Легион павших. VI - VII Акт (СИ) - Крэйн Эри

Райз усмехался — своей самой темной, самой жуткой усмешкой, от которой в жилах стыла кровь. Но его взгляд, который он обратил к Къярту, был мягок и немного печален.

— Убить! — от голоса Пастыря, казалось, рухнуло само пространство.

А затем он исчез. Исчезли рыцари, исчезли сдерживающие Къярта нити Швеи. Исчез Райз.

Сердце забилось с небывалой легкость — не с облегчением, а именно с легкостью. Оно так долго несло на себе тяжесть метки-привязки, что Къярт перестал ее замечать. Но теперь, когда она исчезла, без боли, без следа, Къярт даже не был уверен, что она когда-либо вообще существовала.

— Райз? — неуверенным голосом позвал он.

Его взгляд метнулся к Каре и вернулся к тому месту, где еще несколько секунд назад был Райз.

— Райз? — Къярт повторил настойчивее.

Он коснулся рукой груди в области сердца, будто это помогло бы почувствовать метку-привязку. Но ее не было. Печати не было.

— Нет, ты не мог, — пробормотал Къярт и, закрыв глаза, нырнул в заводь.

Здесь осталось всего два десятка цепей: Кара, Аелитт и ее фурии, Ашша, Химера. Должна была быть еще одна. Еще одна душа, еще одна цепь, еще один якорь, что засел в песок глубже, чем все остальные.

От него не осталось и следа, даже ямки в ровном до омерзения дне.

Его печати больше нет.

Нет.

Запустив пальцы в волосы, Къярт упал коленями в песок, склонился к нему лбом. Белоснежная крупа потемнела, слилась воедино, превратилась в черный пол октаэдра.

— Къярт? — в голосе Кары смешалось слишком много всего.

— Сволочь, — прошептал он, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. — Сволочь! Ты опять..., — он в бессилии ударил кулаком о пол. — Ты опять это сделал.

— Къярт...

Взяв себя в руки, он выпрямился и посмотрел на Кару. Та невольно отступила назад.

Невыносимо хотелось прокричать ей в лицо, что он же говорил. Хотелось увидеть, как она осознает свою ошибку. Къярт злился, невозможно сильно злился и искал выход для этой злости. Но в случившемся не было ее вины. Она не заслуживала, чтобы на ней срывались.

Къярт поднялся на ноги, посмотрел невидящим взглядом в сторону безжизненного тела Кальдеора.

— Нужно выбираться отсюда.

— А... а Райз?

— Его больше нет. Ни его, ни печати.

Сволочь. Какая же все-таки сволочь.

В груди защемило, стоило только подумать о вчерашнем вечере. Теперь Къярт понимал, зачем Райз устроил эти посиделки на берегу озера. Тогда ему казалось, что напарник просто пытается успокоить его перед нападением на Орду. Но это не была попытка успокоить. Это было прощание.

...Нужно вернуть душу Кальдеора и надеяться, что полученные повреждения не повлияют на его силу. Все же умения Къярта были далеки от навыков Чародея.

Къярт не сделал и пары шагов, как многогранник трагично заскрипел. Перегородки лопнули, впуская в комнату оглушающие раскаты боя, солнечный свет и нечто, что намеревалось превратить весь октаэдр в смятую бумажку.

Тело Кальдеора провалилось в трещину, а Къярт, отшатнувшись, увидел падающую прямо на него панцирную стену.

Перед глазами мелькнуло белое пятно.

Удар.

Боль.

Свистящий в ушах ветер.

Падение.

Они падали вдвоем сквозь с треском раскалывающиеся многогранники. Когда на Кару, прижимающую его к себе, обрушился еще один удар, Къярта пуще прежнего вдавило в ее броню.

Их отшвырнуло в сторону.

Оказавшись в чистом пространстве, сквозь просвет в броне Къярт заметил Чана. Все, как говорил Райз. Лишившись власти Пастыря, Чаны пришли в бешенство и нападали на все, что видели. Неистово топтали отары у своих ног, разрывали бивнями, рогами, хвостами октаэдры, рушили все, что попадалось на их пути. В них били пурпурные лучи поглотителей, чтобы вытянуть энергию и убить, но ее было слишком много.

Контроль Пастыря спал. Он действительно убит? Его больше нет?

«Завтра все закончится. Даже не сомневайся».

Они падали вдвоем. Слишком высоко. Падение с такой высоты превратит его внутренности в фарш. Зеркальные печати справятся с этим? Проверять не хотелось.

Подумав о том же, Кара завертелась в воздухе, пытаясь отыскать что-либо, за что можно было зацепиться, замедлить падение. Но ее броня была слишком тяжелой, и силы отправившего ее в полет удара оказалось недостаточно, чтобы добросить до соседнего октаэдра. Пятнадцать шагов. Не хватило каких-то пятнадцати шагов.

— Отдай! — крик прорезал пространство. Оглушительно ударили крылья.

Кара разжала руки, выпуская Къярта, и он сразу оказался в объятиях фурии.

— Аелитт! Что ты... откуда... почему ты здесь? — он обхватил ее руками в ответ.

— Ты же сам меня позвал, мышонок, — фурия ткнулась носом в его волосы. — Держись, я заберу тебя отсюда.

— Кара! Ее нельзя оставлять здесь саму. Где Химера?

— Недалеко, но он занят.

Когда Аелитт снижалась, Къярт увидел вдалеке исполина, окруженного тремя Чанами: на их фоне он казался ребенком.

— Где этот несносный мальчишка? — приземлившись рядом с Карой, Аелитт выпустила Къярта из объятий и поддержала за локоть, когда он поскользнулся.

Земля хлюпала от втоптанной в нее нечисти, плевалась излишками бурой влаги.

— Он...

Къярт так и смог выдавить из себя это еще раз.

Аелитт нахмурилась и кивнула.

— Тебя нужно вывести отсюда, — она снова обняла его и взмыла в воздух. — Нужно добраться до Химеры. Я поведу. Вели ей следовать за мной.

Подниматься высоко в небо, кишащее «мокрицами», фуриями Орды и прочими тварями, было опасно, и Аелитт держалась у самой земли, порой едва не задевая крылом тварей, которым посчастливилось не угодить под ноги Чанов.

Равнина стонала под неосторожными шагами гигантов. Стонал от их рева синий купол над головой. Если бы у Къярта спросили, на что похож конец света, он рассказал бы об этом дне.

Им повезло выбраться из зоны поражения буйствующих Чанов, добраться до еще не уничтоженных бараков и не перетертых в труху врагов. Къярт пытался перехватить над нечистью контроль, собрать крошечное войско, которое помогло бы прорваться к Химере, но в голове стоял мешающий сосредоточиться туман, а Аелитт летела слишком быстро — времени сконцентрироваться не было.

— Опять эта девка, — недовольно бросила фурия.

Она резко остановилась, зависла над краем обрыва, за которым начиналась ведущая к Химере равнина — если, конечно, изрытую гигантами землю можно было назвать равниной. Чаны уничтожили здесь все живое и мертвое, кроме одного единственного существа — Стирающей Явь Расщепляющей Шикти.

Она тоже заметила их и бросилась навстречу.

— Я отвлеку ее внимание, — Аелитт выпустила Къярта и подтолкнула в сторону Кары. — Забирай мышонка и иди в обход.

— Что? Аелитт, нет! Это Шикти, один ее удар...

— Я не буду подставляться, — пообещала Аелитт. — Она слишком быстрая. Если я понесу вас двоих — стану легкой мишенью. Или мне или Каре придется остаться. Но у меня есть крылья. Я уведу ее в сторону, а затем догоню вас.

— Аелитт, нет!

Это был отвратительный план. Сила Стирающей Явь, когда речь шла о поражении одиночной цели, выходила за границы разумного. Но, что хуже всего, Шикти принадлежала к тем рыцарям, что оставались верны Пастырю даже не находясь под влиянием его усмирения.

— Времени больше нет, — Аелитт смерила Кару строгим взглядом. — Защити мышонка. Любой ценой.

— Аелитт, не...

— Къярт!

...Она назвала его по имени? Впервые за все время.

Аелитт подлетела к нему, коснулась стопами земли, складывая крылья. Холодные ладони легли на щеки, а губы фурии накрыли его губы — всего на мгновение.

— Отпусти меня, крошка-мышонок, — едва отстранившись, прошептала она и тепло улыбнулась.

Ее кожа менялась, обрастала крошечными чешуйками цвета студеной стали. Глаза вспыхнули двумя рубинами, сверкнули ставшие звериными когти.

Аелитт расправила крылья и ласточкой нырнула с обрыва.

Вокруг сомкнулись тиски брони, и Кара сорвалась с места.