Вероника Иванова - Горные дороги бога
Кажется, первые цели намечены. Теперь надо набраться сил и…
Комната вдруг начинает кружиться как заведенная, и я соскальзываю с подушек. На постель. Носом в покрывала.
– Ему нужно отдыхать, – равнодушно заключает лекарь.
Наверное, он прав, потому что какое-то время я не чувствую рук и ног. Совсем. И вообще ничего не чувствую, кроме страха. Нет, даже ужаса, ведь две минуты прошли, а это значит…
Что я помню?
Нет, что я еще могу помнить?
«Половина твоего будущего зависит от тебя одного».
А другая? От кого зависит она? От кого-то свыше? Но он ведь сам сказал мне, что Всеединый вовсе не бог, а человек, некогда открывший дверь в другой мир, только не успевший выдернуть ключ из замка. Что он имел в виду? Свои любимые обстоятельства, каждый раз складывающиеся причудливым образом?
Он…
Ханнер Мори со-Веента. Сонная гладь моря, способная в любой миг взорваться смертоносной бурей. Я помню его. То, как он говорит, как редко улыбается, как часто задумывается, как меняется его лицо, словно надевая маску, когда этого требуют… Ну да, обстоятельства!
Я помню.
И я буду помнить.
Восторг, взорвавшийся где-то внутри меня, больно ударяется об ребра, словно ища выход, но выхода нет, и ему не остается ничего другого, как копиться в грудной клетке, надуваясь рыбьим пузырем, пока…
Пока воздуха во мне не становится намного больше, чем снаружи. Иначе чем можно объяснить то, что я парю над кроватью, отталкиваясь ладонями от пустоты?
– С прибытием!
Женский голос, раздающийся от дверей, смущает меня и сталкивает с высоты обратно. На пол, которого я, впрочем, так и не успеваю коснуться, поскольку нежные объятия Каны ловят меня на полпути к лакированному паркету.
Она не произносит больше ни слова, но кажется, что я продолжаю… Слышать? Слушать?
Что-то звенит в моем сознании. Не в глубине, а на самой поверхности, почти снаружи, касаясь невесомо, как ветерок. Голоса. Много голосов. Они похожи друг на друга, и все-таки их можно уверенно различать, потому что за каждым тянется образ. Лицо. Манера поворачивать голову. Осанка. Движение пальцев.
Сотни приветствий. Искренних? О нет, я не настолько легковерен!
– Ты слышишь? – спрашивает Кана, обнимая меня.
– Да…
– Поначалу ты будешь путаться, но это скоро пройдет, поверь. Семья ждет тебя.
Вот как это называется? Незримая связь с каждым из «выдохов», однажды открывших глаза. Нерушимая связь?
– Они… они всегда будут со мной?
– Конечно, всегда.
Она улыбается, но ее взгляд остается отрешенным, как будто и сама Кана все это время прислушивается к…
Ну да. Теперь понятно, почему Либбет уделяет так мало внимания окружающему миру: у нее в голове вечно звучит другой. Неужели и я стану таким? Неужели и мне придется непрестанно внимать тысячам чужих голосов?
– Они никогда тебя не оставят.
Глаза Каны затуманиваются еще больше, видно, многосторонняя беседа набирает силу. Я могу присоединиться к ней, знаю и чувствую, что могу, но… Не хочу?
Нет, надо обязательно сказать иначе: я хочу побыть без надзора.
И как только желание вспыхивает в моем сознании, наступает благословенная тишина.
– Я могу уйти отсюда?
Она отвечает не сразу, ведь ей требуется время стряхнуть с себя невидимую паутину собеседников.
– Конечно. Предупредить об этом?
– Кого?
– Тех, кто не с нами.
Непривычно звучит. И не слишком-то приятно.
– Да, пожалуйста.
Кана кивает, ослабляя объятия, бережно ставит меня на пол, и только теперь я понимаю, что все это время мы парили в воздухе.
– Будь осторожен с новыми силами. Люди… они так хрупки. Но это не их вина.
Люди? А вы-то кто такие? Мните себя выше прочих лишь потому, что правдами и неправдами, а главное, огромными жертвами нашли способ дотянуться до могущества? Почему же я раньше не замечал в «выдохах» этого снисходительного великодушия?
Потому, что не видел угрозы.
Я считал их несчастными, лишенными желаний и потерявшими вкус к жизни, а они, оказывается, живут вполне припеваючи! И с высокого высока смотрят на всех остальных.
Я ошибался. Впрочем, мою наивность можно простить, но ошибся-то не я один.
Лекарь встречает меня в коридоре:
– Уже уходите?
– Хочу посмотреть на свой дом.
– В последний раз?
Он не шутит, не ехидничает, а всего лишь скучно предлагает мне объяснение моих же действий. И я не спорю:
– Пожалуй.
– Не стоит. Сестра Либбет уже закрыла его двери.
Сестра? А, ну да, они же все – одна большая семья!
– Тогда куда мне идти?
– Есть много мест, где вас будут рады видеть отныне и навсегда. Но сначала требуется завершить оставшиеся дела.
– А что-то осталось?
– Вас ждет эсса Имарр. Она наверняка спросит, хотите ли вы остаться в Крыле. Вольнонаемным служителем, разумеется.
– А я хочу?
– Есть много других мест, – повторяет лекарь, кладя ладони мне на плечи.
– Да, есть много других мест, – соглашаюсь я.
– Они ждут вас. Все мы ждем еще одного шага к великой цели.
– К великой цели?
– Первых из нас отправили в чужой мир против нашей воли. Но те, кто вернулся, старались уже не допускать насилия. Мы не держим зла на людей. Мы дарим им исполнение мечты. И не принуждаем к возвращению: каждый волен выбирать свою дорогу.
«Дарим исполнение мечты»?! Уж не в закрытых ли поселениях «выдохов» выращиваются разноцветные коконы?
– А нам выбор уже не нужен. Потому что у нас есть цель.
– У нас есть цель… – Я повторяю его слова только для того, чтобы выровнять дыхание.
Может, это все мне только снится? Может, я сейчас открою глаза и снова почувствую под пальцами женское тело?
– Скажете, как только будете готовы. Вам укажут путь.
Киваю. Мы расходимся, и я молюсь изо всех сил, чтобы этот голос подольше не раздавался в моей голове.
Эсса Имарр стоит у окна своего кабинета, глядя на зимний наряд города. При звуке шагов она оборачивается, встречает меня долгим взглядом и наконец предлагает:
– Присядете?
– Нет, благодарю вас.
– Чувствуете себя лучше?
– Пожалуй.
Ее великолепные ноги все так же стройны и гладки, но сейчас края голенищ изящных сапог прячутся под длинными полами форменного камзола.
– Я должна задать вам вопрос.
– Слушаю.
Имарр смотрит на меня так, как никогда не смотрела раньше. Словно пытается что-то найти в моем лице, а когда ее усилия оказываются тщетными, оливковый взгляд гаснет. Уныло и немножко разочарованно.
– После своего… возвращения желаете ли вы продолжить прежнюю службу?
