Энн Бишоп - Королева Тьмы
«Она — Сссердце Кэйлеера. Ее нельзззя уничтожать. — Лорн задумался. — Предсставители родссства всссегда были сссильными мечтателями».
— Но хватит ли им сил?
Вопрос, на который у них обоих не было ответа, повис в воздухе.
3. КэйлеерПлавные, едва уловимые движения и свет внезапно вспыхнувшего колдовского огня заставили Джорвала пробудиться от беспокойного сна.
— Жрица?
Чья-то рука схватила его за волосы, вздернув голову вверх.
— Нет, — произнесла женщина с серебристыми волосами, когда ее нож впился в горло мужчины. — Я — воплощение мести.
4. Кэйлеер— Довольно, — произнес Деймон, ведя Джанелль в ее гостиную. — Тебе нужно отдохнуть.
— Паутина почти закончена. Мне нужно…
— Отдохнуть, потому что, если ты сделаешь ошибку из-за того, что от изнеможения не способна мыслить ясно, все будет впустую.
Слабо попытавшись зарычать, Джанелль покорно опустилась в кресло.
Деймону очень хотелось накричать на нее, но он понимал, что это ничего не даст. Она теряла вес, который был ей совершенно необходим, с катастрофической скоростью, и это его пугало. Если он попытается воспрепятствовать ее работе, то таким образом только вынудит ее потратить еще больше энергии, которой и так не хватало. Поэтому Деймон попытался зайти с другой стороны.
— Ты сказала мне несколько минут назад, что тебе нужна еще пара вещей, чтобы закончить паутину.
— Да, но на них нужно время! — возразила Джанелль.
Он склонился к ней и нежно, ласково поцеловал, вынуждая поддаться. Как только девушка раскрылась для него, Деймон пробормотал:
— Сейчас мы тихо и спокойно пообедаем. Затем сыграем пару партий в «люльку». Я даже позволю тебе выиграть.
Ее тихий смешок породил в нем голод другого рода. Поцелуй стал глубже, а рука осторожно начала ласкать упругую грудь.
— Знаешь, мне кажется, я голодна, — задыхаясь, произнесла Джанелль, когда он наконец дал ей возможность заговорить.
И, удовлетворив сильный, непримиримый голод, они наконец приступили к ужину.
5. АдЕго разбудила боль.
Картан открыл глаза. Два угасающих шара колдовского света озарили окружающее его пространство ровно настолько, чтобы можно было понять: он на улице. А потом Картан сообразил, что висит вверх ногами. Кто-то привязал его вниз головой.
Что-то зашуршало в кустах неподалеку.
Немного повернув голову, он уставился на странную аккуратную стопку коричневых одеяний.
Внезапно его сердце бешено забилось. Стало трудно дышать.
Окружающие тени немного развеялись — ровно настолько, чтобы разглядеть: странная стопка — вовсе не одежда. Это коричневая кожа.
Сделав вдох, чтобы закричать, он увидел, как во тьме, окружавшей его, зажглись алые огоньки глаз.
Даже под водой Сюрреаль услышала вопль Картана.
Она вынырнула, однако тут же вновь погрузилась в воду по шею. Бассейн, питаемый горячим источником, был восхитительно теплым, однако воздух морозом покусывал кожу.
Она слышала рычание, вой, крик, исполненный ужаса.
Кусался здесь не только воздух.
— Значит, это Ад, — произнесла Сюрреаль, оглядываясь по сторонам.
Было слишком темно, чтобы рассмотреть что-то существенное, однако в скалах, окружавших бассейн, проглядывалась своеобразная суровая красота.
— Это Ад, — кивнула Тишьян, счастливо улыбнувшись. Она выпрямилась и одарила свою дочь изучающим взглядом. — Ты удовлетворена тем, как уплачен долг, Сюрреаль?
Рычания и крики на мгновение стихли, а затем вновь раздались в ночи.
— Да, — произнесла Сюрреаль, с довольным вздохом откинувшись назад. — Я удовлетворена.
6. Кэйлеер— Иногда сердце открывает больше, чем оконное стекло.
Сэйтан отвернулся от окна, напрягся, сделал шаг вперед и замер.
— Терса, почему ты в Цитадели?
Улыбнувшись, Терса подошла к нему и протянула толстый конверт.
— Я пришла, чтобы передать тебе кое-что.
Сэйтан понял, от кого это послание, еще до того, как прикоснулся к нему. Сильвия всегда добавляла капельку лавандового масла в воск для печати.
Положив руку на плечо Повелителя, Терса поцеловала его в губы — долгим, страстным поцелуем, который удивил его. И обеспокоил.
Она сделала шаг назад.
— А это вторая половина послания.
Она уже была у двери, прежде чем Сэйтан успел собраться с мыслями.
— Терса, но ведь это не может быть единственной причиной, по которой ты прибыла в Цитадель.
— Нет, это не единственная причина.
Он подождал, но она ничего не сказала.
— Дорогая, — мягко произнес он, — почему ты здесь?
Ее глаза неожиданно прояснились, и Сэйтан ощутил уверенность, что впервые за много веков, на протяжении которых он знал эту женщину, ему удалось увидеть ту Терсу, какой она была, прежде чем ее сломали. Она была грозной — и ослепительной.
— Я нужна здесь, — тихо произнесла она и вышла из комнаты.
Сэйтан стоял на месте несколько минут, глядя на конверт.
— Ну же, докажи, что у тебя еще есть яйца, Са-Дьябло, — пробормотал он наконец, осторожно извлекая письмо. — Что бы в нем ни говорилось, это не конец света.
Письмо оказалось очень длинным. Повелитель прочел его дважды, прежде чем сложить и убрать в карман.
Он мог предложить Сильвии только слова, но, очевидно к счастью, этого оказалось достаточно.
7. ТеррилльДоротея металась по комнате.
— По всему Терриллю собираются армии, Края в Царстве Теней то и дело атакуют, за прошедшие недели состоялось уже не одно нападение, люди, которых мы спрятали в Малом Террилле, проявляют потрясающую активность, а они до сих пор не объявили войну официально.
— Это все потому, что у Джанелль Анжеллин не хватает смелости принимать решения, соответствующие ее силе, — заявила Геката, тщательно разглаживая складки черного длинного плаща. — Она как мышь, которая суетливо бегает по своему жалкому убежищу, пока коты собираются на пиршество.
— Даже мышь может укусить, — бросила Доротея.
— Эта не укусит, — спокойно произнесла Геката. — Она слишком эмоциональная и чувствительная, слишком жалостливая, чтобы предпринять шаг, который приведет к массовому кровопролитию.
Доротея была отнюдь не так уверена в этом, как Геката, однако уже то, что Джанелль пощадила Александру после провалившейся попытки похитить ее сестру, похоже, указывало на правоту Темной Жрицы. Этой сучке Королеве и впрямь не хватало смелости и решительности. Она бы ни за что не пощадила Александру. Этот недостаток Джанелль явно был им на руку, и все же…
