Ольга Громыко - Верные враги
– И что с того? – фыркнула я. – Звери тоже хотят кушать.
К тому же, судя по голосу, на этом детинушке поле вспахать можно. И где вы видели селянина, который заплутает в паршивой полуверсте от избы?!
Рест демонстративно разжал руки, высыпав хворост мне под ноги, и, дождавшись следующего вопля, пошлепал в его направлении.
Я выругалась про себя. Допустим, этого поганца я в охапке до костра дотащу. Но из чего этот костер разводить-го?! Заново в лес идти?
Пока я прикидывала, очень ли огорчится Верес, если я принесу ему вместо ученика ворох дров, вопиющий глас завел нас на маленькую лесную полянку. На снегу сидел ничем особенно не примечательный – ни во внешности, ни в одежде – мужик и старательно орал в сложенные лодочкой ладони.
– Ну ау. И что дальше? – хмуро осведомилась я.
– Ногу подвернул, – даже не поблагодарив меня за отзывчивость, мрачно пробасил тот, обеими руками держась за левый валенок. – Болит, как леший знает что...
– А на кой этот самый вас в лес на ночь глядя понес? – с досадой осведомилась я, присаживаясь возле него на корточки. Если простой вывих, то вправить его минутное дело, а там пусть сам до села топает. Небось не обморочная придворная дама, справится.
– Да так... девку одну искал... – Мужик поднял голову, и я впервые увидела его глаза – с совершенно нормальными, не расширенными от боли зрачками. Изумленно рыкнула, отшатываясь...
Поздно.
Я подпустила его слишком близко.
Та-а-ак... Прекрасно. Дивно. Изумительно. Полумрак незнакомой комнаты, вернее – гончарной лавки с разложенными на полках товарами, разгоняемый единственным факелом. Левый висок саднит и зудит одновременно, кровь жесткой коркой запеклась до самой шеи, позволяя открыть глаз только наполовину. Ноги по отдельности привязаны к передним ножкам стула, руки заведены за его высокую спинку и заложены в колодки (судя по нестерпимому жжению в запястьях – серебряные, еще и с колдовскими рунами), а вся конструкция для верности обмотана веревкой, причем так туго, что места для вдоха почти не остается.
И хуже всего – резкий травяной привкус во рту. То самое зелье, якобы способствующее счастливому браку. Эликсир «Зимнее озеро», мощнейший закрепитель ипостаси. Нет, я, конечно, немедленно попробовала хотя бы выпустить когти, но только утвердилась в своей догадке. Такое ощущение, словно пытаешься сосредоточиться на вертящейся в голове мысли, но из памяти всплывают только разрозненные кусочки, как в бреду.
Эти ребята прекрасно знали, кого ловят. И самое обидное – поймали.
– Я же говорил – эту тварь так просто не убьешь, – удовлетворенно протянул незнакомый мелодичный голос. Пламя затрепетало у самого лица, обдавая жаром. Я медленно подняла голову, вздернула верхнюю губу, показав едва наметившиеся клыки, – всё, на что меня хватило. Впрочем, державший факел разбойник не ожидал и такой прыти, отшатнувшись со сдавленным возгласом. Эльф. Наглый смазливый нелюдь в человеческой одежде.
– Ты уверен, что она не сможет перекинуться?
– До утра можешь не волноваться, – проворчал второй голос. Высокий широкоплечий силуэт у двери определенно принадлежал человеку. – Кто-кто, а наш клиент в таких вещах не ошибается.
Клиент? Они наемники, что ли? Твою мать, столько лет успешно бегать от светил боевой магии – и так глупо попасться!
Его дружки сдавленно захихикали, оценив непонятную мне шутку. Как оказалось, еще двое скучающе бродили по лавке за моей спиной, разглядывая посуду, а третий, омерзительно лысый, поочередно выдвигал и осматривал многочисленные ящички высокого шкафа. Пару раз удовлетворенно присвистнул, распихивая по карманам какую-то мелочь. Остальные завистливо наблюдали, но присоединяться или требовать свою долю не спешили. Похоже, лысый был у них за главного.
– До утра нам и не надо. Вестник уже вылетел. – Осмелевший эльф внимательно, беззастенчиво оглядел мое лицо, вернул факел в настенное кольцо и, внезапно развернувшись, наотмашь ударил меня по рассеченному виску.
А вот этого делать не следовало. Даже в человеческом обличье, даже одурманенная зельем, я всё равно оставалась куда проворнее его. Эльф взвыл и схватился за прокушенную ладонь; по полу застучали частые капли. Плечистый тип у двери шагнул было к нам, но, видя, что ситуация под контролем, вернулся на место и обидно захихикал.
Где-то я этого цапнутого типа уже видела... ну точно, его двойник эдак красочно изображал стрижа на бреющем полете с подачи Вереса, когда мы дрались с мороками в Ясневом Граде. Так вот куда подевались удравшие порталами эльфы! Промышляют оборотней в белорских лесах. Разумеется, без лицензии, иначе не притащили бы меня в эту лавчонку, невесть кого ожидая.
Ага, а вот и этот... благородный олух. Сидит себе на табуреточке в углу лавки, бандиты ему только руки за спиной связать удосужились. Бледный и помятый, но вроде бы целый. Ну и смысл теперь виновато на меня смотреть?
Я злобно сощурилась, и мальчишка скис окончательно, понурив голову. Один из разбойников, усатый и плешивый, решил его «развеселить».
– Ну что, деточка, – душевно поинтересовался он, доставая из кармана яблоко, а из голенища сапога – широкий охотничий нож. – Поговоришь с дядей за жизнь?
Рест, как загипнотизированный, следил за удлиняющейся спиралькой кожуры, но молчал. Упрямо поджатые губы меленько дрожали.
– Гхыр с ним, – лениво одернул его лысый. – Не порть шкурку. Господин допросит его куда быстрее и качественнее.
– Давайте лучше в карты сыграем, – поддержал его плечистый, тасуя колоду. Судя по мягким шлепкам – старую и засаленную.
– Ты, засранец! – Усатый неожиданно так пнул табуретку, что Рест кубарем полетел на пол, расквасив нос. – Пошел, возле нее сел, чтобы мы вас обоих от двери видели!
Мальчишка поспешно отполз на середину лавки, прижавшись спиной к моим ногам. Не будь они привязаны, я бы ему еще и добавила!
Плечистый сдал карты; в лежащую между играющими шапку посыпались поставленные на кон монетки. Невнятно ворчащий эльф зубами помогал здоровой руке затянуть последний узелок наскоро смастеренной повязки. Дружки ему на помощь не спешили, предпочитая ехидно комментировать.
Без звериных чувств я казалась себе оглохшей, полуослепшей и с заложенным носом, хотя Рест наверняка не различал и половины оставшихся доступными мне звуков и запахов. Дверь с выбитым засовом, подпертая пустым ящиком... мертвый хозяин на полу возле прилавка, вызывающий у перешагивающих его бандитов не больше почтения, чем мешок с картошкой... и редкий скребущий шорох, знакомый до льдистых мурашек за шиворотом.
