Диана Шипилова - Что будет, то будет
— А как ты думаешь, он к экзамену оклемается? — спросила Агата Тиммс. — А то у нас ведь послезавтра…
— Сомневаюсь, — покачал головой Регулус. — Придется нам, видимо, сдавать кому‑нибудь другому. А жаль…
Северус остановился и наклонился, сделав вид, что завязывает шнурок.
— Интересно, и кто же будет принимать экзамен? — протянул Мист. — Неужели эти старые ведьмы из комиссии?
Послышался шум отъехавшей стены, дробный стук каблуков, и мимо Северуса промелькнула черная мантия и длинные светлые волосы Нарциссы Блэк.
— Регулус! Послушай, Регулус, мне нужно с тобой серьезно поговорить…
Северус кинул взгляд в их сторону и увидел, как Агата Тиммс приоткрыла рот и приготовилась слушать. Нарцисса поспешила добавить:
— Давай пойдем к тебе.
Они удалились, и четверокурсники после непродолжительного молчания вернулись к разговору о болезни Лэнса. Северус очень хотел бы послушать их и дальше, но опасался, что просто не выдержит. Он прошел в комнату, рухнул на постель и уткнулся лицом в подушку, вцепившись в нее так, что пальцы заныли от напряжения.
«Мы знали, знали, на что шли…»
Он совсем потерял счет времени, и не мог сказать, прошло ли десять минут, час или два, как в дверь вдруг постучали.
— Пошли вы все, — бесцветным голосом сообщил он двери.
— Северус, сейчас же открой, — раздался недовольный голос по ту сторону. — Я староста, в конце концов.
Нарцисса? Что ей понадобилось? Северус присел на кровати и открыл дверь взмахом палочки.
— У меня к тебе разговор, Северус, — начала Нарцисса после небольшой заминки, когда она окинула взглядом его спальню в поисках места, куда бы присесть, но так и не нашла.
— Я слушаю, — совершенно невыразительным голосом сказал Северус. Все мысли его были в больничном крыле.
Нарцисса еще раз обвела взглядом комнату, и ее губы сложились в тонкую линию, но она тут же встряхнула волосами и спросила:
— Чем ты собираешься заниматься после школы?
— Ничем, — машинально огрызнулся Северус, который мало того что не вслушивался, так еще и совершенно не был настроен на размышления.
Нарцисса заметно удивилась, но продолжила:
— Просто мой жених… Люциус… — ее щеки порозовели, — …предлагает очень хорошую, просто замечательную работу. Он говорил мне, что в их организации не хватает людей, и перспективная молодежь…
— Говорил тебе? — вскинулся Северус, мгновенно выходя из оцепенения. — Он что, был в Хогвартсе?
— Да, он приезжал позавчера по делам совета вместо отца — тот прихворнул, — пояснила Нарцисса. — У него, как говорит Люциус, вообще здоровье слабое. А что?
Она как‑то странно улыбнулась, и Северус, посмотрев ей в глаза, уловил мысль: «А он ревнует!» Что?! Северус похолодел. Неужели она знает про…
И тут до него дошло. Все так просто, оказывается. Все всегда было так просто…
— Ты вообще меня слушаешь, Северус? — раздраженно спросила Нарцисса.
— Нет, — с не меньшим раздражением ответил он. — Я хочу остаться один.
— Ну и пожалуйста, — фыркнула она, поворачиваясь к выходу. — Но что насчет работы?
— Потом подумаю, — отмахнулся он. — Еще два года впереди.
— По–моему, ты слишком серьезно воспринимаешь эти экзамены — весь на нервах, — сказала Нарцисса напоследок и наконец‑то ушла.
***
В тот вечер все валилось у Северуса из рук. От безысходности он начал варить себе успокаивающее зелье, но на завершающей стадии уронил в котел куда больше ивовой коры, чем требовалось, и зелье оказалось безнадежно испорчено.
— Эванеско, — прошептал Северус, изо всех сил сжимая палочку в трясущихся руках, и сжался в комок прямо на полу, уткнувшись подбородком в острые колени.
«Естественно, что если в твоей жизни появляется что‑то новое, ты не сможешь уделять должное внимание старому», — прозвучал в его голове голос Лэнса так ясно, как будто он стоял рядом.
Да. Вот, он теперь не может придумать ни одного заклинания… И даже зелье простейшее не сварил. Еще полгода назад Северус сказал бы, что это его самый страшный кошмар, но сейчас просто мысленно констатировал факт. Какая разница, испорчено зелье или нет, десять он придумал заклинаний или двадцать, если учесть, что Лэнс лежит сейчас без сознания, и наверняка умрет, и последнее, что он запомнит о нем, о Северусе, это…
Он решительно поднялся. Нет, сегодня он попадет в больничное крыло, что бы там ни говорила мадам Помфри. А будет возражать — тем хуже для нее.
***
Кажется, мадам Помфри уже спала — по крайней мере, стояла тишина. Северус бесшумно вошел внутрь и огляделся по сторонам. В темноте было мало что видно, и Северус прошептал: «Люмос».
Недалеко от него стояли кровати, на которых спали Сабрина и Офелия. Сабрина поморщилась во сне от света, и Северус поспешил отвести от нее палочку и осветить другую часть помещения. Наконец он увидел Лэнса, лежащего через три или четыре кровати от входа. Северус подошел к профессору и всмотрелся в его лицо.
Чувствовал Северус себя сейчас очень странно. Он видел все, фиксировал, отмечал, даже мог анализировать, но все его эмоции были словно заморожены, и ощущал он себя безвольной куклой, слепо исполняющей приказы своего разума. Но с Империо, например, сравнить это было нельзя: когда‑то давно, еще в прошлой жизни (или, может быть, полгода назад) он читал, что под воздействием этого заклинания у человека исчезает воля и появляется невероятная легкость на душе, а ему, наоборот, было сейчас очень тяжело.
Да, это, без сомнения, была лихорадка, отметила какая‑то часть его сознания. Лэнс дышал неровно и хрипловато, капельки пота блестели на его лице, волосы были влажными и взъерошенными, а губы — пересохшими. Повинуясь безотчетному импульсу, Северус положил руку ему на лоб. Он был горячим, и Северус почти сразу убрал взмокшую ладонь.
Он не сомневался, что проклятье уже начало действовать и Лэнс умрет, но вот представить себе это никак не мог. Слишком много в последнее время в его жизни было связано с профессором, чтобы вообразить, как же все будет без него. А впереди Северусу виделась лишь огромная, все разрастающаяся пустота, пустота, которая добралась из будущего до него самого в этот момент и уже начала его поглощать. Даже сама мысль о том, что Лэнс может вернуться к жизни, не приходила ему в голову.
Но все равно, когда он вот так сидел и смотрел на него, ему становилось хоть немножко легче.
***
В понедельник начались экзамены.
Комиссия приехала еще накануне, Северус видел их мельком за ужином. Это были волшебники и волшебницы весьма преклонного возраста, вроде бы те же самые, что приезжали каждый год. Хотя он, конечно, мог и ошибаться. Когда директор начал приветственную речь, Северус покинул Большой зал, стараясь не привлекать к себе внимания, благо что слизеринский стол был ближе всего к дверям. В такую жару он ел еще меньше обычного, да к тому же совсем не хотел быть на виду.
