Ник Перумов - Семь Зверей Райлега
— Копать здесь, — выдохнул запыхавшийся Ксарбирус. — Вход в храм тут.
— Тут? — с оттенком недоверия переспросил демон. — Но недостойный не видит и не чувствует…
— Ты сомневаешься в моём поиске? — подбоченился алхимик.
— Нет, о нет, конечно же, нет! — мигом стушевался Кройон.
— Тогда копай. А я отдохну. Мне, если ты помнишь, мэтр, ещё открывать и удерживать для тебя врата.
— Прекрасная работа, — подошёл к алхимику и дхусс. За последние часы Тёрну заметно полегчало, он ходил, почти не опираясь на посох, вернулась обычная манера говорить.
Однако о случившемся с ним в крепости Солнца помалкивал, отделался кратким — допытывались, мол, откуда я такой взялся, спрашивали про Беззвучную Арфу, про остальное — мол, не хочу навлекать на вас зряшную опасность.
Единственное, о чём дхусс согласился рассказать, так это о войне в Меодоре и Долье, где, по словам его пленителей, в борьбу ввязался и Некрополис.
Ксарбируса это известие чрезвычайно взволновало. Он долго выяснял, а не думает ли дхусс, что ему специально солгали, специально ввели в заблуждение?
Тёрн лишь качал головой. Нет, он считает, что ему сказали правду. Был… такой особый момент, когда пленнику не станет лгать даже злейший враг. И его, Тёрна, это очень, очень волнует. Но обо всём подобном он станет говорить позже, когда мэтр Кройон отправится, наконец, домой.
…Сам же мэтр, кому предстояла уже упомянутая отправка домой, трудился не покладая когтей. Земля так и летела во все стороны, демон погрузился уже почти по пояс. Остальной керван взирал в немом восхищении — помощь мэтру не требовалась, приближаться к бешено работающим когтям было бы опасно для жизни.
Земля расплескивалась вокруг демона, словно вода. Набросанные вокруг раскопа кучи скрыли Кройона с головой, и не успела та же Гончая задуматься, что же случится, если мэтр зароется слишком уж глубоко, как из ямы донеслось восторженное:
— Нашёл! Нашёл! Вот она, плита!..
Здесь, на древнем камне, нашлись только руны самого Феникса. Храм не успели ни осквернить, ни разграбить — он словно сам собой, гордо, точно потерпевший поражение, но не сдавшийся корабль, опустился вниз сквозь земные толщи.
Демона дружно уговаривали передохнуть, вылезти из ямы, но достославный мэтр, похоже, забыл обо всём. Он пыхтел, сопел, кряхтел, тужился, скрежетал когтями — и не успел остальной керван и глазом моргнуть, как неподъёмная плита оказалась отвалена в сторону, и всем желающим видеть были явлены уходящие в глубину стёртые ступени.
— Идём? Ну, идём же, да? — демон подпрыгивал от нетерпения.
— Идём, идём… — проворчал Ксарбирус, останавливаясь на краю раскопа. — Сними меня отсюда, мэтр. Не в мои годы по ямам сказать, аки ушан молодой.
Подошёл Тёрн, тяжело вздохнул, сел, спустив вниз ноги.
— Я готов. Мэтр Ксарбирус, ты?..
— Оттоптав столько лиг, смешно оказаться неготовым, — фыркнул алхимик. — Пошли. Сейчас только света капну.
Он выудил из просторных карманищ какую-то склянку, осторожно развернул трубочку-пипетку (верно, разжился в том же Ирче), добавил строго одну-единственную каплю — и склянка ярко засияла, играючи разгоняя тьму.
— Светит получше любого факела, — довольно сказал Ксарбирус. — Но эликсиры сложные, нестабильные и дорогие, факелы — когда их есть из чего делать — предпочтительнее. Несмотря на сказанное мной в самом начале.
— Идём, — Гончая решительно соскочила в яму. Внимательный наблюдатель мог бы заметить, что ни Стайни, ни мэтр Кройон стараются не оставлять Ксарбируса ни на миг без присмотра.
— Опять, значит, под землю, — шмыгнул носом Брабер. — Под землю, распечать нас всех в три кости, это хорошо. Терпеть не могу, когда слева и справа тебя на сотню лиг видать.
Сидха ничего не сказала. Просто молча соскользнула в яму.
Кройон и Гончая вновь обменялись подозрительными взглядами.
Внутри храм Феникса предстал во всём своём великолепии — не разграбленный, не загаженный, уцелевший. Не валялись костяки незваных гостей, угодивших в настороженные давным-давно ловушки, и даже пыли на полу почти не было — неоткуда ей было взяться в наглухо закупоренном целые века строении.
Осталась позади каменная библиотека, сотни исписанных мелкими рунами каменных плит, керван вступил в главный храмовый зал. Склянка в руке Ксарбируса светила ровно и ярко, безжизненные холодные лучи разогнали тьму, сорвали покров мрака с главного алтаря, показавшегося сейчас простым камнем, зачем-то нелепо воткнутым в пол стоймя.
— Ну, давай, Тёрн, — Ксарбирус сунул скляницу молчаливой сидхе, шагнул к алтарю. — Ты помнишь, что делать.
Дхусс, последнее время поневоле также не отличавшийся красноречием, просто кивнул.
Вдвоём они вновь изобразили магическую фигуру, разложили по местам Камни Магии.
Алтарный камень в этом, втором храме Феникса поражал белизною и чистотой. Его ничто не коснулось за прошедшие века, поверхность не уродовали ни трещины, ни малопонятные пятна. Казалось, адепты и аколиты Пронзающего Плоть Миров ушли отсюда только-только, а не века назад.
Остальной керван в молчании наблюдал за приготовлениями, один Брабер, кому всё это было в новинку, таращился во все глаза и восхищённо покачивал головой.
— Приготовились, — коротко бросил спутникам Тёрн, сам беря посох наперевес. — После прошлых фокусов с гостями «оттуда» не хочу больше никаких неожиданностей.
Ксарбирус молча кивнул, капнув очередным эликсиром на дымящуюся поверхность Камня Магии.
— Если ты хочешь проститься, мэтр Кройон, самое время сделать это сейчас, — заметил алхимик, не глядя на демона.
— Э-э-э… — протянул тот, потупясь и ни на кого не глядя. — Друзья мои… я… я прошу у вас прощения, что тянул за собой всё это время, что подверг опасностям и трудам. И… меня влечёт домой, но все сердца мои навсегда останутся здесь, на этом плане, где вы рисковали жизнью, чтобы помочь мне вернуться…
Он отвернулся и громко всхлипнул.
— Мы тоже будем помнить, Кройон, — проговорил Тёрн. — Благодаря тебе сложился керван. Мы стали одним целым. Дрались плечом к плечу. Выручали друг друга. Узнавали что-то очень важное и о себе, и о других. Спасибо тебе, мэтр. Пусть будет лёгок твой путь по родному огненному плану.
— Помни, о чём мы говорили, — демон вдруг обратился непосредственно к Гончей. — Береги его!
— Всё помню, — судорожно кивнула та. — Сберегу. Не сомневайся, друг.
