Терри Гудкайнд - Седьмое Правило Волшебника или Столпы Творения
Хотя они же мертвы... Ну и что?
Оба не был полностью уверен, что смерть защищала его от этих трех гарпий. Они были хитры и изворотливы, и маловероятно, чтобы смерть изменила их.
Однако чем больше Оба думал о произошедшем, тем больше убеждался, что вероятнее всего это было делом рук сучки Ниды. Она умно прикидывалась, что у нее кружится голова и что она совсем без сил, пока стражник не подтащил ее достаточно близко к Обе. И тогда она лягнула его. Нет, она – невероятная женщина. Трудно сердиться на женщину, которая так сильно хотела его. Вероятно, сожаление, что ничего не вышло, и свело Ниду с ума. Оба полагал, что винить ее не стоит.
Теперь, когда он публично огласил свое королевское происхождение, надо помнить, что появятся страстные женщины, которые захотят иметь все, что он сможет предложить. Он должен быть готов жить согласно требованиям, которые предъявляются к настоящему Ралу.
Постанывая от боли, Оба перевернулся. Затем, цепляясь за стену, встал. Его собственный дискомфорт только усилит удовольствие от постоянной борьбы с любовницами. Он откуда-то знал это. Возможно, подсказал голос.
Выпрямившись, Оба увидел слабое световое пятно, гораздо меньшее, чем дверное окошко в камере. Это помогло собраться с мыслями. Ощупывая холодную стену, Оба начал исследовать помещение. Почти мгновенно он нащупал второй угол. Провел рукой дальше по холодному камню и был встревожен, когда снова нащупал угол. С возрастающим беспокойством он обошел всю комнату и с ужасом понял, что она совсем крошечная. Наверное, он лежал на полу по диагонали, поскольку иначе бы не смог в ней поместиться.
Удушающий страх замкнутого пространства поднялся в нем, угрожая поглотить душу. Оба обнаружил, что не может вздохнуть. Он прижал руку к горлу, пытаясь заставить себя набрать в грудь воздуха. Он был уверен, что сойдет с ума, если останется в этом склепе.
А может, виновата не только Нида?.. Происходящее носило все следы причастности его коварной матери. Вероятно, она следит за ним из мира мертвых, радостно плетя интриги. Наверняка ей помогает мерзкая колдунья. Без сомнения, и болотная ведьма предложила свои услуги. Втроем эти три женщины смогли дотянуться до него из мира мертвых и помогли сучке Ниде запереть его в этой каморке.
Оба метался по грязной камере, ужасаясь тому, что они могли с ним сделать. Он был слишком крупным для этой комнаты, он не может тут даже вздохнуть как следует. В страхе, что он израсходует весь воздух и задохнется, Оба прижал лицо к окошку, пытаясь дышать воздухом снаружи. Плача от жалости к самому себе, он хотел в этот момент только одного – снова расколотить голову своей безумной матери.
Через некоторое время он прислушался к голосу, который успокаивал его, и начал собираться с мыслями. Он умен. Он одержал верх над всеми, кто замышлял против него недоброе, невзирая на всю их злобу. Он выберется. Обязательно. Нужно взять себя в руки и действовать согласно своему положению.
Он – Оба Рал. Он – неуязвим.
Оба глянул в дверное окошко, но увидел перед собой лишь тускло освещенную вторую дверь. И вновь принялся кричать и рыдать от ужаса перед стенами вокруг.
Как они могли быть такими жестокими? Он – Рал. Как могли они так поступить с высокопоставленным человеком? Почему с ним так обращаются? Вначале заперли, как простого преступника, за совершенный им гуманный поступок, за то, что он свершил правосудие, избавляя землю от ничтожного вора. А теперь это ужасное заключение!..
Надо отвлечься. Оба вспомнил выражение лица Ниды, когда она впервые посмотрела ему в глаза. Она сразу поняла, кто он такой. Нида сообразила, что перед нею сын Даркена Рала, просто посмотрев ему в глаза. Неудивительно, что она так отчаянно хотела его. Он знаменит. Эгоистичные люди всегда такие – они хотят быть рядом с великими, а затем хотят унизить их. Она ему позавидовала. Вот почему его заперли – из-за мелкой зависти. Все очень просто...
Ах, как на него при встрече смотрела Нида!..
Выражение узнавания на ее лице вызвало новые воспоминания и размышления, которые помогли ему собрать вместе разрозненные кусочки.
Дженнсен приходится ему сестрой. Они вдвоем были дырами в мире.
Плохо, что она оказалась родственницей. Она вызывающе прекрасна. Ее рыжие локоны очень привлекательны, даже если это указывает на какие-то магические способности.
Оба вздохнул, нарисовав в уме ее портрет. Он был слишком принципиален, чтобы думать о ней как о возможной любовнице. У них один отец. Несмотря на ее соблазнительную внешность и на то, что мысль о ней вызывала движение в паху, Обина натура не позволяла такого нарушения приличий. Он – Оба Рал, а не какое-нибудь животное.
Даркен Рал – и ее отец. Это удивительно. Оба не знал, что и думать. Они были связаны. Они вдвоем противостояли миру ревнивых людей, завидовавших их величию. Лорд Рал послал для охоты за Дженнсен свои кводы. Значит, она была очень значительной персоной. Не может ли она стать ценным союзником?..
С другой стороны, Оба вспомнил беспокойство в ее глазах, когда она смотрела на него. Возможно, она распознала по его глазам, что он – тоже отпрыск Даркена Рала. Возможно, у нее уже были свои планы, в которые он не входил. Возможно, ее вообще не устраивало, что он существует. Возможно, она тоже была противником и хотела заполучить все сама.
Лорд Рал, брат, хотел унизить их, потому что они были важными людьми. Лорд Рал не желает делить богатства, которые по праву принадлежат Дженнсен и Обе. Неужели Дженнсен такая же эгоистичная? Эгоистичные побуждения всегда правили семьей. Удивительно, как он, Оба, смог избежать влияния такой дурной наследственности!..
Оба пощупал карманы, вспомнив, что он проделал то же самое в предыдущей камере, но карманы были по-прежнему пусты. Люди лорда Рала лишили его богатства, прежде чем запереть. Вероятно, они все присвоили. Мир полон воров, и все охотятся на заработанные Обой деньги.
Оба шагал из угла в угол, пытаясь не думать о том, насколько мала камера. И все это время слушал советы голоса. Чем больше он слушал, тем больше вещей обретали смысл, тем больше событий в его мысленном списке становились на свои места. Грандиозная мешанина лжи и обмана, так смущавшая его, теперь сплеталась в широкую панораму. И начали появляться решения.
Мать всегда знала, кто был Оба. Вначале она стремилась унизить его. Она запирала его в загоне, потому что ревновала. Она ревновала своего малыша. Она была больная женщина.
Латея тоже знала и сговорилась с матерью отравить его. Ни у одной не было достаточно смелости, чтобы просто задушить его. Они были из другого теста. Они ненавидели его за величие, наслаждались тем, что заставляли его страдать, и хотели медленно отравить его. Они называли яд лекарством, чтобы успокоить совесть.
