Ольга Романовская - Песочные часы
— Где? — я наобум потянулась за салфеткой.
— Здесь, — маг встал, нагнулся и поцеловал в губы.
Поцелуй оказался долгим, но не ответить на такой было нельзя. Хотя, наверное, не стоило, потому что Тьёрн тотчас же обнял меня, привлекая к себе.
Он целовал так, будто хотел забрать из меня душу.
Мне следовало оттолкнуть его — я не оттолкнула. Нужно было возмутиться — я не возмутилась.
А дальше повторилось то, что уже было — череда поцелуев, которыми он покрывал моё лицо, шею, руки, нежные прикосновения, поглаживания, но без попыток меня раздеть.
— Иалей, скажи, ты бы вышла за меня замуж?
Я сидела у него на коленях, боком к нему, а его дыхание щекотало уши.
Что ответить, я не знала, поэтому предпочла промолчать. Он ведь хочет честного чёткого ответа, а такой я дать не могу.
— Я никогда не думала об этом… А вы бы женились?
— Лей, я никогда бы не стал рисковать ради женщины, которая мне безразлична. А раз я люблю эту женщину, то логично, что я хочу связать с ней мою судьбу.
Немного помолчав, он серьёзно добавил:
— Если хочешь уйти, уходи сейчас, потому что я так долго не выдержу. И плевать мне на твоего виконта!
И я действительно собралась уйти, даже встала, только мне не дали. Выдержки Тьёрна хватило лишь для того, чтобы позволить мне выйти на лестницу, где он меня благополучно догнал и подхватил на руки.
Мои возражения были бесцеремонно прерваны поцелуем, против которого я ничего не имела. Мне не хотелось другого, но умом я понимала, что маг — единственная ниточка, которая связывает меня с осуществлением мечты, поэтому глупо ссорится с ним сейчас, когда её претворение в реальность так близко.
В конце концов, если я почувствую, что не смогу, уйду. Не станет же он насиловать! Точно не станет, он меня любит.
Меня бережно усадили на кровать и продолжили целовать.
Вопреки предположениям, Тьёрн не спешил — видимо, понял, что мне нравятся поцелуи, что они успокаивают, расслабляют.
Потом он наклонился и, встав на колени, расшнуровал мои полусапожки. Провёл рукой от кончиков пальцев одной из ног до колена и отпустил.
— Скажи только: тебе противно?
Я покачала головой. Я испытывала несколько иные чувства: растерянность, ощущение какой-то неправильности и, одновременно, какое-то внутреннее тепло. Даже не знаю, с чем оно было связано: с магом ли или с его обращением со мной.
Ободрённый, Тьёрн расстегнул моё платье и продолжил ласкать и целовать уже то, что оно скрывало. Потом на миг отстранился, расстегнул и бросил на стул рубашку, окончательно освободил меня от платья и, заодно, нижней юбки и снова приник к моим губам.
Теперь поцелуи стали жёстче, дыхание — чаще, а руки мага то и дело ласкали мои бёдра.
Я не успела опомниться, как очутилась в одном нижнем белье.
Сняв мои чулки, маг сел, положил мои ноги себе на колени и начал массировать стопы. Я невольно расслабилась, хотя до этого собиралась извиниться и сказать, что не смогу.
Тьёрн снова усадил меня, на этот раз спиной к себе, и начал поглаживать шею и плечи, умело снимая напряжение. Я даже глаза прикрыла.
А дальше свершилось то, что свершилось. Только что он ещё ласкал меня, ласкал грудь, как мне понравилось ещё в тот осенний день, а потом я уже принадлежала ему.
Нет, я говорила, что лучше этого не делать, что не уверена, что ему и мне понравится, что мне пора к сыну, но, видимо, было уже поздно.
Впервые с другим мужчиной.
Да, иначе. Всё иначе, начиная от ласк, до исполнения.
Тьёрн был нетерпелив, ему хотелось сразу, а я привыкла к немного иному. А тут ещё стеснение и вызванный им страх, мешавший расслабиться… Но он это заметил, нашёл в себе силы прерваться, снова продолжить ласки.
Вторично было успешнее: маг себя сдерживал, не сделал это внезапно, мягко подводя. Лёжа под ним, я что-то чувствовала. Приятное.
Нет, это не то, что должно быть, но и не ничего. Очень странная вещь, ощущение некого предвкушения, которое никак ни во что не выльется.
Когда Тьёрн закончил, всё так и осталось. Вроде и неплохо, но чего-то не хватает.
— Не понравилось? — он погладил меня по щеке и поцеловал. — Ещё бы! Ты так волновалась и зажималась, практически ничего мне сделать не давала. Давай, перед тем, как ты будешь судить, мы это ещё раз сделаем?
Оставив меня лежать, маг, не зажигая огня, встал и, не одеваясь, куда-то вышел. Зачем, я поняла по характерному аромату и едва заметному свечению кристаллов.
А ещё Тьёрн принёс какой-то крем с нежным, едва уловимым запахом, который втёр мне в кожу. Начал с безобидных мест, просто растирая, потом начал ласкать, стараясь не повторять прежних ошибок.
В этот раз оказалось лучше, потому что было лёгкое желание, которое маг умело подогревал. Меня даже начали посещать соображения, что всех араргцев учат так делать — то, о чём постыдишься рассказать даже близкой подруге, но после чего меняются ощущения.
Потом, спеша домой по улицам Гридора домой, я всё никак не могла понять, хотелось ли мне, чтобы мы с Тьёрном снова оказались близки. Но замуж за него выйти можно — супружеский долг не будет вызывать отвращения.
Вечером собиралась принять отданные магом капли, но закрутилась, возясь с детьми, и так устала, что лень было сходить на кухню за водой. Решила принять утром.
Новый день встретил меня лёгкой тошнотой. Температуры у меня не было, зато слегка побаливала грудь. Я даже не смогла покормить Рагнара.
Всё это было подозрительно знакомо, но подтвердить или опровергнуть свои страхи я смогу только через два дня.
Капли пить на всякий случай не стала: если я права, то совершу убийство.
Эти дни вылились в томительное ожидание, беспокойство, которое не могли унять привычные дела, даже Рагнар. Увы, оно было не напрасно: я не дождалась. Уповать на то, что задержка временная, не стала — глупо. Мне повезло в первый месяц, а сейчас хозяин взял своё.
Радовало, что тошнота была терпимой и не превращала утро в муку. Ничего, скоро пройдёт.
Знать бы ещё, когда, сколько ему или ей недель, но на этот вопрос мог ответить только врач. А пойти к нему я не могла — тут же доложат норну, и он запрёт меня в четырёх стенах или усилит охрану. И всё, я останусь в Арарге навсегда.
Сейчас беременность абсолютно незаметна для окружающих, передвижениям не мешает, а рвоту я переживу. В конце концов, скажу, что у меня проблемы с желудком.
Теперь осталось придумать, как вынести из дома Рагнара. Видимо, придётся ночью, когда все спят. Через чёрный ход. Надеюсь, сын не проснётся, не заплачет. И меня никто не остановит.
Беременность разрешила дилемму с ритуалом: ни при каких условиях я не пойду на Грань с ребёнком под сердцем. Это я и сказала Тьёрну при следующей нашей встрече. Тот понимающе кивнул и в полголоса пробормотал проклятия в адрес хозяина. Потом поинтересовался, собираюсь ли я рожать. Я удивлённо взглянула на него: разве может быть иначе? Он сказал, что может, принялся с жаром доказывать, что второй ребёнок от норна будет мне обузой, что я не обязана мучиться, недоедать и недосыпать из-за чьей-то прихоти.
