо нагайкой. - А не то боярин осерчает да и велит вас вожжами прилюдно выпороть. То-то попляшете тогда, - он распустил нагайку, и она хищной чёрной змеёй закачалась перед лицами мальчишек.
Юные разведчики мрачно переглянулись. Кажется, новая власть уже начала забирать всё в свои недобрые руки. Кажется, она уже принялась устанавливать здесь те порядки, от которых гоблины давно успели отвыкнуть. Весич тронул коня, наезжая на мальчишек. Делать нечего, пришлось поторопиться.
К месту общего сбора они подошли, наверное, последними. Весич, убедившись, что мальцы уже никуда не денутся, громогласно объявил:
- В том конце никого боле нема. Я всё обсмотрел.
Ни одна голова на его голос не обернулась. Жители Лосьвы, сбитые в плотную толпу, молча ждали решения своей участи. Почти все стояли, понуро опустив глаза в землю, мужики тискали в руках шапки, женщины прикрывали лица платками, притихшая ребятня жалась к родителям. Угрюмое, тяжёлое молчание, ощутимо давило на плечи, заставляя всех сутулиться. Словно какое-то большое горе вдруг обрушилось на деревню. Впрочем, понятно, какое горе - весичи.
Из-за спин собравшихся почти ничего невозможно было разглядеть, и Стёпка принялся потихоньку протискиваться сквозь толпу. Смакла не отставал. Никто им не препятствовал, люди послушно расступались, полагая, видимо, что мальчишки лезут вперёд из обычного любопытства. Без особого труда добравшись до первых рядов, Стёпка осторожно огляделся.
Худой безбородый весич в тёмно-сером длиннополом кафтане важно вышагивал перед высоким крыльцом приказной избы. Пять размашистых шагов в одну сторону, резкий разворот, пять шагов в другую. В напряжённой тишине отчётливо скрипели кожаные сапоги. Кто он был такой, Стёпка не понял. По одежде - вроде бы приказчик или управляющий. Других определений к нему подобрать не получалось. В руках он держал какие-то свитки, на местных жителей посматривал с нескрываемым превосходством. Было в его невыразительном лице с коротким носом что-то чиновничье, что-то пресное и скучное, похожее, как писал кто-то в одной книге, на справку с печатью.
