Глеб Дойников - Варяг
— Добрый день, господа. Разрешите представиться, коллежский советник Банщиков, второй врач с крейсера "Варяг".
По толпе рабочих пронесся уважительный ропот, из которого однако явственно выделилось и язвительное "новый царский любимчик". Усмехнувшись Вадик мгновенно как в фехтовальном поединке отпарировал, -
— Я вам представился, а вот с кем я имею честь беседовать господин… — и после оставшейся без ответа паузы — настолько храбрый что может оскорблять других только в спину?
Этого вынести агитатор партии Социалистов Революционеров Яков Бельгенский уже не мог. Оставь он это без ответа, с трудом заработанному на заводе авторитету пришел бы конец. Взлетев на верстак в противоположеном конце цеха он повернулся к наглому офицеришке лицом.
— Я сказал "новый царский любимчик", и пусть меня теперь арестуют жандармы!
По цеху пронесся одобрительный гул.
— Теперь слышу слова не мальчика, но мужа, — весело отозвался со своей «трибуны» Вадик, — если в цеху и правда есть хоть один жандарм — прошу, не трогать этого молодого человеа. Это говорю Я — "новый царский любимчик". А чем интересно вам не нравится факт появления НОВОГО доверенного лица у Николая Александровича? Всему двору (это слово Вадик сказал как выплюнул) я поперек горла за то, что упросил Николая Александровича заняться наконец его прямым делом — наведение порядка в государстве Российском. А вам то я чем не угодил? Или к вас тоже, как у Безобразовской клики, подряды в Корее есть, за которые я призываю его величество не вести абсолютно не нужной России долгой войны?
— Тем что вы явились сюда агитировать нас "усердно работать" на благо прогнившего царского режима за гроши, которые нам к тому же не платят, — болезнено отреагировал на смешки своих товарищей рабочих Яков. Смех сменился одобрительными выкриками — "Яшка давай!".
— Я то сюда как раз явился разобраться почему за честно отработанные сверхурочные рабочим не выплачивается достойное вознаграждение, — мгновенно отозвался Банщиков, — более того. Пока будет идти разбирательство между морским ведомством и новым руководством завода, все рассчеты за сверхурочные будут производится еженедельно именными царскими чеками. Подсчет сверхурочных я думаю надо возложить на специально выбранный из состава рабочих комитет.
— А почему новое руководство завода? — раздался вопрос из толпы призадумавшихся работяг.
— Все старое руководство находится под следствием в Петропавловской крепости, по обвинению в срыве заказа Морского министерства на ремонт броненосцев русского флота, — сказал как отрубил Вадик, после этого он наклонился к толпе и продолжил в стиле Ленина и Гитлера, — пока наш флот на Дальнем Востоке отчаянно нуждается в подкреплениях, эти негодяи намеренно затягивали ремонт, надеясь удвоить свою прибыль. Я предлжоил Николая Александровичу ввести на казенных заводах работающих на армию и флот новое управление и прямую оплату из личных царских средств. Отныне, сверхурочные оплачиваеются в полуторном размере, и еженедельно именными царскими чеками.
Радостный гул рабочих был прерван следующей фразой неугомонного доктора.
— Но только за работу без брака. Если кто — то приклепает лист брони так, что тот готов будет отлететь при первом попадании, то он фактически работает не на Россию, а на Японию. Вот пусть в Токио за зарплатой и отправляется. То же самое относится и к инженерам и поставщикам материалов. Если кто то из вас, заметит что на верфь доставили некачественые материалы — ни в коем случае их не используйте, немедлено сообщите об этом военному представителю, и премия вам гарантирована. Так же, как гарантированно судебное разбирательство и тюрьма тому, кто эти материалы завез.
— Я не понял, ваше благородие, — раздался ехидный вопрос со второго верстака, — так вы за продолжение войны или за ее скорейший конец? Совсем заврались что-то…
— Яша, если я вам сейчас за ваши слова дам в морду, вы сопротивляться будете, или к полицмейстеру и маме жаловаться побежите? — спросил у поднадоешего ему оппонента лекарь.
— Вы, вы… — немного не привыкший к такому способу ведения дисскусии Яков, изрядно раззадоренный ржанием товарищей, не сразу нашел подходящий ответ, — только поробуйте! Тогда узнаешь, держиморда царская, душитель свободы!
— Отчего же душитель то, напротив — вполне свободно готов с вами на кулачках обсудить все наши разногласия, — под все более громкий хохот работяг отозвался довольный Вадик, — но если серьезно… Вот вы естественно готовы дать сдачи. А почему вы России отказываете в такой возможности? На Россию напали, что еще нам остается делать? Да, я считаю нам не нужна Корея, и воевать за нее — глупо. Но и сдаваться без боя на милость Японии тоже как то уж слишком… Нам надо победить Японию с минимальными потерями русских солдат и матросов. Или просто сделать продолжение войны для нее слишком невыгодным. И только после этого, Россия может предложить мир. Не как побежденная сторона, об которую потом весь мир будет вытирать ноги, а как милостивый победитель. Если кто — то не желает честно и без брака работать на победу России по двенадцать часов в сутки, из которых четыре часа будут оплачиваться по полуторной ставке — уходите сейчас. Кто желает — сейчас же начинайте. Перед нами стоит сейчас почти не выполнимая задача — через шесть недель в море должны выйти «Александр» и "Сисой Великий" и "Владимир Мономах". Последние два корабля нуждаются в капитальном ремонта, который пока ведется кое как. После этого, работы будут перенесены на достраивающиеся «Орел», "Бородино", "Князь Суворов" и «Олег» с «Изумрудом». Кроме этого, во второй отряд должны войти и «Наварин», "Нахимов" и "Николай 1-й", а их надо еще перевооружить новыми орудиями, куда влезут… Короче, работы много и хватит на всех и на долго. Скажу больше, ее настолько много, что сюда сейчас эшелонами везут рабочих со всех черноморских верфей, и работы будут вестись в две смены, без выходных. Если вы хотите быть частью этого, хотите чтобы вам было что рассказать своим детям, хотите заработать и помочь Росии выиграть эту войну — принимайтесь за работу. Если вам на Россию наплевать — чтобы духу вашего больше на заводе не было с завтрашнего дня!
— Вы тут все нам красиво напели, а как дойдет до дня рассчета, кто нам гарантирует, что мы эти полуторные деньги получим? — не унимался Бельгенский, на глазах которого шли прахом результаты трехмесячной работы, — кто нам гарантирует, что мы вообще хоть какие-то деньги в срок получим, а не как в этот раз?
— Я гарантирую, — раздался вдруг от ворот цеха не слишком громкий, но черезвчайно властный голос.
