Питер Дэвид - Сэр Невпопад и Золотой Город
Свое отношение я выразил только поднятием брови.
— Ты меня убьешь, даже несмотря на то, что я уже не тот, каким был?
— Я убью тебя за то, что ты всегда один и тот же. А заодно и за то, каким ты был, и чтобы ты не стал тем, кем можешь стать. Вот три мои причины, — упрямо сказала Шейри.
Она замерла в шаге от меня, держа нож на изготовку, собираясь кинуться на меня, а то и попытаться пырнуть меня в сердце. Мой меч по-прежнему был в ножнах, укрепленных на спине, посох, разъятый на две половинки, пребывал засунутым за пояс. Я мог бы выдернуть любую из них, чтобы попытаться отбить нападение. Но ничего не стал делать. Просто стоял на месте.
— Ты, — продолжала плетельщица, — говорил, что хочешь сказать мне три вещи. А сказал пока только две. Ну и что там у тебя третье? Это будут твои последние слова.
— Вообще-то, — спокойно сказал я, — это твои слова… а именно — имена обладают властью.
Шейри смотрела на меня.
— И что?
Я провел на ногах всю ночь, убегая от погони, и теперь это начало сказываться. Я произнес очень усталым голосом:
— Убери этот дурацкий ножик, давай вернемся в Золотой город и посмотрим: остался ли там кто-нибудь в живых, хотя мне кажется, что никого не осталось. И еще: нет ли там еды — по-моему, она там должна быть. И оставим эту твою глупую затею убить меня, ладно, Дениис?
Когда Шейри услышала, как я произнес имя, названное мне провидцем — кажется, это было давным-давно, чуть ли не в прошлой жизни, — она замерла, и по ее лицу пронеслось с десяток противоречивых эмоций.
— Ладно, — сказала Шейри, известная также как Дениис, и опустила кинжал. Потом покачала головой и с удивлением на меня посмотрела. — Я должна была догадаться, — пробормотала она. — Должна была догадаться.
— О чем догадаться?
Она снова полезла в складки плаща. Другой такой универсальной одежки я еще не видал и уже начал думать, что там можно спрятать целую армию. Шейри вытащила пергамент и показала его.
— Вот тут все написано. "И придет человек, который знает твое имя, и он займется…" — да, так он и сказал.
Я сразу узнал почерк.
— О боги… неужели это…
Шейри кивнула, а глаза ее радостно засияли.
— Да, это написал провидец, который умер в твоей таверне. Мы с ним однажды играли в карты за одним столом, и он проиграл мне изрядную сумму, а вместо денег заплатил предсказанием. Его невозможно прочитать. Оно…
— Написано рунами, знаю, знаю, — простонал я. — И что… ты поэтому…
— Украла алмазы у Беликоза? Да. По крайней мере этот. Поэтому я сделала большую часть того, что сделала.
— Потому, что это было на куске пергамента?
— Там было так написано, — упрямо сказала Шейри. — Это означает, что так все и должно быть. Никто не станет тратить время на то, чтобы писать неправду. Получается, что человек, который знает мое имя… Это ты. — Она указала на меня. — Еще тут говорится, что ты…
Я выхватил лист из рук Шейри и прямо перед ее испуганным лицом разодрал пергамент на кусочки. Потом бросил их на землю, потоптал и распинал обрывки. Этому занятию я предавался долго, а потом остановился, тяжело дыша и исподлобья глядя на Шейри.
— Ну что, все? — спросил я.
Она подняла руки, показывая, что не станет мне возражать.
— Ладно…
— Отлично. А теперь давай выбираться отсюда. Ты, я и лошадь, на которой ты приехала.
Мы взобрались на лошадь, которая оказалась довольно крепким животным и хорошо несла двойной вес. Шейри (мне странно было называть ее Дениис) развернула лошадь, и мы резвой рысью отправились в Золотой город. Сидя позади Шейри, я обнимал ее за талию, что было гораздо приятнее, чем могло бы показаться.
— Не могу поверить, — сказал я ей, — что ты пыталась меня убить только потому, что так тебе было велено каким-то пергаментом.
— Нет, в пергаменте этого не было, — радостно ответила Шейри. — Эту часть я сама придумала.
— Ах вот как. Очень… изобретательно.
После этого мы замолчали, а потом я очень осторожно сказал:
— Шейри… есть то, о чем нельзя не сказать. То, что… случилось между мной… и тобой… тогда… давно…
— Не надо ходить кругами, — ответила она ровным твердым голосом. — Я знаю, о чем ты пытаешься сказать. Но ты имеешь неверные представления.
— Неужели?
Она глянула на меня через плечо и сказала:
— Нет "нас", Невпопад… по крайней мере в том смысле, который ты подразумеваешь. Думаю, ты это еще не понял. Есть ты… и есть я… а еще есть силы, которые действуют на нас и заставляют нас что-то делать друг другу. Которые управляют нашими жизнями и телами и сталкивают нас друг с другом, словно волны над Средним Пальцем. Я смогла прийти в себя после… того события… только потому…
— Ты про кольцо говоришь?
— Да, — отрезала она явно более гневно, чем ей хотелось бы. Потом плетельщица взяла себя в руки и продолжала: — Это была не я… и не ты… Ни ты, ни я не могли ни выразить свое мнение, ни повлиять на события, ни…
— Я пытался, — выпалил я.
Шейри остановила лошадь, которая в ответ раздраженно фыркнула. Затем плетельщица повернулась и вопросительно посмотрела мне прямо в глаза — я увидел, как ей больно.
— Ты… хотел?.. Как… как же ты?..
— Да я не про то, — поспешно поправился я. — О боги, я не в этом смысле. Но я… я думал о том, чтобы взять тебя таким путем… потому что знал, что ты сама никогда… но я никогда бы не стал. Но иногда… мне такое в голову приходило… я просто… я знаю, что технически это ты меня взяла, но такое бы никогда не случилось, если бы не…
— Ты что, оправдываешься?
Я замолчал и отвел взгляд в сторону. Я не мог вымолвить больше ни слова. А Шейри, не опуская взгляда, заговорила:
— Со мной это было впервые.
Я даже заморгал от удивления.
— Что?
— Вот это. С тобой. В тот раз и во все следующие разы… это был мой первый… ну, понятное дело, не после того, как был первый раз, но…
Ее подбородок едва заметно дрогнул, и, наверное, я впервые понял, какая она молодая. Моложе меня как минимум на два года. Какая молодая, какая беззащитная!
— Я не дурочка. Не… романтическая глупышка, — продолжала Шейри, и мне было видно, как ей трудно держать себя в руках. — Я знаю, как устроен мир, какова жизнь. У меня нет сказочных фантазий насчет того, каким должен быть первый раз… но я… — Шейри покачала головой. — Я никогда не представляла, что это будет так. Ну, тебе, по крайней мере, будет приятно узнать, что если бы ты даже тогда попросил у меня прощения… этим бы ничего не исправил.
— Хм.
Мы так сидели довольно долго, а потом я тихонько сказал:
— Однако я, правда… Ну, прошу у тебя прощения… И мне еще больше жаль, что ничего этим не исправишь.
— Да, но… — Шейри отвернулась от меня и шлепнула поводьями, давая команду лошади двигаться. — Не стоит доверять всему, что говорят плетельщики и колдуны.
