Ирина Якимова - Carere morte: Лишённые смерти
— А Владыка вампиров знает?
Его светлые спокойные глаза заискрились смехом:
— Вас познакомить?
Перед глазами Лиры встал портрет Дэви, украденный из архива.
— Да, — ровно сказала охотница и, испугавшись своему ответу, поторопилась оправдаться: "Разузнать побольше о враге. Кто из охотников отказался бы?"
— Владыка не почтил своим присутствием Бал, — быстро зашептал вампир: танец уже кончался, — но он в Карде. Придёте к особняку Митто утром. Вас проводят. Сюда идёт ваш надзиратель… Прошу меня простить.
Едва поклонившись, он поторопился исчезнуть. Лира, растерянная, осталась стоять в центре залы, и к ней шёл раздосадованный и от этого ещё более строгий Доминик Гесси.
— С кем я говорила сейчас? — виновато спросила девушка.
— Адам Митто. Он в свите Владыки вампиров. Ты, безусловно, удачно выбираешь партнёров, Лира! Но следующий танец мой.
В центр зала вынесли небольшую, невысокую сцену. Лира безропотно устроилась около Селесты, ожидающей начала театрализованного представления в кресле. Девушка отдыхала после десятка танцев, шедших один за другим, и не забывала рыскать глазами по зале в поисках новых знакомых вампиров.
Сначала она пыталась разгребать беспорядок своих новых мыслей и целей, но скоро оставила это занятие. Её силы были слишком малы, хаос занимал голову медленно, но неуклонно.
"Я только играю", — убеждала себя Лира, и понимала, что врёт, обманывает сама себя. Неотвязная мысль иголкой колола виски: "Я уже перешла черту!"
"Я ещё могу вернуться! Всегда можно вернуться и начать сначала", — Лира успокаивала себя. Лира обманывала себя… Она чувствовала себя в начале неизвестного пути — впервые в жизни. Это было завораживающее чувство. Там, в зазеркалье, в незримом мире ветер трепал её волосы, впереди расстилалась неизведанная даль. Небо встречалось с землёй и стекало на неё, смешивалось с ней. Горизонта в том мире не было. Лира ощущала сладкую пустоту в животе, как перед прыжком в пропасть.
"Это смерть танцует со мной!" — тянула певица на сцене…
…Начинается театрализованное представление с песней, но Мира не остаётся его смотреть. Она ведёт какую-то совершенно не знакомую ей прежде девушку в зимний сад, сверкает глазами, увлечённо рассказывает чепуху о новой трактовке классической пьесы Молтера столичным Театром Греди. Впрочем, с точно таким же успехом она могла бы повествовать о своём путешествии на Луну: девушка слушает зачарованно.
Зайдя за искусственный грот, вампирша более не скрывает клыки. Несчастная не кричит в страхе, лишь шепчет слабо, неуверенно: "Не надо…"
— "Не надо" что? — улыбается Мира, качаясь на волнах медленного ритма пленительнейшего из танцев — вальса. — Я не стану тебя убивать! Тебе повезло: Королева всех ночей не велит.
— Не надо! — вновь повторяет девушка, а в глазах стоят слёзы.
— Ты слаба, дорогая. Подчинись.
Мира знает, что действует слишком быстро, грубо. Она помнит, что Владыка наказывает тех, кто превращает ритуал разделённого бессмертия в спорт. Но так чертовски приятно играть чужой жизнью, чужой смертью, не отягощая себя ответственностью, не заботясь о последствиях!
— Прошу вас, умоляю: не надо! — но вампирша уже прижимает её к деревянной решётке, опутанной каким-то вьющимся растением с большими белыми цветами. Тонкий голосок безымянной певицы обречённо тянет в зале: "Это смерть танцует со мной!" Вода в гроте подрагивает на сильную долю такта.
— Что, думаешь, лучше смерть? — шепчет вампирша. — Хочешь, покажу?
Она выбирает для укуса вены на руках: отсюда жизнь можно тянуть очень долго, чтобы будущая carere morte успела понять, чего она лишается. Девушка слабеет, опускается у решётки, побелевшими, замёрзшими губами шепчет что-то невнятное…
"Мама, мамочка!" или "Господи помоги!"?
Потом затихает совсем. Легкое, быстрое как крылья бабочки дыхание замирает, из сердца вместе с жизнью уходит страх, оно бьётся медленно, лениво. Огонёк жизни мерцает в глубине становящихся бездонными с приближением смерти глаз. Можно, конечно, забрать и его и долго потом катать на языке, всматриваясь в таинственные темнеющие глаза: "Что они видят сейчас? Всю Вселенную? Или ничего?"
Но Мира прерывается: Ночь сегодня не велит. Снимает перчатку, прокусывает запястье. Она даёт своей крови влиться в раны на запястьях девушки и ждёт несколько минут.
Да, превращение началось! Эти изменения не заметит смертный, но вампирша чувствует: перед ней carere morte. Осталось закрепить их:
— Пей, — беззвучно, поднеся руку к её холодным, ещё липким от ушедшего страха губам. — Пей или умирай.
Конечно, она слушается, пьёт кровь бессмертной, отказываясь умирать. Это самое вкусное в инициации: ощущение собственной власти. В эти бесконечные мгновения вампирша ощущает себя богиней.
Глаза бывшей смертной закрыты, она спит. Преображение совершается во сне, как у прекрасных бабочек. И столь же недолго, сколь эти яркие создания проживёт её дитя, обращённое в carere morte страхом.
В зале веселятся другие. Вот внесли шкатулку… Герцогиня Реддо чуть замешкалась перед тем, как огласить результат жеребьёвки:
— Дом… Дом Реддо!
Гости засмеялись, зааплодировали. Что ж, и такое случается! Этот гостеприимный дом примет и следующий Бал вампиров…
— Я скажу вам об Избранном, что вы хотите, — пожалуй, слишком официально объявила Лира.
Она встретилась с Долусом сразу после бала у летней веранды в саду. Гектор, вопреки её ожиданиям, не просиял, услышав это. Вампир был очень сдержан.
— Разве не об инициации вы говорили с Митто? — ревниво спросил он.
— А кто это: Митто? — Лира смиренно опустила глаза. — Он называл вас владыкой Низших…
— Митто лжёт! — но глаза вампира сказали ей, что лжёт, как раз, он сам. — Я Высший, и вы должны помнить это! Высшие не якшаются с Низшими!
— Вам интересно, где Избранный сейчас?
Вампир несколько оторопело кивнул. Они сошли с садовой дорожки, спрятались в тени веранды. Охотница куталась в тёплую накидку, но всё-таки мёрзла без пальто.
— Избранный сейчас в Доне. Родниковая улица, дом, кажется, семь. Это недалеко от Второй Городской больницы. Его хорошо охраняют. Ещё тот район под Покровом, так что carere morte не подобраться близко.
Гектор хмурился всё больше.
— Слишком легко ты сдалась, — он завертелся, принюхиваясь как зверь. Вампир искал врагов. — Слишком легко! — угроза послышалась в его голосе. Он двинулся к охотнице, попытался схватить, но Лира увернулась.
— Уходи сейчас, — тихо, мягко сказала она. — Это ловушка. Я не могла не подчиниться. Мне велено увести тебя за веранду.
