Ольга Кай - Городская Ромашка
А помощь нужна была многим. Старушка-лекарка все качала головой, глядя на хилых и немощных на ее взгляд горожан, отпаивала их целебными отварами, дивясь про себя, как же они в городе-то и без природных лекарств не повымирали все. Особенное удивление у нее вызывал немолодой уже человек, который пришел на хутор вместе с молодежью без семьи, без родных. Когда старушка узнала, сколько ему лет - она очень удивилась - выглядел этот человек куда старше. Он говорил, что преподавал в университете, обучал молодых людей разным наукам, но теперь же он сам был похож на маленького мальчика, который впервые в жизни ступил за порог и удивился: как же огромен и прекрасен мир. Поначалу пожилой преподаватель много болел и выжил, наверное, только благодаря заботе старой женщины, но весь последний месяц, едва только по-настоящему теплыми стали солнечные лучи, он не засиживался в доме, постоянно уходил куда-нибудь на целый день и, возвращаясь к вечеру, помогал по хозяйству, чем мог, лекарке, а после сидел на крыльце ее дома, слушая трели соловья, наблюдая, как носятся над домами маленькие черные тени летучих мышей и улыбался, улыбался как ребенок…
Старые яблони медленно роняли в траву нежно-розовые лепестки. Недалеко от берега Родны старейшина Светозар разрешил строить новый дом, и теперь каждый день с самого утра на краю поселка слышен был стук топоров и визг пил - обстругали, очистили от коры круглые бревна и сложили из них на пустыре первый венец небольшой четырехстенки, потом второй, третий…
Рядом с мужчинами работали и мальчишки - проворные и любопытные, они помогали страшим, заодно и приглядываясь, что и как делается, постигая на будущее полезную науку. Димка постоянно крутился подле старшего брата, и Тур улыбался, думая о том, что мальчишка оказался понятливым и сметливым, многому научится: вон уже пытается бревна обстругивать, просит дать ему инструмент.
На примятую траву летели золотистые стружки. Эти деревянные, душистые локоны отчего-то особенно нравились Ромашке, и если получалась очень длинная, красивая стружка Тур поднимал ее и прятал в карман широких рабочих штанов, а вечером радовал ею свою младшую сестричку. Надо же, Ромашка никогда не видела, как строят дома, настоящие дома, и даже не представляла, что все это возможно сделать без подъемных кранов и машин-грузовиков, без станков и сложных приборов.
Неподалеку от Тура работал Мирослав. Это ему и Ромашке строили всем поселком избу у реки. Тур же с Веселинкой решили после свадьбы у тетушки Званы жить, и такому решению обрадовалась и мать Тура, и Димка. Веселинка тетушке Зване нравилась, и мать уже загодя готовилась к осени, по скромному мнению Тура, готовилась чересчур активно. Ведь кому-кому, а это именно подругам Ромашке и Веселинке надо было готовиться, Ромашке особенно. Ведь Веселинка-то себе приданное давно поди приготовила, а вот названная сестра Тура теперь почти весь день просиживала с иголкой в руках - все шила да вышивала. Иной раз тетушка Звана Ромашку едва ли не силой на улицу выгоняла, на солнышко, потому что девушка непременно хотела все-все успеть до осени - и рубашку свадебную, и рушники. Тур посмеивался про себя, на нее глядя: "С таким-то усердием всех наших мастериц за пояс заткнет". Если ему приходило в голову сказать что-нибудь такое вслух, Ромашка только досадливо и сердито отмахивалась, но по глазам видно было - довольна.
Работа спорилась. На месте будущей избы вырыли и укрепили подпол, перенесли с пустыря да уложили на дубовые подвалки первый венец, первые бревна для будущих стен. Рядом выпиливали доски для пола, потолка и внутренних стенок. И погода словно вздумала помочь строителям - ни дождика, ни холода, ни ненастья - все ясные дни, солнечные, теплые. В один из таких дней Тур и приметил, что по поселковой улице идет к ним сам воевода Вояр. Негромко окликнув друга, Тур сообщил ему:
- Вон отец твой.
Мирослав глянул на дорогу и нахмурил светлые брови. Потом, отложив инструмент, неторопливо пошел туда, где неподалеку от шумной стройки остановился воевода.
На ходу отряхивая руки от древесной пыли, Мирослав прошел мимо занятых работой мужчин и встал у протоптанной к месту будущего дома тропинки.
- Здравствуй, отец.
Воевода хмурился, и со стороны могло показаться, что он чем-то недоволен. Мирослав не обратил на это внимания - уже привык, что не всегда сведенные к переносице брови означают гнев или недовольство.
- Здравствуй, - ответил воевода, помолчал немного, глядя куда-то за спину сына, и произнес: - Хорошее место для дома выбрали.
- Хорошее, - подтвердил Мирослав, и тоже оглянулся, окинул взглядом шумную стройку, улыбнулся, представив, что скоро на этом самом месте будет стоять его дом. Его и Ромашки. Он снова повернулся к отцу. Прекрасно представляя себе, насколько трудно было воеводе первым подойти к сыну, Мирослав не ждал от него слов примирения - нет, конечно же. Но одно то, что отец пришел сюда, на стройку, заговорил с ним - уже значило очень и очень много.
Думать о том, изменил ли Вояр свое мнение о сыне или просто решил примириться, дабы не расстраивать жену, Мирослав не стал - еще успеется. Да и вряд ли такой человек, как воевода Вояр из Вестового, стал бы делать что-то неправильное с его точки зрения, даже ради Любимы.
- Ты где теперь живешь?
- У Светела, - сказал Мирослав. Тур хотел было пригласить друга пока пожить у него, да Мирослав отказался - из-за Ромашки: негоже жениху и невесте под одной крышей жить, да еще и перед самой свадьбой. Конечно, всякое в жизни случается, но если уж Светел сам предложил пока Мирославу пожить у него, значит не стоит лишний раз смущать Ромашку. Хотя девушка, кажется, расстроилась, когда Тур сказал ей, что Мирослав во время постройки дома будет жить не у них. Вернуться к родителям Мирослав не мог да пока и не хотел. Даже если б воевода вдруг пригласил его домой - отказался бы. Вояр это, по-видимому, понимал, потому о возвращении Мирослава домой не говорил. Спросил вместо этого:
- Женишься, значит?
- Да.
- На Ромашке?
Получив снова утвердительный ответ, воевода произнес:
- Ну что ж, мастера здесь собрались хорошие - быстро дом построите.
И, развернувшись, ушел. Мирослав некоторое время задумчиво смотрел в землю, потом вернулся к прерванной работе. На вопрос Тура "что там?" - лишь повел плечами, но вслух ничего не сказал.
Весь день Мирослав мысленно возвращался к короткому визиту отца, пытаясь понять, что бы значили его слова. Гадать пришлось недолго - наутро Вояр как-то незаметно появился среди остальных и принялся помогать в постройке.
- Воевода пришел, - сообщил Димка, первее Тура и Мирослава углядевший Вояра неподалеку за обтесыванием бревен. На этот раз Мирослав не стал подходить или оборачиваться - лишь улыбнулся и продолжал работать.
